ДЖУБА
…В малом ты был верен, над многим тебя поставлю;
войди в радость господина своего.
Евангелие от Матфея, 25: 21
В просвете, где деревья расступались перед водой, проглядывало серое небо, поблескивающее странным пугающим свечением. Северо-восточный ветер с Атлантики усилился. Было слишком холодно для весны. А может быть, Дез просто чувствовал действие времени, своей бедности и какой-то необъяснимой апатии. После всех тягот войны и последующих лет он уже не так страстно желал мести. Честь стала не такой важной, как хлеб, или маленькая комната в городе, или одежда, которую он не мог позволить себе обновить. Слова «честь Ламоттов» теперь звучали как непонятная фраза на иностранном языке, которую невозможно перевести.
Его старые связи с прошлым оборвались. Феррис Бриксхем мертв. Салли Сью мертва. Миссис Айша Ламотт умерла – полтора года назад ее сожрал рак. И вот теперь Джуба. Он был уже так слаб, что даже не мог сползти со своего тюфяка. Дез кормил его, мыл, ухаживал за ним с такой заботой, как будто он был какой-то драгоценностью, последней драгоценностью из их разрушенного дома. Джуба умер во сне, и Дез почти час просто сидел рядом и смотрел на его тело при свете свечи. Кончина слуги напомнила Дезу о том, что человеческое тело и без того достаточно хрупкое, чтобы намеренно подвергать его опасности. Тот отчаянный сорвиголова, который столкнулся тогда с Купером Мэйном на дощатом мосту, казался ему теперь каким-то глупым дальним родственником с его нелепыми идеями, не имеющими никакого отношения к реальной жизни. Дез постарел; он был болен и больше не хотел сражаться.
Наконец он собрался встать. Это требовало сначала мысленной подготовки, потому что он знал, как опять нестерпимо сейчас заноют колени. Странно, что та же подагра, которая мучила Джубу, теперь свалилась на него, и в гораздо более молодом возрасте. Он больше не мог грациозно выполнять танцевальные па. Эта часть его жизни тоже ушла в прошлое. Скорбные складки на его осунувшемся лице отражали всю горечь этих лет, а белые пряди в огненно-рыжих волосах стали еще шире.
Он начал вставать и вдруг услышал, как кто-то въехал на кладбище. Раздался треск сухой ветки под лошадиным копытом. Застонав от боли, Дез с трудом встал и обернулся. Он ожидал увидеть какого-нибудь чернокожего издольщика, который едет на захудалой лошаденке навестить могилы родных. Но с изумлением увидел белого человека.
Незнакомцу было чуть больше двадцати. На нем были грубые ботинки и старое черное пальто с поднятым воротником. На тщательно выбритых щеках уже пробивалась черная щетина; нос, скулы и руки были сильно обожжены на солнце. Когда молодой человек спрыгивал на землю со своей молочно-белой лошади, Дез увидел его шею сзади. Она была красной, как от полевых работ.
Пока незнакомец подходил к нему, Дез отметил и другие подробности. Что-то было не так с левым глазом парня, он был совершенно неподвижен, как у слепого. И еще эта белая лошадь… Сразу вспомнились строки из Откровения Иоанна Богослова: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“…»
– Вы Дезмонд Ламотт? – спросил молодой человек.
– Да, сэр.
– Мне сказали, что я найду вас здесь.
Дез ждал. В незнакомце чувствовалась подавленная ярость. Почему-то она странным образом сочеталась с его красным лицом, красными руками, красной шеей и неподвижным глазом. Дез не на шутку испугался.
Он не заметил никакого оружия, но его длинные ноги задрожали, когда парень стал рыться в карманах своего поношенного пальто со словами:
– Меня зовут Бенджамин Райан Тиллман, из округа Йорк, сэр. Я приехал сюда с поручением поговорить с вами.
– Из округа Йорк? – Путь был неблизким; Йорк находился у самой границы Северной Каролины и Колумбии. – Но я никого не знаю в округе Йорк.
– О да… – кивнул Тиллман и наконец протянул Дезу то, что искал в кармане.
Это была газетная вырезка с уже пожелтевшими буквами. Заголовок испугал его.
КУКЛУКС
ОБНАРУЖЕНЫ ОСТАНКИ
ДЕТЕКТИВА БАРМОРА
Страх Дезмонда усилился. Ветер трепал уголок ветхого листочка, вырезанный из какой-то нэшвиллской газеты.
– Я не понимаю, сэр… – пробормотал он.
– А я здесь как раз для того, чтобы объяснить. В заметке говорится о трупе человека, найденном где-то в лесах вместе с пустым бумажником и частью куклуксклановского наряда.
– И какое это имеет отношение ко мне?
– Это я и должен объяснить. Тот белый, Бармор, не выполнил приказ Великого Дракона Теннесси. – Тиллман забрал вырезку из бледной руки Деза. – Великий Дракон Каролины хотел показать вам, что значит не подчиняться Невидимой Империи.
Дез почувствовал, как оборвалось сердце. В здоровом глазу незнакомца горел яростный фанатичный огонь. Ветер, ставший уже предгрозовым, взметал с земли сухие листья и кружил ими в воздухе. Ветки старых деревьев громко трещали, одна сломалась и улетела прочь.
– Я не отказывался выполнять приказ, – возразил Дез.
– Значит, вы не откажетесь выполнить тот, что я вам сейчас передам. Ваша местная клаверна не управляет этим округом так, как должно быть. Все в штате знают о той женщине из Монт-Роял, которая гребет деньги лопатой на своей лесопилке и фосфатных полях, де еще содержит школу для ниггеров.
Желудок Деза сжался в болезненный комок.
– Мы пытались сжечь эту школу… – промямлил он.
– Пытались! – с издевкой повторил Тиллман. – Пытаться недостаточно. Вы сработали небрежно. А теперь эти чертовы янки из правительства и разные лицемерные святоши ездят к вам, чтобы посмотреть на нее, везде расхваливают это отвратительное заведение, а вы просто сидите сложа руки! Имя этой женщины должно вызывать отвращение у богобоязненных белых людей! Избавьтесь от нее, Ламотт! А если вы этого не сделаете, с вами случится то же, что с Бармором из Теннесси.
– Да вы хоть знаете, с кем говорите? – вдруг не выдержал Дез. – Я прошел всю войну! Служил в «Стрелках Пальметто»! А вы что делали? Отсиживались дома, с такими же краснорожими фермерами?
– Ах ты, говенный чарльстонский сноб! – Тиллман снова начал брызгать слюной; во всем его облике было что-то первобытное и оттого еще более пугающее. – Да я два года лежал больным, изо всех сил стараясь подняться, чтобы только пойти воевать. Я ослеп на один глаз, двое моих братьев умерли от ран, а еще один – от лихорадки в лагере! Я честно защищаю Юг и белую расу, и я убивал, чтобы доказать это. Я верно служу Клану в округе Йорк и прискакал сюда передать вам последнее предупреждение. Великий Дракон Каролины хочет, чтобы здесь пролилась кровь. Черная кровь. Кровь той женщины, Мэйн. Соберите вашу «пещеру», уничтожьте ее школу, а потом убейте ее саму! – Видя, как напуган Дез, молодой человек презрительно взмахнул газетным листком. – Вы меня поняли?
– Я… да…
