Нет и не будет. Все кончено. Возможно, потерю любимого человека она бы пережила, но разом лишиться и любви, и дружбы, и надежды, и веры в собственные силы – это уже слишком. У нее не осталось ничего, даже слез, которые могли унести с собой хоть немного горестей. Только отчаяние, бескрайнее, как простиравшийся вокруг океан.
Мэри бросила взгляд в окно: солнце село, ветер гнал с запада тяжелые грозовые тучи. Пора, Мэри-Энн… Она убедилась, что служанка по-прежнему крепко спит, и выскользнула из каюты. Никто на палубе не заметил, как девушка пробралась на полуют, туда, где сияли кормовые огни. Мэри подошла к перилам, наклонилась и заглянула в густую черноту воды, покрытую серыми клочьями пены. Бездна за бортом не пугала ее. Ей казалось, что там, в глубине, нет ни боли, ни страданий, лишь вечный и безмолвный покой. Гул ветра в снастях смешивался с журчанием кильватерной струи, и эти звуки вдруг превратились в тихую, чарующую песню о том, что вода, как любящая мать, обнимет, влажным поцелуем охладит разгоряченную голову и, прогнав все горести и разочарования, будет баюкать ее в своих объятиях, пока не придет сон, благословенный, глубокий, нескончаемый…
– Я бы не стал этого делать, Мэри!
Девушка вздрогнула: голос Роберта, негромкий, но твердый, разбил наваждение подобно тому, как острая сталь разрубает тугие путы.
Глава тридцать вторая
Кейт и не представляла, насколько неприятным окажется для нее известие о том, что Мэри отправилась в путешествие на «Призраке». Пожалуй, она огорчилась бы меньше, узнав, что Роберт взял с собой в плавание Кандиду Бэнкс, но то, что подруга уехала, не сказав ей ни слова, задело Кэтрин до глубины души. Она понимала, что вряд ли смогла бы составить Мэри компанию: заботы, связанные с приютом, были важнее и отбирали у нее много времени и сил; бросить же все это даже на несколько дней она теперь не имела права. Но то, что ее даже не оповестили, говорило о многом. Похоже, Мэри разочаровалась в ней и решила прекратить дружеские отношения. Мысль об этом так расстроила Кейт, что она тем же вечером отправилась изливать душу доктору Норвуду.
Стейн теперь жил на побережье в небольшом доме, из окон которого были видны белый песчаный берег и голубые воды маленькой лагуны. Главным достоинством домика, по словам доктора, было то, что он одноэтажный, то есть никаких мучительных спусков и подъемов по лестнице. И комнат здесь было всего четыре: гостиная, столовая, где размещалась и кухня, кабинет и скромная спальня, куда Кейт не стала даже заглядывать. Стейн еще не успел как следует обжиться, поэтому внутри дом казался пустым и безликим. «Ему требуется женская рука», – подумала девушка, но вслух сказала, что здесь очень уютно и место красивое, жаль только, что слишком долго добираться сюда пешком.
– Вам нужно было взять с собой служанку, мисс Маккейн, – заметил доктор, вынося на крыльцо еще одно кресло. – Одно дело – беседовать с глазу на глаз в доме мистера Айвора, другое – приходить без сопровождения на закате дня к холостому мужчине, живущему на окраине города. Это более чем предосудительно. Вы сильно рискуете, нарушая все существующие правила.
– Если бы вы знали, как это приятно! – улыбнулась Кейт, устраиваясь поудобнее и глядя на бегущие вдалеке волны. Но потом вздохнула: – Да, вы правы. За все, что мы делаем, рано или поздно приходится платить. Я не была достаточно откровенна с Мэри, я обидела ее, не захотела сделать первый шаг после ссоры – и потому лишилась лучшей подруги. И до этого совершила немало ошибок. – Она вспомнила свою неудачную шутку на балу и с досадой поморщилась: – Наверное, мне следует вести себя более благоразумно.
– Как говорил один французский мыслитель, parfois la prudence tue, – задумчиво отозвался доктор Норвуд. – Иногда благоразумие убивает.
Девушка вопросительно взглянула на него, но Стейн промолчал, не решаясь признаться, что до сих пор сожалеет о том, что сказал тогда дрожащей от ужаса Мэри-Энн. Да, его слова были полны здравомыслия, но насколько уместными они оказались в той ситуации? Может, стоило дать волю не разуму, а чувствам?
Нет, было бы еще хуже. Потому что все, что он тогда чувствовал, это страх. Страх лишиться ее навсегда – как Анаис…
– Я скучаю без нее, – проговорила Кейт и перевела взгляд на темнеющее небо. – И еще… знаете, у меня странное ощущение, что я ее больше никогда не увижу.
Увидев капитана, Мэри не сдвинулась с места, только крепче вцепилась обеими руками в поручень.
– Не приближайтесь, – глухо проговорила она. – Оставьте меня.
– Хорошо. – Роберт сделал последний шаг, оглядел ее и кивнул: – Вижу, вы для себя уже все решили… Хотите знать, как это произойдет? – Девушка помотала головой. – И все же я расскажу, чтобы стало понятно, на что вы себя обрекаете.
– Кипящая сера в котлах и прочие библейские ужасы? Не трудитесь. – В ее голосе сквозила усталость, взгляд был пустым и отрешенным. – Я уже в аду. Вряд ли потом будет хуже.
– Не скажите. – Капитан незаметно придвинулся ближе. – Выпрыгнув за борт, вы сперва ударитесь о воду – с такой высоты это будет весьма болезненно. Закричать не получится: если откроете рот, в него тут же хлынет вода. Потом вас вынесет на поверхность, но как только одежда намокнет, она потянет вас в глубину. Вопреки нашим решениям, тело под водой отчаянно сопротивляется, пытаясь выжить. Для того чтобы умереть, придется сделать несколько вдохов – вряд ли вы представляете, какая это адская боль и какой ужас при этом окутывает сознание. Вам покажется, будто внутрь заливается жидкий огонь и ваши легкие разрываются. Это не мгновенная, а очень долгая и мучительная смерть.
– Перестаньте! – Мэри побледнела и схватилась рукой за горло. По ее телу пробежала судорога: развитое воображение позволило ей живо представить все, о чем говорил ее брат. А тот с усмешкой продолжил:
– Вы будете биться в агонии, и это может привлечь акул, которых тут предостаточно. Знаете, каково это – когда острые зубы хищника впиваются в плоть и заживо раздирают на части? Их челюсти так сильны, что способны мгновенно перекусить кость…
– Хватит, прошу! – отчаянно закричала девушка, сползая на палубу и зажимая ладонями уши. В ту же секунду Роберт оказался рядом, подхватил ее, перекинул через плечо и понес в каюту, не обращая внимания на ее визг и вопли.
Мэри брыкалась, колотила его по спине, но капитан только крепче сжимал ее, уверенно шагая и не теряя равновесия даже на трапе. И девушка быстро затихла: когда он поставил ее на пол в своей каюте, она уже не сопротивлялась и обессиленно уткнулась лицом в его китель. Плечи ее дрогнули.
Даже умереть не смогла… жалкое, никчемное создание!
Роберт обнял ее и долго стоял так, пока она молча глотала слезы. Потом подвинул ей кресло, а сам вынул из шкафчика два бокала и бутылку вина. Выбрал коммандарию
73, подходящую для женщин больше, чем херес или портвейн.
