Я написала ему об этом, как только вернулась домой из бара, но он так и не предоставил мне никаких объяснений. Да и вообще, если уж на то пошло, ничего не ответил.
– Эй, – защищаясь, говорит Джейк, – не сравнивай меня с этими идиотами, которые играют в одной команде со мной. После твоего сообщения я кое-что выяснил. Бандиты из шайки «Взбитые сливки» – это два наших второкурсника, Хит и Джона. Сегодня они были в районе Гастингса вдрызг пьяные. Клянутся, что это была всего лишь шутка.
– Очень тупая шутка. Я бы придумала что-нибудь по-настоящему дьявольское. – Я бросаю на него суровый взгляд. – Присматривай получше за своими парнями. Джесси Уилкс хотел поехать в Кембридж и отомстить вам. Мы с Нейтом отговорили его, но этот дурацкий розыгрыш чуть было не развязал войну.
На лице Джейка появляется страдальческое выражение.
– Спасибо тебе за это. Последнее, что мне хотелось бы увидеть, так это компанию разозленных парней из Брайара, врывающихся в «Дайм». Не волнуйся, завтра я поговорю с ними.
Он подходит к кровати, падает на нее и устраивается поудобнее.
Я любуюсь его стройным телом. На Джейке брюки-карго и черный свитшот. Который он тут же снимает, бросает на пол и снова удобно устраивается на кровати. Футболка, в которой Джейк остался, такая тонкая, словно ее стирали тысячи раз. Рядом с нижним швом виднеется дырка, а логотип почти стерся. Я едва различаю слова «Глостер Лайонз».
– Так называлась твоя команда в старшей школе? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от того, как тонкая ткань обтягивает его впечатляющую грудь. А вокруг меня полно накачанных парней, так что это о многом говорит.
У Коннелли просто потрясающее тело. Точка.
От его кривой ухмылки у меня по спине бегут мурашки.
– Да, мы были «Львами». – Он поднимает мой закрытый ноутбук и перекладывает его на прикроватную тумбочку, а потом хлопает рукой по освободившемуся месту. – Иди ко мне.
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что если я это сделаю, мы начнем целоваться и… и мой отец нас услышит.
И я тут же чувствую себя настоящей неудачницей. Мне как будто снова пятнадцать лет, и в мою комнату прокрался Эрик.
Я вспоминаю, как часто помогала ему пробираться ко мне. И за все это время нас ни разу не поймали.
И именно эти воспоминания подталкивают меня присоединиться к Джейку. Я усаживаюсь рядом с ним, скрестив ноги. Он берет меня за руку, и его большой палец начинает лениво чертить круги на моей ладони.
– Зачем ты здесь? – вдруг говорю я. – Ты ведь не проделал весь этот путь, чтобы поговорить о шутке со взбитыми сливками, правда? – И тут меня осеняет: – Откуда тебе вообще известно, где я живу?
– Я приехал, потому что хотел увидеть тебя, – просто отвечает Джейк. – А откуда я узнал, где ты живешь… Я воспользуюсь пятой поправкой к конституции и не стану отвечать на этот вопрос.
– О боже! Прошу, только не говори, что ты взломал мое университетское личное дело, или мой телефон, или еще что-нибудь.
– Не настолько противозаконно.
– Тогда как?
Джейк смущенно пожимает плечами.
– Коннелли!
– Ладно. Когда я учился на первом курсе, мы играли с командой Брайара, и они надрали нам задницу. После матча твой отец нахамил Педерсену, и, ну, мы любили нашего тренера и захотели отомстить за него, поэтому…
– Поэтому что?
– Позже тем же вечером мы вернулись в Гастингс и обмотали туалетной бумагой ваш дом, – еле слышно бормочет он.
Я ахаю.
– Так это были вы? Я помню этот случай! Папа был вне себя от ярости.
– Да, это были мы. В свою защиту могу сказать, что мне было восемнадцать, и я был той еще бестолочью.
– Ничего почти не изменилось, – сладким голосом говорю я.
Он переплетает наши пальцы и сжимает мою ладонь. Сильно.
– Ой! – жалобно вскрикиваю я.
– Было не больно.
– Больно, и еще как!
– Нет, не было. – Джейк на секунду умолкает. – Или было?
– Нет, – признаюсь я.
– Врушка.
Джейк подносит мою руку к своим губам и целует костяшки пальцев.
Я смотрю на него, пытаясь понять, что на уме у этого парня. Он каждый раз показывает себя с новой стороны. И это нервирует меня.
– Мне с трудом верится, что ты такой несдержанный.
– Несдержанный в смысле раздражительный или в смысле, что не могу удержаться, чтобы не коснуться тебя?
– Последнее. Я честно не ожидала, что ты окажешься таким нежным. – Я поджимаю губы. – Не скажу, что мне это нравится.
– Мы уже говорили об этом, детка. Ты это обожаешь.
– Хватит говорить мне, что я люблю, а что нет. Мне это не нравится.
– Еще как нравится.
Я издаю раздраженный стон. Но его глупый юмор веселит меня. Я очерчиваю логотип «Глостер Лайонз» кончиком своего пальца.
– А в школе ты занимался еще каким-нибудь видом спорта?
– Нет. Только хоккеем. А ты?
– Я играла в волейбол, но никогда не относилась к нему серьезно. И уж точно не выделялась настолько, чтобы получить стипендию и играть за команду какого-нибудь колледжа. Я даже в колледж-то не попала.
У Джейка удивленный вид.
– Серьезно?
– У меня были не самые лучшие оценки. – Я краснею. – Мне пришлось два года проучиться в муниципальном колледже, чтобы перевестись в Брайар.
– Так ты и правда плохая девочка, – задумчиво говорит Джейк.
– Это да, – признаюсь я.
– Мне нравятся плохие девочки. – Он ловит прядь моих волос и наматывает ее на свой палец. – Ты росла здесь?
Я качаю головой.
– Я выросла в Уэстлинне. Это маленький городок в Нью-Гэмпшире. И я продолжила учиться там, даже когда папа получил работу в Брайаре. Там были мои друзья, мои двоюродные братья и сестры.
Мой парень. Но про эту часть своей жизни я решаю умолчать. Упоминать Эрика не самая хорошая идея. Я уже знаю, как сильно это может испортить настроение.
– В старшей школе я принимала не самые лучшие решения, – признаюсь я. – И папа никогда не позволит мне забыть об этом. Это одна из причин, почему я съехала из дома, как только смогла. – Увидев в глазах Джейка еще миллион вопросов, я меняю тему, пока он не успел ничего спросить. – Глостер ведь рыбацкий городок, верно?
– Ну да.
– У твоей семьи есть лодка?
– У дедушки есть. – Джейк рассеянно играет с моим волосами. Такое ощущение, что ему все время нужно быть в движении, хотя бы какой-то части его тела – играть с кончиками моих волос, гладить своими костяшками мое колено. – Мой папа занят строительством, а вот дедуля проработал на лодке всю свою жизнь. И летом я работал вместе с ним.
