– О чем ты? – Мэри наморщила лоб. – Не понимаю…
– Ты можешь страдать, ревновать, плакать ночами в подушку, а днем тосковать в одиночестве. Или можешь заняться тем, что приносит радость тебе и другим. Доктор Мин не раз говорил мне, что лучшее лекарство от всех бед – это любимое дело. – Роберт улыбнулся краем губ. – Так и есть: океан исцеляет душевные раны, ветер уносит мрачные думы прочь, а люди, которые верят в меня, наделяют мою жизнь смыслом. Когда передо мной встает трудная задача, я забываю о собственных бедах и полностью отдаюсь поиску нужных решений. Я – капитан Роберт Айвор, командующий флотом Бермудских островов, и я должен быть сильным.
– Да, но я-то не командую кораблем, – возразила Мэри. – Кто я такая? Никто… просто обычная девушка.
– Ты – Мэри-Энн Айвор, дочь губернатора и моя сестра, – твердо ответил Роберт. – Юная мисс, красотой и талантом которой восхищается весь Сент-Джордж. Девушка с добрым сердцем, мечтающая помогать людям, просто пока не знающая, как это лучше сделать. Твои ошибки показали тебе, каким путем идти не следует, но это же был не единственный путь! Да, медицина, врачующая тела, приносит немало пользы, но ведь у человека есть еще и душа. Кто исцелит ее? Преподобный Майлз со своими молитвами? – Капитан рассмеялся, и девушка тоже улыбнулась. Неожиданно Роберт вновь стал серьезным: – Мэри, я помню ту песню, которую ты пела на балу. Даже суровые морские офицеры слушали ее, затаив дыхание, и глаза их блестели от слез. Заставлять людей смеяться и плакать, сопереживать и задумываться над чужими поступками, возвышать их над самими собой – разве все это не достойно уважения?
Мэри долго молчала, глядя перед собой. А потом вдруг вскочила, подбежала к брату и обняла его.
– Спасибо тебе, – прошептала она. – Спасибо за все, Роберт. Кажется, я поняла, что должна сделать… Но хватит ли мне сил?
– Как любил говорить отважный капитан Сомерс, сила духа укрепляется в борьбе с собственными страхами. – Он потрепал сестру по щеке. – У тебя все получится, Мэри-Энн. Даже не сомневайся.
Оставшиеся дни плавания Мэри провела в размышлениях. Жизнь, до этого казавшаяся пустой и бессмысленной, теперь предстала перед ней средоточием удивительных возможностей. Мэри впервые начала думать о том, как воплотить то, чего хочет она сама и что нравится ей, а не доктору Норвуду, отцу или Чарлзу. И не меньше ее волновало будущее Роберта: девушка была против того, чтобы брат женился на мисс Бэнкс, и умоляла его поговорить с мистером Айвором.
– Бесполезно, Мэри-Энн, – качал головой капитан. – Но я тоже намерен изменить свою жизнь, поэтому открою тебе тайну: никакой свадьбы не будет. Война с Америкой почти закончена, и сейчас там можно неплохо устроиться. Переберусь туда. В свое время отец, когда ему запретили жениться на твоей матери, не побоялся трудностей, покинул родной дом и отправился на далекие Бермудские острова. Как видишь, не пропал. И я не пропаду.
Мэри надеялась, что ей не придется так скоро расстаться с братом, но в глубине души приняла его решение. В конце концов, у всех свой путь, и как его пройти, каждый решает сам.
Наконец ближе к вечеру двадцать пятого июля трехмачтовый красавец-фрегат вошел в гавань Сент-Джорджа. Стоя на шканцах, Мэри смотрела в сторону города – на старую пристань, домики с белыми крышами, на возвышающуюся над ними ратушу и церковь Святого Петра – и словно видела все это впервые. Ее охватило волнение и предвкушение неизвестности – наверное, так бывает всегда, когда возвращаешься в прежнюю жизнь совершенно другим человеком.
