Вернувшись из уединения, он рассказал совету о своих видениях. Старейшины были потрясены. Этот юноша явно был рожден для того, чтобы прожить особую жизнь. Он получил наказ войти в Общество Тетивы, один из военных кланов шайеннов, члены которого хранили безбрачие и были известны своим необычным поведением как люди, делающие все наоборот. С равным успехом они могли убивать врагов в сражениях и философствовать о вопросах мира и жизни племени.
Так он вошел в Общество Тетивы и постепенно поднимался все выше. Сначала был Тетивой, потом встал во главе своего клана; когда постарел для сражений, стал вождем деревни, а потом, уже совсем в годах, – мирным вождем. В октябре 1867 года он разбил свое типи вместе с двумя с половиной сотнями других, ставших укрытием для полутора тысяч шайеннов, на западном берегу ручья Медисин-Лодж. От этого места было три дня пути до земли солнцепоклонников, где белые вожди с ружьями, которые сейчас двигались с севера, собирались договариваться о мире с пятью южными племенами.
В двадцати милях от места переговоров встали лагерем около трех тысяч команчей, кайова, кайова-апачей и арапахо. Они жаждали получить дары: мыло и кривые ножи для обрубки сучьев, оловянные миски и железные сковородки, одеяла и ситец, а заодно и оружие, о котором рассказал Мёрфи, индейский суперинтендант, отправившийся в Канзас впереди большого каравана, чтобы убедить племена явиться на переговоры. Шайенны не захотели разбивать лагерь так же близко, как другие племена, – слишком свежи были их воспоминания о Чивингтоне, Сэнд-Крик и Пауни-Форк.
Мирные переговоры начались недалеко от разграничительной линии между Канзасом и Индейской Территорией. В лагерь шайеннов был отправлен специальный эмиссар, чтобы передать просьбу тоже встретиться с белыми вождями. Как и полагается, старейшины собрали совет вождей.
– Что ты думаешь об этом, Каменный Провидец? – спросили его.
– Надо идти, – ответил он. – Но не за подарками. Мы должны пойти, потому что безрассудно вести войну, которую нельзя выиграть. Белых слишком много. Нас слишком мало. Если мы не научимся жить с ними в мире, нас просто растопчут.
Ему было горько произносить такие слова, но он действительно в это верил. Однажды пройдоха Глин, продававший индейцам виски, показал Каменному Провидцу картинку с изображением какого-то города белых; это была гравюра с Пятой авеню в Нью-Йорке, вырванная из номера «Леслис», но таких подробностей вождь не знал. Он просто прикрыл рот ладонью и во все глаза смотрел на неописуемые чудеса, которые увидел на журнальной странице.
Он увидел ряды огромных строений, похожих на крепости, они высились по обеим сторонам широкой дороги. По самой дороге в обе стороны катили десятки причудливых колясок, запряженных лошадьми, а вокруг толпились сотни пеших людей. Торговец пояснил, что это лишь крошечная часть одной деревни белых и что таких деревень у них сотни.
Вот почему Каменный Провидец, желавший провести свои последние зимы в благоразумии и покое, высказался за примирение. Часть старейшин, и в их числе его друг мирный вождь Черный Котел, с ним согласились. Военные вожди, среди которых был известный своей храбростью Римский Нос, от мира с белыми отказались. Как и большинство более молодых воинов, особенно те, кто стремился занять важные посты в своих военных обществах. Когда Каменный Провидец обдумывал своевольное поведение этой части своих соплеменников, он с грустью сознавал, что возраст больше не вызывает уважения, а традиционная дисциплина в племени уходит в прошлое. Один из самых грозных молодых воинов, которым так восхищались остальные, при всей своей неоспоримой смелости, без всякой на то нужды грубо отозвался о мнении Каменного Провидца и поклялся, что лучше умрет, чем покорится белым вождям.
Эти слова Мужчины, Готового Воевать имели особый вес, потому что было уже почти наверняка известно, что будущей весной, при ежегодной реорганизации, его должны были выбрать одним из Носителей Собачьей Веревки, которая на самом деле представляла собой расписанную узорами, расшитую иглами дикобраза и орлиными перьями широкую полоску из бизоньей кожи длиной около девяти футов, с прорезью для головы на одном конце. В клане Людей-Собак каждый год носителями такого шлейфа становились четверо воинов. Удостоенные этой высокой чести храбрецы надевали награду во время сражений.
На другом конце шлейфа либо крепился красный деревянный колышек, либо был сделан более короткий разрез для наконечника копья. Если сражение поворачивало не в пользу индейцев, носитель шлейфа обладал привилегией с помощью копья или колышка пригвоздить себя к земле, сообщая таким образом о своем желании остаться и отдать свою жизнь, чтобы остальные смогли спастись. Смерть Носителя Собачьей Веревки была особенной, героической, ее воспевали в песнях и легендах еще долго после того, как ветер разносил по прериям его истлевшие кости.
Мужчина, Готовый Воевать и его ровесники говорили более убедительно, чем старики вроде Каменного Провидца. Поэтому шайенны не поехали в долину Медисин-Лодж, в то время как другие великие индейские вожди – большой любитель раскрашивать все в красный цвет Сатанк, нацепивший медаль с выбитой на ней головой президента Джеймса Бьюкенена; вождь кайова Сатанта, или, как его еще называли, Белый Медведь, который обожал надевать форму офицера артиллерийских войск армии Соединенных Штатов, – повели свои делегации на место переговоров, выслушали ласковые слова белых вождей, поставили свои значки на бумаге договора, отбиравшего у них еще часть племенных земель, а потом радовались полученному вознаграждению, состоящему из торговых товаров и оружия.
Шайенны по-прежнему оставались в стороне, хотя из-за подарков многие уже начинали роптать. На что Мужчина, Готовый Воевать лишь насмешливо ухмылялся и говорил, что прирожденные права нельзя продать за пару рулонов дешевой материи или пистолеты, которые, как он слышал, даже не стреляют.
Опечаленный Каменный Провидец понял, что его желанию прожить остаток своих зим в мире не суждено сбыться.
Тени в октябре становились все длиннее; холодало. А потом, почти в тот день, когда белые вожди уже сворачивали свои огромные шатры, чтобы возвращаться обратно, к основательно вооруженным шайеннам прискакал последний эмиссар, чтобы еще раз просить их принять участие в переговорах. Почти целую ночь Каменный Провидец убеждал свой народ, что они должны согласиться, и в конце концов четыреста человек решили ехать, несмотря на насмешки и гнев остальных. К тому же в лагерь белых отправлялось почти полторы тысячи арапахо. Каменный Провидец заметно приободрился.
По пути к месту мирного совета он старался держаться поближе к своему мудрому другу Черному Котлу и подальше от клана Людей-Собак, которые в последнюю минуту тоже решили поехать. Для чего – Каменный Провидец точно не знал, разве что они захотели пополнить запасы оружия или, что более вероятно, устроить неприятности. Какое-то время несколько вооруженных до зубов Собак ехали рядом с ним, и он слышал, как они хвастливо заявляли, что скоро этих белых ждет веселое представление.
Каменный Провидец был в своей лучшей индейской одежде, а вот Черный Котел выбрал для переговоров длинный синий мундир и высокую шляпу, какие носили драгуны армии Соединенных Штатов. На взгляд Каменного Провидца, это было не так оскорбительно, как военная форма некоторых Собак вместо их традиционных кожаных рубашек. Награбленные мундиры были продырявлены пулями или копьями, убившими их прежних владельцев. Хуже того – несколько молодых воинов еще и нацепили краденые медали или повесили на шею христианские кресты.
