Кент быстро оценил ситуацию. У него есть шанс, единственный шанс. Он выбирал момент, когда сможет броситься на беглеца, но стоило ему начать отталкиваться обеими ногами, как у того, кажется, удвоилась энергия, и он отдалился на расстояние, не позволяющее его схватить. Он обернулся, и Кент увидел обращенное в его сторону белое лицо и взгляд, как будто впервые видевший Кента. Словно и не было никакой жестокой драки в квартире Молли Блум в тогда еще бесснежном Стокгольме.
Казалось, что это совсем другой человек. Мумия. И эта мумия подняла забинтованную правую руку, как будто хотела застрелить Кента из пальцев.
Из-за этого мумия сделала неверный шаг, и внезапно нужный момент настал. Кент снова оттолкнулся обеими ногами от этого кошмарного снега, прыгнул и схватил хлопающее крыльями существо за руку, повалил на наст, который тут же проломился. Они оказались лицом к лицу в глубоком снегу, и Кент заломил беглецу руку, применив запретный прием, впечатал гада лицом в снежную перину.
Вытаращенные глаза смотрели на Кента из-под бинтов, через плечо. Голубые, строптивые, сейчас в них сквозила легкая паника. Кент перевернул соперника на спину, прижал коленями руки. Нащупал где-то на затылке конец бинта и начал разматывать повязку. Показалась избитая в кровь щека, затем подбородок со следами от ударов.
Ненавистное лицо Сэма Бергера отпечаталось когда-то у Кента на сетчатке, и настал момент отомстить за все унижения последних недель. Он хотел увидеть, как это окровавленное, испуганное лицо превращается в лицо избитого Бергера.
Он разматывал бинт медленно, с наслаждением, постепенно обнажая кожу. Крупные хлопья снега таяли на постепенно проступающем из-под повязки лице.
Но в победном кубке с медом оказалась ложка дегтя. Уже когда Кент подобрался к челюсти, ему начало казаться, что что-то не так. Он больше не мог тянуть и постарался разбинтовать пленника как можно скорее.
И оказалось, что в кубке был только деготь.
Кент долго смотрел на израненное, все в синяках лицо.
Потом закричал:
– Это, черт бы его побрал, не Сэм Бергер!
5
Среда, 18 ноября, 10:28
Снегопад прекратился. Снег остался только на земле. Спокойный, неподвижный. Мир побелел. Казалось, что человек ступает по целине, куда до него никто не добирался.
Среди белизны показалось что-то. Женщина.
Ее с трудом дающиеся шаги оставляли первые следы цивилизации. Символы борьбы, выживания. Символы непокорности удручающим обстоятельствам.
Ночь была долгой, и снежная буря лишь утром переместилась дальше к югу. Тщательно расчищенной дорожки уже почти не было видно.
Женщина перебралась через вершину, увидела деревянный домик в его новом облачении, бросила взгляд на мобильный телефон. В ее распоряжении оставалось еще две минуты, достаточно.
И тут она увидела его. Он шел, спотыкаясь, по снегу, его ярко-красная куртка виднелась издалека.
Женщина остановилась, бросила взгляд на ясное голубое небо и побежала за мужчиной. Следы, оставленные им, были глубокие, четкие, но снег мешал ей двигаться быстро. Она скорее пробивалась вперед, чем бежала, а он петлял впереди, как будто его продвижение зигзагами отражало его душевное состояние.
И все же расстояние между ними сокращалось. Она достала мобильный телефон, не понимая, как давно на нем уже светятся цифры 10:29, которые в любой момент могли поменяться, и значит, она опоздает.
Последние метры она преодолевала больше как трактор, нежели антилопа. Она расстегнула длинный белый пуховик, и его подхватил ветер, превращая в подобие раздувающегося паруса в штормящем море. Мужчина обернулся, он был полон смятения и первобытного ужаса, но разглядеть глаза на заросшем седеющей бородой лице было нелегко.
Женщина упала на него, вжала его красную фигуру в снег, накрыла своим белым парусом и бросила взгляд на мобильник. В ту же секунду цифры поменялись на 10:30.
Они оказались лежащими лицом к лицу в этом подобии палатки. Мужчина уставился на женщину, она поднесла палец к губам, призывая к молчанию, он повиновался.
Было странно видеть его таким. Он очень изменился. Удивительно было даже не то, что у него отросла такая буйная борода, а то, что она изменила цвет. Его темные волосы тоже поседели; казалось, две недели, проведенные на шведском полюсе недоступности, превратили его в другого человека.
Она все еще прижимала палец к губам, он по-прежнему молчал, лежал неподвижно, проявив вдруг уступчивость. Она посмотрела на мобильный, подождала еще. Не было слышно ничего, кроме их тяжелого дыхания. Два дыхания, два совершенно разных темпа жизни.
Она лежала на нем. Его тело казалось вялым и слабым. В снежной пещере, накрытой ее широким белым пуховиком, между ними едва ли не впервые после лодочного домика произошел контакт. Глаза над заросшими щеками смотрели ясно, как давно уже не смотрели.
Последний взгляд на телефон, теперь можно, всё позади. Женщина медленно поднялась, ее пуховик уже не служил средством маскировки и на удивление плотно облегал ее стоящую фигуру. Его же красная куртка распласталась по снегу. Мужчина медленно поднялся, встал рядом с женщиной, лицом к лицу.
– Спутник, – сказала она. – Один из нескольких.
Мужчина заморгал, как будто этими движениями он пытался прогнать остатки смятения. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но всякое общение казалось пока невозможным. Вместо этого она подхватила его под руку и отвела прямиком в дом.
Полюсом недоступности называют место, находящееся одинаково далеко от всех цивилизованных мест. Например, существует морской полюс недоступности, он же «точка Немо», расположенный в южной части Тихого океана на большем расстоянии от суши, чем любая другая точка в мировом океане.
Но и у каждой страны есть свой полюс недоступности. Шведский находится к юго-востоку от озера Кобтояуре в национальном парке Падьеланта, что в муниципалитете Йокмокк. От этого места импровизированную снежную пещеру, из которой только что выбралась пара, отделяло совсем небольшое расстояние.
Женщина открыла дверь маленького деревянного дома, и сквозняк разметал ее светлые волосы.
Постель была пуста, простыня и одеяло скомканы как попало. На ночном столике на своем месте лежали таблетки. Продолговатая шкатулка для часов была открыта впервые с приезда сюда. Золотистый замочек слабо поблескивал в лучах зимнего солнца, падающих из окна.
Мужчина протиснулся мимо женщины, опустился на пол рядом с крошечным санузлом и съежился, прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками. Взгляд устремился куда-то вдаль. На запястье в первый раз за долгое время были надеты часы.
– Прошло больше двух недель, Сэм, – заговорила первой женщина. – И мы еще не в полной безопасности. У меня есть расписание космических спутников, которые могут проходить над нами. В это время нам нельзя выходить на улицу.
