– Меня попросили взять новую взрослую группу, – сказала ты в ресторане, когда нас проводили к нашему столику.
– А сколько заплатят?
Ты сморщила нос.
– Мало, но это же терапевтический курс, предлагаемый по специальной ставке людям с депрессией. Я считаю, это благородное дело.
– Курам на смех! – фыркнул я.
– Существует прямая связь между творческим поиском и настроением, – произнесла ты. – Отрадно же знать, что я помогаю им выздороветь, пусть даже курс длится всего восемь недель. Я смогу найти место в моем графике.
– Главное, о работе не забудь, – сухо сказал я.
Твои поделки продавались уже в пяти магазинах города.
Ты кивнула:
– С этим без проблем. С регулярными заказами я справлюсь, просто ограничу на время набор дополнительных заказов. Вообще я не ожидала, что буду столько преподавать. Надо на будущий год это подсократить.
– Ты же знаешь пословицу, – усмехнулся я. – Кто умеет – делает, кто не умеет – учит.
Ты ничего не ответила.
Принесли нашу еду. Официант с большой помпой вынул салфетку из твоего бокала и налил вина.
– Я подумала, может, лучше мне открыть отдельный счет для бизнеса, – заявила ты.
– Для чего тебе это делать? – У меня невольно возник вопрос, кто мог тебе это предложить и почему ты обсуждаешь наши финансовые дела с посторонними.
– Так мне будет проще подавать налоговую декларацию – ну, когда все поступления на одном счете.
– Это означает прорву дополнительных бумажек, – напомнил я, разрезав стейк пополам проверить, так ли он прожарен, как я люблю. Жир я аккуратно отложил на край тарелки.
– Я не против.
– Нет, лучше пусть все будет на моем счете, – сказал я. – В конце концов, это я плачу ипотеку и оплачиваю счета.
– Ну, наверное. – Ты ковыряла свое ризотто.
– Тебе нужно больше денег? – спросил я. – Я могу добавить тебе на хозяйственные расходы, если хочешь.
– Если только немножко.
– А для чего тебе деньги?
– Я бы кое-что купила, – ответила ты. – Мне бы пригодилась новая одежда.
– Так я сам пройдусь с тобой по магазинам! Тебе же самой известно, как ты покупаешь платья: выбираешь такие, что разочаровываешься в них, едва доехав домой, и в итоге половину возвращаешь. – Я засмеялся и потянулся через стол, чтобы взять тебя за руку. – Возьму на работе денек, и мы отлично проведем время. Пообедаем в приличном месте и пройдемся по магазинам. Грабь мою кредитку как хочешь. Такой вариант тебя устроит?
Ты кивнула, и я сосредоточился на бифштексе. Я заказал еще бутылку красного и когда закончил ужинать, мы были последней парой в ресторане. Я оставил непомерные чаевые и упал на официанта, который принес мое пальто.
– Простите, – сказала ты, – он много выпил.
Официант вежливо улыбнулся, а я подождал, пока мы вышли на улицу, взял тебя под руку и впился в мышцу двумя пальцами – указательным и большим:
– Никогда не смей за меня извиняться!
Ты была шокирована. Не знаю, почему – разве ты не этого ожидала с самой Венеции?
– Прости, – сказала ты, и я взял тебя просто за руку.
Домой мы вернулись уже поздно, и ты сразу отправилась наверх. Я выключил внизу свет и пошел за тобой, но ты уже оказалась в кровати. Когда я лег рядом, ты повернулась ко мне и поцеловала, проведя ладонью по моей груди.
– Прости. Я люблю тебя, – произнесла ты.
Я закрыл глаза и ждал, когда ты нырнешь под одеяло. Я знал, что это бесполезно – я выпил две бутылки вина и едва почувствовал что-то в паху, когда ты начала ласкать меня там губами. Я позволил тебе стараться несколько секунд – и оттолкнул твою голову.
– Ты меня больше не возбуждаешь, – сказал я и отвернулся к стене. Ты ушла в ванную, и засыпая, я слышал, как ты плачешь.
Я не планировал тебе изменять, когда вступал с тобою в брак, но ты вообще перестала стараться в постели. Ты винишь меня за то, что я искал удовольствия в других местах, когда единственной альтернативой являлась миссионерская поза с женой, которая всегда лежит с закрытыми глазами? Я начал погуливать в пятницу после работы, приходя домой ближе к утру, насытившись той, с кем оказался в постели. Тебе будто и дела не было, и спустя какое-то время я вообще перестал приходить домой в пятницу. Я возвращался в субботу к обеду и находил тебя в твоей студии, а ты никогда не спрашивала, где я был и с кем. Это превратилось в подобие игры – посмотреть, насколько далеко я могу зайти, прежде чем ты уличишь меня в неверности.
В день, когда ты это сделала, я смотрел футбол. «Манчестер Юнайтед» играли с «Челси», и я сидел, положив ноги на стол, с бутылкой холодного пива в руке. Ты остановилась перед экраном.
– Отойди, к чертям, им дали дополнительное время!
– Кто такая Шарлотта? – спросила ты.
– В смысле? – Я вытянул шею, чтобы видеть телевизор.
– Ее имя написано на чеке в кармане твоего пальто, вместе с номером телефона. Кто она такая?
Из телевизора послышался восторженный рев – «Манчестер» забили гол перед самым финальным свистком. Я вздохнул и потянулся за пультом, чтобы выключить телевизор.
– Теперь ты довольна? – спросил я, прикуривая сигарету (я знал, что ты этого терпеть не можешь).
– Не мог бы ты не курить в доме?
– Нет, – ответил я, выпуская струю дыма в твою сторону. – Это мой дом, а не твой.
– Кто такая Шарлотта? – Ты дрожала, но по-прежнему стояла передо мной.
Я засмеялся.
– Понятия не имею! – Это было правдой: я действительно совсем не помнил эту Шарлотту. Мало ли какую из этих девиц звали Шарлоттой. – Наверное, официантка, которой я понравился. Я сунул чек в карман, не посмотрев.
Я говорил легко, ничуть не оправдываясь, и увидел, что ты поколебалась.
– Надеюсь, ты меня ни в чем не обвиняешь? – Я подчеркнуто выдержал твой взгляд, но ты сразу отвела глаза и ничего не сказала. Я едва не рассмеялся. Тебя было так легко переиграть.
Я встал. На тебе была майка без лифчика под ней, и я видел и верх твоих грудей в вырезе, и твои соски под тканью.
– Ты что, и на улицу так выходила? – спросил я.
– Только в магазин.
– Выставив свои сиськи? – продолжал я. – Хочешь, чтобы тебя приняли за потаскуху?
Ты скрестила руки на груди, но я их оттолкнул:
– Значит, посторонним можно разглядывать, а от меня закрываемся? Тут без вариантов, Дженнифер: либо ты шлюха, либо нет.
– Я не шлюха, – тихо сказала ты.
– А отсюда не так выглядит. – И я ткнул сигаретой тебе между грудей, затушив ее о кожу. Ты вскрикнула, но я уже вышел из гостиной.
