– Вашего матроса сегодня продержали у столба всего пару часов, а потом отвели обратно в каземат, – сказал он. – По просьбе нашего общего друга я ознакомился с делом, нашел доказательства вины не слишком убедительными, а улики – недостаточными, и сумел уговорить господина судью дать мистеру Хуперу, а, следовательно, и вам, небольшую отсрочку. Сегодня пятница, четвертое июля; таким образом, у вас ровно четыре недели на то, чтобы не просто доказать невиновность этого человека, а найти настоящего убийцу.
– Четыре недели, – нахмурился Роберт. – И, как назло, именно в это время мне придется покинуть остров!
– Увы, – развел руками мистер Осборн, – я сделал для вас все, что было в моих силах. Так или иначе, в пятницу первого августа на площади состоится казнь, а кого в этот день повесят – зависит только от вас, капитан.
Днем стояла такая удушающая жара, что Мэри и Кейт осмелились выйти из дома только к вечеру. Разумеется, в сопровождении Джейсона, хотя сегодня присутствие дворецкого им не мешало: они собирались навестить мать Келли Паркер и попросить ее взять к себе Лиззи. Девушки готовы были помогать миссис Чэпмен деньгами – лишь бы оставить дитя в заботливых, добрых руках и освободить от обузы семейство Броуди.
Всю дорогу Мэри болтала о разных пустяках, ни разу не упомянув о ночном происшествии, и Кейт терялась в догадках, как Роберту удалось в столь неоднозначных обстоятельствах объяснить сестре, что они вдвоем делали в темной прихожей. Но уточнять у подруги Кейт не стала, опасаясь наговорить лишнего. Теперь они с Робертом были связаны обетом молчания: выдать другого для них означало сразу и полностью выдать себя.
Церковь в этот час оказалась закрыта, но Мэри вспомнила слова преподобного о том, что миссис Чэпмен присматривает за его домом, и попросила Джейсона отвезти их туда. На этот раз им повезло: когда коляска подъехала к скромному жилищу святого отца, девушки сразу заметили нужную им особу, подметающую ступени крыльца.
– Добрый вечер, миссис Чэпмен! – Кэтрин, приветливо улыбаясь, помахала рукой. – Прошу, уделите нам с мисс Айвор несколько минут!
Женщина прислонила метлу к стене, вытерла руки и, спрятав их под испачканным передником, поспешила навстречу вышедшим из коляски девушкам. Она была самое малое на полфута
66 выше их ростом, поэтому ссутулилась, склонила голову и выжидающе уставилась на них своими кроткими глазами. Мэри подробно описала ей положение, в котором после смерти матери оказалась маленькая Элизабет, а Кейт на всякий случай добавила, что им известно о родственной связи девочки и миссис Чэпмен, поэтому они просят ее взять Лиззи под опеку и готовы, если потребуется, оплатить любые расходы.
Миссис Чэпмен слушала их, тихо кивая и всем своим видом выражая согласие и доброжелательность. А потом, не изменившись в лице, проговорила:
– Сожалею, мисс, но я ничем не могу помочь. Моя жизнь отдана служению Господу и преподобному – в храме и вне его, а также молитвам за братьев и сестер во Христе. У меня нет возможности вырастить дитя. Но я попрошу Всевышнего послать девочке праведных и благочестивых приемных родителей. Храни вас ангелы небесные и Пресвятая Дева Мария! – С этими словами женщина перекрестила их, повернулась и пошла обратно подметать крыльцо.
– Такого я не ожидала, – призналась Мэри, когда они сели в коляску и поехали домой. – Служить Господу можно по-разному, и не только усердными молитвами. Мне кажется, это грех – бросить беспомощное, к тому же родное по крови дитя на произвол судьбы.
