– Глупышку Мэгги? – впервые за время разговора тепло улыбнулась женщина. А потом подняла на Кейт печальные темные глаза: – Скажите правду, мисс, зачем вы все это делаете? Ради чего?
Кейт задумалась.
– Сперва я просто хотела помочь маленькой дочери Келли Паркер, – призналась она. – Но потом поняла, что в помощи здесь нуждаются многие и что я могу сделать гораздо больше. Совершить нечто особенное, то, что заставит этот мир измениться. – Девушка шагнула к выходу, но остановилась и обернулась: – Да, вот еще что, мисс Уотерс… Месяца через два я должна буду уехать отсюда. Не знаю, надолго или навсегда. И мне понадобится кто-то честный и здравомыслящий, тот, кто не побоится трудностей и продолжит мое дело. Подумайте на досуге, кто бы это мог быть.
Удивительно, но возвращавшийся из парламентской канцелярии капитан Айвор размышлял примерно о том же.
В этот раз его приняли еще хуже, чем в предыдущий, и, не глядя, отправили сделанный им отчет в корзину для бумаг. После чего объявили, что членам парламента и Совета управляющих будет предложено обсудить, насколько командующий флотом Бермудских островов соответствует занимаемой должности, особенно после откровенного саботажа во время последнего плавания. Роберту пришлось выслушать много неприятных вещей: о потере чести и достоинства капитана, о недопустимых методах руководства, приводящих к распущенности команды, о самоуправстве и нежелании подчиняться и, разумеется, о том, что платят ему на государственной службе вовсе не за это. Возражать не имело смысла и было даже опасно; все это время он стоял, смиренно склонив голову, а когда поток обвинений иссяк, выразил сожаление, пообещал, что впредь такого не повторится, и попросил дать ему возможность искупить вину. И теперь по дороге домой капитан напряженно думал: дьявол и преисподняя, кто это мог быть? Кто из офицерского состава и с какой целью решил так беззастенчиво и подло предать его? В том, что предназначенными для узкого круга сведениями делится старший офицер, Роберт не сомневался – суб-офицеров, мичманов или баталеров в Совете не стали бы слушать, к тому же никакой выгоды предательство им не сулило. А вот один из лейтенантов или штурман, в случае отстранения Роберта, мог получить должность капитана. Проблема заключалась в том, что патентованных офицеров, включая Апдайка, О’Нила и Дина Хастли, на «Призраке» было пятеро. Который из них?
– Прошу прощения, но я не буду обедать, – на ходу бросил он отцу, направляясь в свою комнату. Нет, это точно не Апдайк и не О’Нил, они его близкие друзья. А Дин никогда не хотел быть капитаном…
Мистер Айвор проводил его недоуменным взглядом:
– Что-то случилось? У тебя неприятности? – И тут же напомнил: – Не забудь, завтра к нам на обед приглашена мисс Бэнкс.
Все же нет худа без добра. По крайней мере, от одной головной боли он теперь точно был избавлен.
– Передайте мисс Бэнкс мои извинения, но я не смогу насладиться ее обществом, – проговорил Роберт. – Совет управляющих недоволен моими успехами и отправляет «Призрак» в новое плавание.
– …таким образом, твоего брата не будет дома еще неделю. – Мистер Айвор дал знак, чтобы ему положили рыбного филе, и вновь повернулся к дочери, с которой они сегодня обедали вдвоем. – Иногда мне кажется, что он делает это нарочно, чтобы меньше времени проводить с невестой. Но не волнуйся, дитя мое: до твоего дня рождения Роберт обязательно вернется, и мы устроим торжественный прием с угощениями и танцами.
Мэри кивнула. Она и не волновалась. В последние дни ее мало что могло взволновать по-настоящему: девушка ощущала себя ко всему безучастной. Близился день ее рождения, первый маленький праздник в кругу новой семьи, но она не чувствовала радости и не предвкушала приятные сюрпризы. Когда отец спросил, что она желала бы получить в подарок, девушка лишь пожала плечами: то, чего Мэри действительно хотелось, никто не в силах был ей подарить.
