Может быть, она все-таки трудоголик.
Рядом с компьютером лежала папка Робина. Ди открыла ее и посмотрела на часы. Осталось восемьдесят минут.
Быстро погуглив, она обнаружила, что винилографию выполняло очень много фирм по всей Швеции, у большинства из них был представлен бренд Oracal 970 Premium, в частности цвет Fjord Blue, так что этот путь вряд ли окажется эффективным, особенно в субботу вечером. Стало быть, нужна база данных о регистрациях и замысловатые пути поиска автомобилей, которые когда-то регистрировались как бледно-желтые, если, конечно, цвет называется так официально, – Ди добавила в поиск несколько подходящих синонимов, – но со временем превратились в голубые. Возможно, хотя не обязательно, это был небольшой автофургон вроде Volkswagen Caddy.
Пока шел этот глобальный поиск, заставивший компьютер – хотя он был заметно современнее рабочего компьютера Ди в здании полиции – в самом деле гудеть от напряжения, Ди изучала папку Робина.
Результаты неоконченных химических анализов излагались непонятным языком, и следом за ними шел подробный план дома в Порьюсе с перечислением всех находок и мест их нахождения. Ди обратила внимание, что белая нить в списке не фигурировала, и предположила, что Робин не захотел внести ее в отчет, пока не выжал из нее все до последней молекулы. Но в остальном ход событий отражался на чертеже неполно. Ди дополнила его знаниями из своего нового, темного, тайного мира.
Йессика Юнссон спускается по лестнице в подвал с Бергером и Блум, идущими следом. Темно, хоть глаз выколи, у них есть фонарики, но если бы в котельной был включен свет, он бы просочился в щели вдоль притолок, это было доказано. В шумной и темной котельной ждет голубоглазый мужчина в черной маске грабителя, его рост, по прикидке Ди, около метра восьмидесяти пяти, у него сорок пятый размер обуви, и он жил там внутри (тут Ди полагалась на развитую интуицию Робина). Мужчина стоит наготове с поленом и нападает еще до того, как Бергер успевает нажать на ручку двери. Его действия поразительно эффективны, у Бергера и Блум нет шансов. Йессика, судя по всему, громко кричит, он привязывает ее к перилам кабельной стяжкой, оттаскивает Бергера и Блум к стене и приковывает обоих потерявших сознание к разным батареям. Потом разрезает стяжку, которая держит Йессику, и тащит женщину вверх по лестнице. Он, очевидно, приносит ее в гостиную, на диван перед телевизором, где бьет поленом, отчего она теряет сознание. Количество крови говорит о крайне жестоком избиении; возможно, мужчина уже взялся за нож, вероятно, очень острый скальпель или охотничий нож, и начал наносить резаные раны. Но Йессика умерла, к сожалению, не здесь в гостиной, так как ее мучения продолжались на втором этаже. Преступник несколько раз наступил в кровь, и, учитывая, как тщательно он убрал дом до этого, странно, что он оставил следы ног на паркете. Также на полу остались полосы от ног в носках, которые в тот день были на Йессике. Они ведут на второй этаж, где истязания ножом продолжались. Йессика так истекала кровью, что на белой простыне остался красный силуэт человеческого тела. Там Йессика умирает, а убийца рисует четырехлистный клевер у нее на бедре, потом отрезает этот кусок и оставляет на месте преступления. Почему он его оставил? Он очень старается не оставить после себя никаких следов ДНК, но, ничтоже сумняшеся, оставляет и отпечатки ботинок, и нечто столь важное, как клевер. Почему? Ди казалось, что она угадывает намеки на тщательно отобранные следы, сознательно оставленные как послание кому-то.
Кому-то, кто когда-то ныл по поводу клевера на бедре.
Почему, черт возьми, ныне убитая Йессика Юнссон адресовала свое странное письмо именно Ди?
Она прогнала эту мысль и продолжила изучение бумаг. После преступления убийца вытаскивает из чулана сундук, засовывает в него труп. Тащит вниз по лестнице, тот понемногу начинает протекать, и на снегу возле дома, где мужчина, видимо, поставил ношу, остаются пятна. Итак, он наконец добирается до гаража. К счастью, джип Бергера и Блум не стоит на пути. Мужчина пихает сундук в маленький фургон, дает задний ход и выезжает из гаража. Задевает в это время дверь и оставляет следы краски.
Ужасная мысль посетила Ди. А что если Бергер и Блум, стремясь убрать свои следы ДНК, убрали заодно и следы преступника? В таком случае Ди не только помешала расследованию, но и сознательно противодействовала ему. Если бы о ее параллельном расследовании стало известно, ее бы не только уволили, но и предали суду. Ее жизнь в том виде, который она знала, закончилась бы.
К счастью, этим мыслям помешал звук, вернувший Ди в реальность. Его издал компьютер.
Поиск закончился. По экрану бежал список.
Возможные машины по всей Швеции. Более или менее похожие на фургон автомобили более или менее бледно-желтого цвета, покрытые слоем более или менее голубой пленки.
Их оказалось девять штук.
Эребру, Хельсингборг, Лунд, Фиттья, Умео, Сорселе, Бурос, Карлстад и Хальмстад.
Ди задумчиво посмотрела на список. Поначалу мысли не могли собраться в нужные слова. Пока оно не пришло само на ум: глубинка.
Норландская глушь.
Сорселе.
Ди взяла телефон, отметила, что на часах девятнадцать шестнадцать. У нее еще восемь минут, спасибо «Ливерпулю». И она позвонила. В мир двойной жизни.
19
Суббота, 21 ноября, 18:03
Сорселе, разумеется, находится на Внутренней дороге, на неизменной E45, но даже для истинного северянина триста километров, разделяющие этот маленький поселок и Порьюс, являются слишком уж вольным толкованием понятия «неподалеку». От полюса недоступности туда было еще дальше, но джип уже, наконец, приближался к цели через давно спустившуюся темноту. Слабое свечение за горизонтом намекало на присутствие цивилизации. Их машину сопровождали на удивление многочисленные лоси, они бежали вдоль сетки, защищавшей от диких животных, которая могла в любой момент закончиться, как будто всех их обуяло желание коллективного самоубийства. К счастью, заграждение было прочным, и пара в джипе оставалась пока незатронутой дикой и непонятной природой северной глуши. Незатронутой, но не равнодушной.
Блум вела машину. Бергер тайком наблюдал за ней; возможно, она это заметила, возможно, нет. Ее сосредоточенное лицо освещал слабый голубоватый свет, льющийся от приборной панели. По лицу ничего нельзя было прочитать, секреты хранились в другом месте. Если они вообще существовали.
– Купальник меня удивил, – сказал наконец Бергер. – Я не ожидал.
Молли Блум чуть улыбнулась одним уголком губ.
– Это не купальник. Просто спортивный топ и спортивные трусы.
– Чего я не понимаю, так это как я мог оставаться без сознания так долго.
– Ты не был все время без сознания, зато довольно сильно накачан лекарствами. Другого выбора у меня не было, извини. Ты хотел покончить с собой.
Бергер уставился на нее.
– Правда? – воскликнул он.
– Как только я снизила дозу, ты предпринял попытку. Мне дважды пришлось останавливать тебя. Ты должен понять, что это был настоящий психоз. И еще постарайся понять, как мне было сложно управляться с тобой. Это напоминало эмоциональные американские горки. Да, я усыпила тебя, накачала лекарствами. Но другого пути не было. Я очень обрадовалась, когда, наконец… начала тебя узнавать…
