Как только я сажусь, десятки слуг начинают расставлять блюда на низких столиках. Появляется женский оркестр. Я нахожу глазами сначала Сатью, несравненную арфистку, потом – певицу Меритре. Та заводит радостную песню, и ее чистый голос очаровывает гостей, гонит все тревоги прочь.
Несмотря на талант солистки, я смотрю только на Сатью. На девушке скромная льняная туника, короткий парик, украшенный цветастой лентой, и колье, в котором чередуются бирюза и ляпис-лазурь.
Мне нужно перекинуться словом с первым министром, дабы никто не подумал, что я ему не доверяю. Я ожидаю конца выступления Меритре, вызвавшей всеобщее восхищение. Оркестр исполняет череду умиротворяющих мелодий. Ритм диктует Сатья, извлекая из своего инструмента необычайно нежные аккорды. Как бы мне хотелось остаться с этой девушкой наедине и слушать ее игру часами!
– Поддерживай порядок в столице, – обращаюсь я к Узеру. – В этой связи тебе есть о чем доложить?
– Обычные повседневные заботы, ничего важного. Урожай хороший, наши закрома полны, из провинций сообщений о каких-либо затруднениях не поступало.
Я поворачиваюсь к Менху Старшему:
– Согласен ли ты сотрудничать с первым министром?
– Даю слово: храм Амона сохранит вам верность. Я беспокоюсь об исходе этой войны, и, несмотря на это, мои подчиненные и я сам одобряем ваши действия.
Эти заявления покоя мне не приносят. Что, если эти вельможи, искушенные в вопросах власти, ударят мне в спину? Перед таким соблазном не всякий устоит… Хотя, быть может, они надеются, что гибель царя на поле брани развяжет им руки?
Взгляд мой снова устремляется к Сатье. Боги, как она красива, изящна и пленительна! Почувствовав, что я на нее смотрю, девушка одаривает меня улыбкой, но пальцы ее ни на мгновение не отрываются от струн.
Благословенный миг, момент взаимопонимания… Встать с трона, подойти и рассказать, насколько я ею очарован! Но я – царь, и такого рода фантазии для меня запретны.
С другой стороны, вид прелестной арфистки напоминает мне о долге и требованиях народа – править вместе с великой царской супругой.
Сатья, моя царица…
У меня два главных повода для тревоги: война и ее согласие. Война, с которой я, возможно, не вернусь живым; согласие девушки, которая вовсе не обязана им меня удостаивать. Я мечтаю взять ее в жены, хотя даже не слышал звука ее голоса.
Женский оркестр удаляется. Близится конец пира, и, по моим ощущениям, время пролетело даже слишком быстро. Последние моменты радости, прежде чем армия выступит на север. Сегодня вечером нам хочется верить, что Египет непобедим.
Я встаю, и разговоры моментально обрываются. Увижу ли я снова эти застывшие лица, на которых читается внезапное осознание: мир и процветание страны под угрозой?
В саду гости тоже не задерживаются, хотя обычно именно там, перебрасываясь шутками и колкостями, они осушают последние кубки. Ухажеры обхаживают кокеток, умники навевают зевоту на своих слушателей, честолюбцы пытаются завести полезные связи… Сегодняшний вечер к легкомысленным развлечениям такого рода не располагает.
Засыпая, я слышу отголоски арфы, и Сатья мне улыбается…
16
Это не первая моя поездка на корабле в Мемфис, крупный торговый центр страны и древнюю столицу великих пирамид. Множество раз я имел возможность полюбоваться колоссальными монументами, которые возвели наши предки в своем стремлении победить смерть и превратить время в вечность. Пирамида – символ Осириса, убитого и возродившегося к жизни благодаря магии Исиды. Я провел много дней в Доме Жизни при храме Птаха, бога-покровителя ремесленников, за изучением текстов той отдаленной эпохи, когда великие провидцы Города Солнца создавали свои «заклинания силы».
В этот раз я возглавляю военную флотилию, перевозящую сотни солдат. По берегам удивленные и встревоженные крестьяне смотрят, как мы проплываем мимо. Погода нам благоприятствует, команды на судах бывалые, так что на дорогу от Фив к Мемфису уходит тринадцать дней
[26], с учетом стоянок, когда приходится пополнять запасы свежих продуктов. Стоянка – время отдыха для профессиональных вояк и молодых рекрутов, время размышления для меня, моих приближенных и генералов. Мы внимательно изучаем карты, и я выслушиваю мнения тех и этих, часто противоречивые. Только неистовому Джехути не терпится обрушиться на врага; его сослуживцы опасаются ловушек и ратуют за осторожность.
Тьянуни получает донесение от своих сирийских шпионов: в Мегиддо прибыли новые сторонники правителя Кадеша. Там же собираются и военные силы его союзников, уверенных, что без труда сломят нашу защиту и завладеют богатствами. Никогда еще не доводилось египтянам столкнуться с такой разноликой массой противника. Кто устоит перед этой мощью?
Начальник мемфисского арсенала встречает меня на пристани и заверяет, что снаряжение для солдат готово. В сопровождении своего командного состава я осматриваю бессчетные пращи, копья, дротики, кинжалы, секиры, стрелы, колчаны и щиты. Старший кузнец с гордостью преподносит мне бронзовый шлем и доспехи, состоящие из подвижных бронзовых чешуек, какие носят командиры высшего звена. Мои – с усиленной защитой и при этом не очень тяжелы.
Затем я отправляюсь в казарму, где только что соединились две армии – южная и северная. Назначаю командиров, и каждая рота пехоты разворачивает свое знамя.
Остается дать смотр элитному роду войск – колесницам. Тщательным образом подобранные крепкие кони повлекут за собой колесницы с парой лучников в каждой, причем воины эти с непревзойденной ловкостью владеют также и копьем.
Импровизированный парад под приветственные крики толпы, которая с радостью взирает на марширующих под бравурную музыку солдат, – это зрелище, внушающее чувство безопасности, состоялось вчера. Сегодня мы отправляемся на войну. Скольким из них, решивших сражаться за свою страну, суждено умереть? Нет, тревоги и сомнения не к лицу фараону. Все они – мои сыновья, и моя задача – вдохнуть в них свою силу и уверенность в победе.
* * *
На борту судна, отведенного для службы снабжения, Старик с Северным Ветром вздохнули свободнее. Хорошая еда, живописный пейзаж по борту, длительный отдых, салонные игры… Оказывается, и на войне может быть что-то хорошее!
Ситуация несколько омрачилась по прибытии в Мемфис. Старика позвали к Тьянуни, к которому тот не испытывал ни малейшей симпатии. При внешнем ледяном спокойствии глаза у начальника тайной службы были как у дикого зверя…
– Поговорим начистоту, Старик! Хорошая работа службы снабжения играет решающую роль. Наши солдаты должны хорошо питаться, пить вдоволь, спать на толстых циновках. Сотни ослов и волов потащат телеги со всем необходимым, и за ними тоже нужен будет уход. Царский глашатай Антеф будет все это контролировать, а я, в свою очередь, следить, чтобы приказы неукоснительно выполнялись.