– Ты что-то совсем загрустила, – заметил губернатор. – Надеюсь, не из-за погоды? В это время у нас часто идут дожди и поднимается ветер, но поверь, это лучше, чем невыносимая жара. В августе солнечных дней будет немного больше, и вы вновь сможете прогуливаться верхом.
«Нет, не сможем», – подумала Мэри, но даже эта прежде болезненная мысль не вызвала в ее душе никакого отклика – там царило полнейшее безмолвие.
– Но уже, полагаю, без доктора Норвуда, – продолжил свою мысль отец. – Утром он сообщил мне, что арендовал жилье и более не намерен стеснять нас своим присутствием.
Ложка, выпавшая из рук Мэри, звякнула так громко, что девушка вздрогнула.
– Доктор Норвуд съезжает от нас?
– Да, дитя мое. Он поблагодарил за гостеприимство и сказал, что не вправе злоупотреблять им. У него непростая работа: бывают случаи, когда его могут вызвать к больным среди ночи, и он не хотел бы доставлять нам неудобства. – Мистер Айвор отодвинул пустую тарелку. – Все это, конечно, так, но, мне кажется, доктор решил переехать совсем по другой причине.
«Он делает это из-за меня, – пронеслось в голове у девушки. – Потому что мои глупые чувства доставляют неудобства ему».
– Поговаривают, и не без оснований, что своими успехами мистер Норвуд обязан Таккерам. – Губернатор нахмурился. – Они благоволят ему, помогают, деньгами и связями, продвигают его карьеру… и, разумеется, он, как и Пелисье, станет их верным псом. Дружба с нашей семьей ему уже не настолько выгодна, и все, что мы сделали для него, скоро забудется.
– Отец, – не сдержалась Мэри, – вы несправедливы к мистеру Норвуду!
– Неужели? – усмехнулся губернатор. – Он сказал, что снял маленький домик на берегу океана, однако мне доподлинно известно, что неделю назад мистер Норвуд приобрел в городе участок земли и дом, который полностью перестраивает. Откуда, спрашивается, у бедного доктора, по прибытии сюда не имевшего за душой ни пенни, взялись такие огромные деньги? Думаешь, он заработал их честным трудом, получая пару фунтов в неделю? Или банк Сент-Джорджа выдал ему кредит? Нет, я уверен, что все это связано с Таккерами. Что ж, тогда пусть уезжает, променяв добрую дружбу на сытую и роскошную жизнь. Мы не очень-то и расстроимся, правда ведь?
В голосе отца звучали сожаление и обида. Мэри с трудом проглотила кусок и едва не закашлялась: горло сдавило спазмом, когда она сопоставила факты и осознала, что совершила Кейт за ее спиной. Значит, вот кто помогал ей и взял на себя все риски, вот кто негласно поддерживал ее начинания, какими бы дерзкими и безумными они ни казались! А ее, Мэри, робкие попытки сделать в своей жизни что-то стоящее, напротив, жестко пресекались, и, вместо поддержки, она получала лишь сомнительные рекомендации, больше напоминавшие битье по рукам. Но за что? Чем она хуже Кейт? И почему та умолчала о том, что Стейн принимает участие в ее авантюре? Почему побоялась довериться лучшей подруге?
Ответ на свой вопрос Мэри получила этим же вечером.
Когда в доме уже все стихло, она почувствовала сильную жажду и решила не звать служанку, а спуститься вниз и налить себе лимонной воды. Но, едва выйдя из комнаты, услышала внизу приглушенные голоса, мужской и женский. Погасив свечу, Мэри на цыпочках подошла к лестнице и глянула вниз, предполагая, что это опять Кейт и Роберт. И почти угадала: там были Кейт и доктор Норвуд, которые, судя по всему, только что вышли из комнаты Стейна – так же, как и она, не зажигая свечей.