Глава тридцать третья
Бедная Рамла едва ли не первой бросилась к сходням, схватив в охапку дорожный сундук своей госпожи и вознося хвалу небесам за то, что «проклятая качка» наконец-то закончилась. Мэри с улыбкой проводила ее взглядом; в отличие от служанки, она никуда не спешила и хотела еще немного побыть с братом.
– Я могу подождать, пока ты закончишь дела, и мы вернемся домой вместе, – предложила она. Но капитан в ответ только вздохнул:
– Поезжай одна, Мэри-Энн, и порадуй отца хорошими новостями. Мне еще нужно отпустить команду на берег, переговорить со старшими офицерами о планах на будущее… и, наверное, дописать очередной отчет. – Роберт смотрел куда-то вдаль, щурясь от вечернего солнца, но, даже не заглядывая ему в глаза, девушка прекрасно понимала, что брат не торопится возвращаться домой совсем по другой причине. И, как никто другой, знала, насколько тяжело ему теперь будет видеть Кейт, да и доктора Норвуда тоже. Что если они за это время успели объявить о помолвке?
В груди снова что-то болезненно сжалось. Но новая Мэри не собиралась отступать перед неизвестностью и слепо идти по пути страданий.
– Хорошо. – Девушка приподнялась на носочки, чмокнула брата в щеку и сказала так, чтобы услышал только он: – Это был лучший подарок, который я только могла получить!
– А ты – лучшая сестра, которая только могла у меня быть, – прошептал Роберт и потом еще долго смотрел, как девушка спускается на пристань и танцующей походкой идет к экипажу, возле которого суетится Рамла. Когда Мэри со служанкой уехали, он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, огляделся и велел пробегавшему мимо юнге передать лейтенанту Апдайку, что его ждут в капитанской каюте для приватной беседы.
По дороге Мэри старалась не думать ни о чем плохом или неприятном. Заставить воображение замолчать было нелегко, но девушка все же справилась и со светлой улыбкой вошла в дом, приветствуя Джейсона и встречавших ее слуг. От них она узнала, что губернатор еще не вернулся, и решила пока подняться к себе, чтобы сменить платье и немного отдохнуть. Но едва сделала пару шагов по лестнице, как сверху, привлеченная шумом, навстречу ей вышла Кейт. И остановилась, растерянно глядя на нее: ни чувства вины, ни смущения не было на ее лице, только лишь напряженное ожидание.
Мэри тоже замерла, скованная мимолетной неловкостью… но уже в следующее мгновение взбежала по ступеням и бросилась в объятия подруги.
– Китти… – только и смогла вымолвить она.
– Ты вернулась! – К ее удивлению, Кэтрин растрогалась до слез. – Мэри, дорогая… прости меня! Я наговорила ужасных глупостей… бог знает что лезло мне в голову, пока тебя не было рядом. Прости, я была слишком жестока, но больше никогда так не поступлю!
Мэри с трудом проглотила ком в горле и еще крепче прижала ее к себе.
– И ты не сердись на меня, – тихо проговорила она. – Что бы ни случилось, я всегда тебя поддержу…
…даже если мне самой от этого будет больно. Ведь, несмотря ни на что, ты была и останешься моей самой лучшей подругой.
Наконец они разжали объятия, смахнули непрошеные слезы и вместе отправились в комнату Мэри, чтобы, как прежде, поболтать обо всем на свете. Кэтрин рассказала, что работы в приюте вот-вот завершатся и в понедельник его двери откроются, но без каких-либо торжественных объявлений, ибо вряд ли ее затея вызовет одобрение горожан. Мэри возразила, что все зависит от того, как подать эту новость, и пообещала поговорить с преподобным. А потом с восторгом описала свое путешествие, особенно грозу, в которую корабль угодил несколько дней назад. Слушая ее, Кейт очень живо представила яркие вспышки молний среди темных туч, черные бурлящие воды, в которых отражалось небесное пламя, и фрегат, упрямо сражавшийся с ветром. В какой-то момент она даже ощутила знакомую тошноту и подумала, что вряд ли выдержала бы подобное испытание.
