Я вспоминаю, что они дружат с самого детства, и на мгновение колеблюсь – может, Бетан права и у нас с Патриком еще есть шанс? Но она не видела, как Патрик смотрел на меня.
– Нет, – вздыхаю я, – все кончено.
Мы доходим до бухты. Вдоль полосы прибоя какая-то пара прогуливает своего пса, но, кроме них, на пляже ни души. Начинается прилив, волны лижут песок, подбираясь все ближе к скалам. Посреди пляжа чайка трудится над расклеванным крабом. Я хочу уже попрощаться с Бетан, когда замечаю кое-что на песке у самой кромки воды. Щурясь, я вглядываюсь в надпись, но прибой размыл буквы. Новая волна разглаживает песок, скрывая последние следы, но я же это видела, сомнений быть не может! Сзади слышится шорох. Я оборачиваюсь как ужаленная, но там никого нет. Я судорожно озираюсь, оглядывая тропу, скалы, пляж внизу. Неужели Йен где-то здесь и сейчас видит меня?
Бетан с тревогой спрашивает:
– Что с вами? Что стряслось?
Я слепо смотрю на нее, видя вместо Бетан надпись, которую прочла на песке не то по-настоящему, не то в своем воображении. Вокруг словно клубится белый туман, и кровь ревет в ушах, почти заглушая шум моря.
– Дженнифер, – почти беззвучно произношу я.
– Дженнифер? – переспрашивает Бетан, покосившись на пляж, где волны перекатываются по гладкому песку. – Кто это – Дженнифер?
Я пытаюсь сглотнуть, но влажный ком застревает в горле.
– Я. Это я Дженнифер.
Глава 32
– К сожалению… – начал Рэй, присев на край стола Кейт с листком в руке.
Кейт взяла бумагу и положила на стол, не взглянув:
– Прокуратура все-таки решила предъявить обвинение?
Инспектор кивнул.
– Нет доказательств, что Дженна что-то скрывает. Больше тянуть не получится. Сегодня она явится в управление, и будем передавать дело в суд… – Рэй заметил выражение лица девушки: – Кейт, ты проделала отличную работу, ты прислушивалась к подсказкам интуиции, читала между строк, так сказать. Именно так поступают хорошие сыщики. Но и хороший сыщик должен уметь остановиться.
Дружески потрепав ее по плечу, он ушел, оставив Кейт читать решение прокуратуры. Конечно, такой поворот способен выбить из колеи, но в этом и состоит риск интуитивных действий: инстинкту не всегда можно доверять.
В два часа дежурный сообщил, что Дженна ждет в приемной. Рэй лично сопроводил ее в изолятор, указав на металлическую скамью у стены, пока печаталось обвинительное заключение. Волосы Дженны были собраны в хвост, открывая высокие скулы и бледную чистую кожу.
Рэй взял у сержанта распечатанные документы и подошел к скамье:
– Вы обвиняетесь по статье один закона о дорожном движении от 1988 года в причинении смерти по неосторожности Джейкобу Джордану 26 ноября 2012 года и по части второй параграфа сто семьдесят в оставлении места аварии и сокрытии факта наезда. Вы желаете что-нибудь сказать? – Рэй пристально следил за ней, ища признаки страха или шока, но Дженна Грэй лишь закрыла глаза и покачала головой:
– Нет.
– Вы переночуете в изоляторе, а завтра утром предстанете перед магистратским судом.
Подошла ожидавшая надзирательница, но Рэй вмешался:
– Я ее сам отведу.
Легонько взяв Дженну повыше локтя, инспектор повел ее в женское крыло. Скрип резиновых подошв спровоцировал какофонию жалоб и просьб, когда они шли мимо забранных решетками камер:
– Начальник, выпусти курнуть!
– А мой адвокат пришел или нет?
– А прикажите, пусть мне второе одеяло дадут!
Рэй шел с бесстрастным лицом, зная по опыту, что в порядки изолятора лучше не вмешиваться. Хор голосов сменился недовольным ворчаньем. У седьмой камеры инспектор остановился:
– Разуйтесь, пожалуйста.
Дженна развязала шнурки и, упираясь мыском в пятку, стянула обувь. Отставив ботинки к стене (на гладкую серую плитку просыпалось немного песка), она поглядела на Рэя, который кивнул на пустую камеру. Войдя, Дженна присела на койку, покрытую голубым пластиковым матрацем.
Рэй прислонился к дверной раме:
– Дженна, о чем вы нам не говорите?
Она испуганно повернула голову:
– В каком смысле?
– Почему вы тогда уехали?
Дженна не ответила. Она откинула волосы от лица, и Рэй снова увидел страшный шрам на всю ладонь. Наверное, ожог или какая-нибудь производственная травма.
– Что с рукой? – спросил он.
Дженна отвела глаза и не ответила.
– Что будет в суде? – спросила она.
Рэй вздохнул, видя, что из Дженны Грэй ничего не вытянуть.
– Завтра состоится только первое слушание. Вас попросят ответить на предъявленные обвинения, и дело передадут в уголовный суд.
– А потом?
– Вам вынесут приговор.
– Я сяду в тюрьму? – спросила Дженна, поднимая глаза на Рэя.
– Возможно.
– Надолго?
– Могут дать до четырнадцати лет. – Рэй внимательно следил за Дженной, на лице которой наконец отразился страх.
– Четырнадцать лет, – повторила она и сглотнула.
Рэй затаил дыхание. На мгновение ему показалось – вот сейчас она объяснит, что заставило ее умчаться прочь от сбитого ребенка, однако Дженна отвернулась и легла на пластиковый матрац, закрыв глаза.
– Если можно, мне бы хотелось немного поспать.
Рэй некоторое время смотрел на нее, потом ушел. Грохот от захлопнувшейся двери камеры эхом летел ему вслед.
– Отличная работа. – Мэгс с порога поцеловала мужа в щеку. – Я видела новости. Все-таки ты правильно поступил, не закрыв дело!
Рэй что-то ответил, по-прежнему думая о странностях в поведении Дженны.
– Риппон-то довольна?
Рэй прошел в кухню, где жена открыла банку горького пива и налила ему в бокал.
– На седьмом небе. Разумеется, обращение к населению спустя год после несчастного случая тут же оказалось ее идеей… – Он криво улыбнулся.
– А тебе не обидно?
– Да нет. – Рэй отпил пива и поставил кружку с удовлетворенным вздохом. – Мне все равно, кому достанутся лавры, если расследование проведено по всем правилам и в суде будет результат. К тому же самое трудное досталось Кейт.
Может, ему показалось, но упоминание о Кейт вызвало у Мэгс раздражение.
– Как считаешь, сколько ей дадут? – спросила она.
– Лет шесть или семь. Зависит от судьи и от того, захотят ли устроить показательную порку. Когда речь идет о ребенке, люди часто поддаются эмоциям.
– Шесть лет – это чепуха, – отрезала Мэгс, думая о Томе и Люси.
