– Мне бы тоже этого хотелось.
Чарльз наклонился, придерживая бороду, и легко поцеловал ее в губы. Девушка тихо заплакала, и он почувствовал, как она дрожит. Он погладил ее лицо, потом выпрямился и вышел под косой дождь.
Сквозь прозрачные облака начали просвечивать звезды. Красный Медведь проводил Чарльза и Серую Сову до края деревни, потом повернул назад. Крепчавший ветер трепал бороду Чарльза. Он похлопал Дьявола по холке, взглянул на небо и начал напевать ту мелодию, что всегда напоминала ему о доме. Серая Сова с тревогой посмотрел на друга, и по лицу индейца скользнула мимолетная улыбка.
Выезжая из деревни, они увидели на небольшом пригорке впереди одинокого всадника, но не придали этому значения. Наверное, какой-то парень следит за лошадьми, подумал Чарльз и повернул пегого в сторону ручья, чтобы не проезжать слишком близко от караульного. Индеец внезапно помчался вниз по склону наперерез им.
– Это еще что такое? – пробормотал Чарльз.
Во рту у него внезапно пересохло. Шайенн несся галопом прямо к ним, нещадно колотя пятками лошадь. В одной руке он держал копье, в другой – карабин с привязанными к стволу длинными перьями. Что-то в очертаниях головы и фигуры всадника напомнило Чарльзу…
Серая Сова натянул поводья, в глазах его было отчаяние.
– Мужчина, Готовый Воевать, – сказал он.
Это действительно был Шрам. Повзрослевший и все такой же красивый, хотя и очень худой. В богато украшенной одежде воина и в полной боевой раскраске. На шее у него висел костяной свисток и украденный где-то серебряный крест. От плеча до бедер тянулся широкий кожаный шлейф, раскрашенный желтым и красным и густо расшитый иглами дикобраза и перьями. Увидев шлейф, Чарльз вспомнил, что Шрама должны были выбрать Носителем Собачьей Веревки.
Небо полностью очистилось, и в ярком свете звезд был отчетливо виден огромный шрам на его лице. Дьявол недовольно зафыркал, почуяв приближение индейской лошади.
– Мне сказали, что ты здесь, – сказал Шрам.
– Нам больше незачем враждовать, Шрам.
– Нет. Есть зачем.
– Черт тебя побери, я не хочу с тобой драться!
Ветер шевелил золотые орлиные перья, привязанные к стволу карабина. Шрам решительно воткнул копье в землю.
– Я ждал тебя много зим, – сказал он. – Я помню, как тот старик сорвал с меня мое мужество.
– А я помню, как ты ему отплатил. Давай оставим все это в прошлом, Шрам.
– Нет. Здесь я прибью свою веревку к земле
[50]. Ты уйдешь отсюда только по Висячей Дороге.
Чарльз подумал секунду, а потом быстро сказал Серой Сове по-английски:
– Если рвануть прямо сейчас, он нас не догонит.
Мрачные глаза Серой Совы снова наполнились отчаянием. Он кивнул на пригорок, где они заметили Шрама. В звездном свете были видны четыре воина, которые появились там именно для того, чтобы они не смогли уйти.
С огромной тяжестью на душе Чарльз снял шляпу, потом стянул через голову цыганское пончо и перекинул его через седло. После этого спрыгнул на землю, достал из-за пояса боуи и замер в ожидании.
Глава 64
Шрам продел копье через прорезь на конце шлейфа и воткнул его в землю. Древко вздрогнуло, когда он отпустил его. Чарльз хорошо знал, что это значит. Битва до конца.
Что-то ритмично бормоча нараспев, воин клана Людей-Собак развязал шнурок на поясе и снял томагавк с деревянной ручкой, потом поднял топор и карабин над головой в какой-то ритуальной мольбе, непонятной Чарльзу. Со скрежетом провел лезвием томагавка по стволу карабина взад и вперед. Посыпались искры.
С меня довольно, подумал Чарльз. Техас, Виргиния, Шарпсберг, Уошито. Августа, Констанция, бритва Бента… Неужели всему этому не будет конца?
Шрам с рычанием отшвырнул карабин. Винтовка упала где-то в темноте. Запев громче, индеец снял мокасины и начал двигаться боком вправо, выставив вперед плечо и руку. Показав Чарльзу томагавк, он начал вращать им по часовой стрелке маленькими дразнящими кругами. А потом неожиданно бросился прямо к Чарльзу, держа лезвие горизонтально.
После зимних морозов земля, покрытая редкой бурой травой, была мокрой. Нога Чарльза скользнула, когда он схватил нож обеими руками и блокировал удар томагавка лезвие к лезвию. Шрам надавил рукой, топорище соскользнуло с ножа и просвистело возле самого уха Чарльза. Чарльз попытался ударить противника ножом, но промахнулся.
Кожаный шлейф ограничивал движения индейца, и это было единственным преимуществом Чарльза. Даже если бы он попытался отойти на достаточное расстояние, чтобы Шрам не мог его достать, четверо всадников догнали бы его. Поэтому нужно было принимать бой здесь и драться до конца с Божьей помощью.
Шрам снова пошел на него боком, вращая томагавком по часовой стрелке. От нового внезапного удара Чарльз увернулся. Шайенн ударил еще раз. Чарльз успел наклониться, но почувствовал, как сталь задела его волосы. Он размахнулся и ударил ножом сверху вниз. Лезвие успело проколоть левый рукав Шрама, и он сразу же проворно отпрыгнул назад, разворачиваясь, словно в танце, чтобы размотать шлейф, обернувшийся вокруг ног.
Чарльз пригнулся и поднял обе руки в традиционной стойке борцов на ножах. Боуи блеснул в свете звезд. Земля на маленьком пятачке схватки под ногами двух мужчин уже превратилась в жидкую слякоть и хлюпала в сапогах Чарльза, когда он отскочил вбок, ожидая следующего ложного выпада или удара.
Шрам с монотонным пением перебросил томагавк в левую руку. Чарльз повернулся, чтобы не подставлять левый бок под удар. Но Шрам вдруг перебросил топор назад, засмеялся каким-то утробным смехом и замахнулся правой рукой.
Чарльз парировал удар левой, полоснув Шрама по внутренней стороне предплечья. Индеец резко дернул топор кверху. Чарльз потянулся, чтобы схватить древко левой рукой, и тогда Шрам пнул его ногой в пах. От сильного удара Чарльз потерял равновесие и упал в грязь.
Шрам завизжал, как мальчишка, победивший в какой-то игре, прыгнул на Чарльза двумя коленями и перевернул его на спину. Потом схватил руку Чарльза, державшую нож, и резким движением завел ему за голову. Чарльз увидел, как на фоне звездного неба черной молнией взлетел томагавк.
Когда топор устремился вниз, Чарльз успел дернуть головой, и лезвие только чиркнуло по его волосам, прежде чем вонзиться в грязь. Несмотря на то что индеец держал его руку, Чарльз как-то умудрился ткнуть ему ножом в пальцы. Шрам вскрикнул скорее от удивления, чем от боли.
Чарльз попытался вырвать руку с ножом, но шайенн держал крепко. От него пахло прогорклым жиром, нанесенным на кожу под боевой раскраской. Шрам снова занес измазанный грязью топор, и Чарльз снова увернулся. Резкие движения как-то помогли ему наконец высвободить руку с ножом, и он вонзил боуи Шраму чуть выше левого локтя.