– Это черствость и лицемерие. – Кейт хмурилась, глядя по сторонам. – Добрые христиане, вроде миссис Чэпмен, каждый день ходят в церковь, знают Библию наизусть и твердят о своей любви к Богу, но при этом грубы с соседями, скупы на доброе слово и давно уже мертвы сердцем. Возможно, преподобный ошибся: это не мать отказалась от распутной дочери, а Келли Паркер прекратила общение с матерью, фанатичкой и ханжой. – Девушка вздохнула и попыталась улыбнуться: – Не переживай, дорогая, мы непременно найдем другой способ пристроить Лиззи.
В субботу и воскресенье они много гуляли по городу, пешком и в коляске. Кейт с любопытством разглядывала дома, продолжая расспрашивать Джейсона об истории той или иной постройки, задавала скучные, по мнению подруги, вопросы о стоимости земли на острове и арендной плате, а по возвращении домой закрывалась у себя в комнате и все что-то писала, подсчитывала… Мэри не влезала в ее дела, предпочитая проводить свободное время за инструментом или книгой.
Рано утром в понедельник Роберт ушел на «Призраке» в очередное плавание, а вечером того же дня Эдвард Айвор торжественно объявил дочери, что доктор Норвуд согласился взять ее на обучение и что ее ждут в госпитале завтра к восьми утра.
Мэри так волновалась, что встала намного раньше назначенного времени. Она долго думала, в чем ехать в госпиталь, и в конце концов выбрала свое старое платье, в котором под видом горничной прибыла в Сент-Джордж. С тех пор девушка ни разу не надевала его – выстиранное и выглаженное, оно хранилось как память о долгом путешествии и неожиданно вновь пригодилось. Прическу она тоже сделала простую и строгую, чтобы сразу было понятно: ее намерения, как и внешний вид, продуманны и серьезны.
Перед отъездом отец благословил ее и пожелал удачи. Пока Джейсон вез Мэри в госпиталь, она представляла, как будет прилежно выполнять указания, изучать человеческие недуги по специальным книгам, а потом вместе с доктором определять, кто чем болен и как это нужно лечить… На деле все оказалось намного обыденнее: немолодая женщина, по всей видимости, сиделка, назвавшаяся просто по фамилии – Коути, встретила ее в холле, отвела в бельевую, выдала Мэри длинный белый фартук, косынку и нарукавники, а затем проводила девушку на второй этаж в кабинет мистера Норвуда. Стейн встретил ее приветливо, посоветовал не волноваться и заметил, что униформа ей к лицу.
– Благодарю вас, доктор. – Мэри оглядела маленькое помещение, где вдоль стен стояли набитые книгами шкафы. – И… чем же я буду здесь заниматься?
– Не здесь, – улыбнулся мужчина. – Я хирург, а вы намеревались стать моей помощницей. Врачи нашего профиля, да будет вам известно, учатся, в основном, на практике: сперва препарируя тела или части тел умерших, – услышав это, Мэри ощутила легкую дурноту, – а затем, под наблюдением опытных наставников, отрабатывая навыки уже на живых пациентах. К сожалению – или к счастью – трупов сейчас в госпитале нет, поэтому обучать я вас буду непосредственно во время операции.
– Операции?! – потрясенно воскликнула девушка.
– Inguinal hernia
67, приобретенная, первичная, ничего сложного, – ответил он, надевая чистый, отглаженный фартук. – Первое время вы должны лишь внимательно смотреть и запоминать. Идемте мыть руки, мисс Айвор, нас уже ждут.
Они спустились в залитое ярким светом помещение на первом этаже – по всей видимости, операционную. Миссис Коути принесла им едкое, неприятно пахнущее мыло и чистые полотенца. Молодой человек в таком же белом фартуке, назвавшийся ассистентом хирурга, зачитал сведения о больном: тридцать один год, острые боли начались два дня назад после резкого поднятия тяжести, сопутствующих заболеваний и жара нет. Мэри не столько слушала, сколько испуганно косилась на ширму, за которой слышалось шумное дыхание и изредка – тихие стоны.
