– Хвастливый старый болван!
– Нет, – сказал Чарльз и показал на Маджи. – Он – величайший.
И тут Свистящая Змея впервые улыбнулся. Во рту у него оказалось всего четыре зуба, стоявшие далеко друг от друга в верхней челюсти. Они напоминали клыки, как будто их специально заточили.
– Ведите их в деревню, – велел шаман Красному Медведю. – Накормите. Когда солнце сядет, мы проверим, кто из нас сильнее. А потом убьем их.
Он всмотрелся в Маджи поверх перьев веера и засмеялся сухим, сдавленным смехом. Потом повернулся и величественно пошел обратно к деревне.
Маджи будто окаменел:
– Вот это да, я и не думал, что он согласится.
– Ты сможешь ему что-нибудь показать? – тихо спросил Чарльз.
– Есть у меня несколько вещиц, они всегда со мной. Но этого мало. Старик действительно мощный. Ему словно дьявол в ухо шепчет.
– Он всего лишь человек, – возразил Чарльз.
Серая Сова покачал головой:
– Он больше чем человек. Он связан с могучими духами.
– Боже, – пробормотал Маджи, – а у меня только салунные фокусы.
Солнце прерий теперь имело особую ценность – этот день мог оказаться последним, когда они его видели.
Шайенны поместили всех троих в вонючее типи, несколько стариков сразу встали у входа на караул. Какая-то женщина принесла им миски с холодным рагу, слишком прокисшим, чтобы его есть. Еще до наступления темноты индейцы разожгли огромный костер и начали играть на дудках и барабанах.
Прошел час, а они все пели и танцевали свои ритуальные танцы. Чарльз мусолил во рту последнюю оставшуюся у него сигару, не в силах избавиться от суеверного убеждения в том, что, если он ее закурит, им не уйти отсюда живыми. Серая Сова сидел на одеяле и как будто дремал. Маджи открыл свои седельные сумки, порылся в них, проверяя содержимое, снова закрыл, а через десять минут повторил все сначала. На стене типи мелькали тени танцующих, словно отражения «волшебного фонаря». Барабаны стучали очень громко. Когда, по расчетам Чарльза, прошло уже часа два, Маджи вдруг вскочил и пнул свои сумки:
– И как долго они собираются нас тут держать?
Серая Сова поднял голову и открыл глаза.
– Шаман нарочно хочет, чтобы ты разозлился, – сказал он. – Тогда он сможет всем показать, как он спокоен.
Маджи надул щеки и дважды с силой выдохнул воздух.
– Мне жаль, что я втянул вас в… – начал Чарльз.
– Это я виноват, – почти сердито перебил его Маджи. – Из-за меня мы все здесь сидим. Я и вытащу нас отсюда. Пусть я даже всего лишь черномазый фокусник из салуна.
Через несколько минут караульные вывели пленников наружу. По кругу людей, собравшихся у костра, пробежал шепоток. Мужчины сидели. Женщины и дети стояли за их спинами.
Ветер к вечеру стих. Пламя костра поднималось в небо ровным столбиком, стреляя искрами по звездам. Свистящая Змея сидел рядом с вождем Красным Медведем. Вождь рассеянно улыбался, словно пьяный. Шаман был собран и невозмутим, как и предсказывал Серая Сова. Веер лежал у него на коленях.
Для Чарльза тоже было приготовлено место. Красный Медведь знаком велел ему сесть. Серую Сову бесцеремонно оттеснили назад, к женщинам, это было еще одно наказание за его предательство. Старик слева от Чарльза вытащил из-за пояса большой нож и демонстративно проверил остроту лезвия, глядя Чарльзу прямо в глаза. Чарльз продолжал жевать незажженную сигару.
– Начинай, – изрек Красный Медведь.
Маджи положил седельные сумки на землю. Чарльз вдруг представил, что круг вокруг костра – это циферблат. Маджи стоял на отметке двенадцать часов, Свистящая Змея обмахивался веером на девяти, сам он сидел на трех часах, а Серая Сова за его спиной – на четырех или пяти.
Откашлявшись, Маджи подул на ладони, потом снял котелок, повернул его боком и ловко прокатил от плеча до кончиков пальцев. Какой-то старик засмеялся и захлопал в ладоши. Свистящая Змея устремил на него прищуренный глаз. Старик затих.
С блестящим от пота лицом Маджи достал из одной сумки кусок голубого шелка и начал запихивать его в сжатый кулак, приговаривая как заклинание:
– Карту налево, карту направо, делаем ставки, и – фокус-покус!
Красный Медведь смотрел на него с хмурым любопытством. Свистящая Змея равнодушно обмахивался веером, устремив взгляд к далеким созвездиям. Чарльзу показалось, что его живот потяжелел фунтов на двадцать. Они были обречены.
Маджи вытянул из кулака черный шелк и разжал пальцы, демонстрируя, что в них больше ничего нет. Потом взмахнул куском шелка, как тореадор плащом, показал его с обеих сторон и сел. Свистящая Змея удостоил Чарльза насмешливым взглядом; в довольной ухмылке сверкнули все четыре зуба.
Шаман церемонно взмахнул веером в сторону Красного Медведя. Встал. Извлек из-за пазухи мешок из красной фланели. Помял его, вывернул наизнанку, показывая со всех сторон. Потом вдруг начал что-то монотонно напевать и подпрыгивать, продвигаясь вдоль круга. При этом держал мешок за верхние углы двумя пальцами каждой руки.
Неожиданно из мешка высунулись две змеиные головы с мерцающими глазами и потянулись вверх, словно змеи собрались доползти до самых звезд. Зрители охнули. Чарльз тоже на мгновение поверил. Но потом, когда змеи упали обратно в мешок, он заметил, что они не сгибаются. Маджи, сидевший рядом с седельными сумками скрестив ноги, презрительно скривился. Он тоже понял, что змеи – это на самом деле деревянные прутики, обтянутые змеиной кожей.
А вот шайеннов фокус весьма впечатлил. Все так же завывая и приплясывая, Свистящая Змея обошел костер по кругу, показывая вылезающих из мешка змей в каждой четверти. Наконец он вернулся к своему месту, последний раз скомкал мешок и сел, обмахиваясь веером с явно довольным видом.
Лица шайеннов блестели в свете костра. Атмосфера непринужденного состязания растаяла. Шаман наблюдал за чернокожим солдатом так, словно собирался зажарить его и съесть.
Маджи взял суму, расшитую иглами дикобраза, и достал из нее три белых куриных пера. Два он засунул за кожаный ремень, а третье превратил в белый камешек. Держа камешек во рту, он проделал те же превращения с двумя остальными перьями и тоже засунул камешки в рот. Потом стал доставать их по одному и взмахом руки превращать обратно в перья. Когда все три были спрятаны за пояс, он зажал их в кулак и помахал над ними другой рукой. После этого открыл рот и достал оттуда три перышка. Затем показал зрителям пустые руки, потянулся над головой какого-то сидящего старика и извлек у него из-за шиворота три белых камешка.
Он посмотрел на толпу, ожидая увидеть хоть какие-то признаки удивления или одобрения. Но наткнулся только на холодные неприязненные взгляды. Чарльз догадался о причине неудачи – просто Маджи показывал свои фокусы молча, в то время как шаман завывал, не умолкая ни на минуту.
