Заступая на вахту, дозорный посмеивался про себя. Наивные эти египтяне! Так глупо полагаются на обещания, блюдя свой принцип Маат! Обмануть их – плевое дело…
Тутмос, конечно, сильный противник, но столько военных походов – а порядка никак не наведет! Ливанцы вертят им, как хотят, и нисколько не боятся.
Как обычно, на посту придется поскучать… С высоты дозорной башни открывается прекрасный вид на порт и на море, пустое до самого горизонта. Нужно подбодрить себя сладким вином – отличным лекарством от тоски.
В это чудесное утро нет даже слабенького бриза, который смягчил бы жару и духоту, от которых так хочется спать…
Внезапно вся сонливость с него слетела.
Что это там, вдали? Паруса… Один корабль, второй… Да это целая флотилия! Быть не может! Но судов становилось все больше. Египтяне атакуют с моря… Кто мог подумать? Дозорный ожесточенно протер глаза и только потом забил тревогу.
* * *
Под началом сына правителя Тунипа не имевший ни малейшего опыта сражений гарнизон Улаццы запаниковал, стоило первому кораблю войти в порт. Лучники Тутмоса перестреляли безумцев, дерзнувших сопротивляться, и египтяне высадились без потерь. Солдаты-сирийцы и ливанцы сложили оружие, и Тьянуни сразу же их пересчитал: пять сотен пленных.
Преисполненный энтузиазма, Джехути, командовавший колесницами, предложил напасть на противника, занявшего подходы к городу, с тыла. Их ждало горькое разочарование: предупрежденный об атаке, правитель Кадеша в спешном порядке увел войска.
* * *
Известие о взятии Улаццы распространяется со скоростью ветра, и правители портовых городов Ливана спешат в очередной раз лично заверить меня в своей полнейшей и абсолютной преданности.
Я молча выслушиваю их, одного за другим, а потом приказываю собрать их всех в порту.
В кольце пехотинцев эти горе-правители сбиваются в кучку, дрожа от страха. Кажется, время остановилось, но я не спешу с приговором. Никто, даже Минмес, не знает моих намерений. Думаю, многие поставили бы на массовую казнь – в назидание всем прочим.
– Все вы – лжецы и предатели, и ваше слово ничего не стоит. Что бы вы ни пообещали, все равно будете лгать и предавать. С сегодняшнего дня управлять вашими портами будет Египет, равно как и назначать подати, которые вы будете неукоснительно выплачивать. Малейшее неповиновение с вашей стороны или попытка обмануть чреваты арестом и судом. Я сотру с лица земли ваши города, деревни и сады, так что во всем регионе не останется ни одного жилого дома.
В едином порыве правители ливанских городов простираются у моих ног…
* * *
Взяв в помощники целый батальон писцов-учетчиков, Минмес составил правдивый перечень товаров, проходящих через ливанские порты и оседающих в местных складах. Любого, кто пытался увильнуть от дознания или противился, тут же брали под стражу. Метод оказался действенным, и за короткое время Минмес придумал, как всем этим управлять с минимальным риском коррупции. Под страхом разжалования и тюремного заключения ливанские правители вынуждены будут эти правила соблюдать. Солдат в гарнизоны наберут опытных, они сумеют защитить писцов, которым предстоит распоряжаться в портах, куда доставляются мешки с зерном из Ливана, Сирии и Палестины. Бóльшая часть зерна отправится в Египет в качестве налога. К этому добавятся фрукты, вина, растительные масла и благовония. И еще одна деталь: отныне все причалы будут именоваться «царскими».
Составитель «Анналов» Тьянуни работал не покладая рук – столько трофейного имущества нужно было учесть! На обратном пути чуть ли не в каждом селении жители встречали Тутмоса ликованием, подносили хлеб и вино – иной раз посредственное, иной раз отличное. Пробовал его, конечно же, Старик, относившийся к этой своей обязанности с большим рвением. Тьянуни занимался учетом всех богатств региона – колесниц, лошадей, оружия, меди, продуктов питания, тканей, не забывая и о растениях, представлявших интерес для государя. Пораженный таким изобилием, он сделал в тексте пометку: «Невозможно указать точные сведения, дабы не перегружать архив»
[83].
65
Домой возвращаемся в самом что ни на есть приподнятом настроении. В Мемфисе, а потом и в Фивах жители встречают нас с энтузиазмом, и все уверены, что я добился решающего успеха. Египет и впредь будет обогащаться, а его престиж расти.
Народную радость я разделяю лишь отчасти. Конечно, Палестина, ливанские порты и часть сирийских территорий отныне под настоящим контролем, и новых бунтов не ожидается. Не зря там оставлены мощная военная и гражданская администрации. Мои планы воплощаются в жизнь.
Однако голова чудовища не пострадала. В Митанни не упустят ни единого шанса нам навредить, причем чужой вооруженной рукой – к примеру, того же правителя Кадеша. Располагая солидной базой за пределами Двух Земель, я наконец смогу подготовиться к решающему и последнему этапу – разбить противника и иссушить источник опасности.
Эта победа не была предопределена – взять хотя бы пророчества «четвертого часа», которые я не могу выбросить из головы. Седьмая кампания, такая легкая… Отступление стало бы теперь роковой ошибкой. Затаившись во мраке, враги ждут своего часа, горе бродит где-то совсем рядом. Какой облик оно примет?
* * *
С первыми же аккордами дневная усталость исчезает. Когда Сатья в сумерках играет на арфе в дворцовом саду, я снова ощущаю себя счастливым. Душа нашего сына рядом с нами, и эти чудесные мелодии нас объединяют.
Когда музыка умолкает, я возвращаюсь в повседневность со всеми ее требованиями… Официальные обеды. Прием послов. Необходимость выслушивать жалобы и сочувствовать; принимать решения с тем, чтобы не задеть чью-то гордость; использовать во благо способности каждого, держа при этом в памяти его недостатки и промахи; укреплять связи между Двумя Землями; постоянно соответствовать своей роли верховного правителя…
Рассказать, что у меня на душе, я могу только двум живым существам – Сатье и нашему псу Гебу, который всюду следует за своей хозяйкой и ее оберегает.
* * *
Площадь обрабатываемых земель он увеличил, набрал еще работников, все подати оплачивает вовремя, но стоит появиться писцу-учетчику, как у Бака начинают подгибаться коленки…
На этот раз явился какой-то чужак – молодой, высокий, чисто выбритый и надушенный.
– Ты – Бак?
– Я.
Писец заглянул в свои записи:
– Женат, двое детей, фермер. Подтверждаешь?
– Все верно.
– Затруднения в последнее время были?
– Никаких.
– Недавно нанял еще двух батраков?
– Верно.
– И поголовье коров увеличилось на две?
