– А ну-ка, поднимите его!
Хейзен с приятелем подхватили Чарльза под мышки и рывком подняли. В голове у него гудело, сильно болела грудь. Обычно он мог постоять за себя, но на этот раз, захваченный врасплох, потерял преимущество.
Оказавшись на ногах, он вывернулся из рук державших его солдат. Вся одежда была скользкой от грязи. Грязь блестела в свете фонарей и капала с его волос, смешиваясь с кровью, которая все еще текла из носа. Он покачнулся, окруженный мокрыми от дождя людьми. Почти все они смеялись, но несколько человек смотрели на него с такой же яростью, как Венейбл. Чарльз понимал, что его попытка вернуться в армию закончилась крахом, поэтому ему оставалось только защищаться, чтобы избежать расправы.
Он наклонил голову и двинулся на Венейбла. Тот отпрянул. Тогда Чарльз развернулся и набросился на ошарашенного Хейзена, как и было задумано. Стиснув зубы, он обеими руками обхватил голову Хейзена, нагнул ее вниз и врезал ему по лицу коленом. Челюсть Хейзена треснула.
Сержант с воплем отскочил в сторону. Один из его дружков прыгнул на Чарльза сзади, ударив его по шее ребром ладони. Чарльз пошатнулся. Венейбл тут же воспользовался ситуацией и пнул его в пах. Чарльз отлетел в толпу спиной вперед. Его тут же толкнули обратно в круг с громким смехом.
– Где же твой боевой дух, бунтовщик?
– Что, сдулись южане? А как же ваш знаменитый воинственный клич?
– Парни, а давайте пустим его по кругу! Надо же заставить его закричать-то!
Так они и сделали. Пока один держал, стоящий справа бил Чарльза. Потом тот, кто держал, передавал его следующему, а сам получал возможность ударить. Если Чарльз падал, его поднимали. Когда это повторилось в четвертый раз, кто-то вдруг произнес:
– Оставьте его.
Венейбл грязно выругался, но тут, взявшись неизвестно откуда, что-то холодное и твердое коснулось его горла и чья-то рука схватила его сзади за шею. Он оказался зажат между мозолистой ладонью, прижимавшей его затылок и лезвием огромного охотничьего ножа.
Это был тот самый бородатый мужчина в расшитой бисером куртке. От него пахло мокрой оленьей кожей и лошадьми.
– Еще один проклятый южанин! – злобно прорычал какой-то штатский.
– Нет, – ответил бородач, – я этого парня знать не знаю. Только даже с псом шелудивым так не обращаются. Отпустите его.
Мужчины, державшие Чарльза, уставились на Венейбла. Тот, чувствуя нож у горла, быстро заморгал и прошептал:
– Отпустите!
Когда разжались руки, Чарльз упал ничком, разбрызгав жидкую грязь. Бородач с отвращением отпихнул от себя полковника, который тут же снова начал ругаться. Тогда бородач приставил нож к самому его носу:
– В любое время, малыш. В любое время, один на один, или ты без взвода помощников не можешь?
Венейбл ткнул пальцем в сторону Чарльза, распластавшегося в грязи:
– Этот сукин сын пролез в армию Соединенных Штатов! Обманом!
Бородач чуть крутанул нож, и на носу полковника выступила крошечная капля крови.
– Двигай-ка ты отсюда, червяк. Да поживей!
Венейбл долго моргал, пока наконец не сумел изобразить на лице презрительную усмешку. Потом повернулся и заковылял к Египетскому дворцу.
– Эй, ребята, за мной! – крикнул он на ходу. – Угощаю всех!
Предложение было встречено троекратным «ура», после чего, прихватив Хейзена, все дружно пошли в сторону палатки и ни разу не оглянулись.
Дождь полил сильнее. Человек в расшитой бисером куртке, которому на вид было лет пятьдесят, убрал нож в ножны и стал смотреть, как Чарльз пытается подняться, но снова падает лицом в грязь. Постояв так немного, он направился к палатке. Его крупная, серая с белыми и черными отметинами собака пошла за ним. Ее левый глаз окружало большое черное пятно, похожее на пиратскую повязку. Она дважды встряхнулась, рассыпав вокруг водяные брызги, потом заскулила.
– Уймись, Фен! – коротко приказал ей хозяин.
В тени за палаткой стоял высокий толстый мальчик лет пятнадцати с бледным лицом. На нем была старая шерстяная куртка и много раз чиненные джинсы. Его ясные темные глаза чуть косили; крупная голова над бровями и ушами была круглой, а на макушке – почти плоской.
Выглядел мальчик испуганным. Бородач положил руку ему на плечо:
– Все в порядке, Малыш. Драка закончилась. Теперь будет тихо. Тебе больше нечего бояться.
Паренек двумя руками вцепился в его правую ладонь, и на лице его отразилось что-то вроде жалкой благодарной улыбки. Бородач левой рукой ласково похлопал его по запястью:
– Прости, что заставил тебя ждать здесь, просто захотелось промочить горло. Все-все, не бойся.
Мальчик смотрел на него, явно силясь понять. Напротив Чарльз со стоном снова пытался встать со скользкой от дождя дороги, опираясь на нее кулаками. Когда ему наконец удалось оторвать голову и полкорпуса от земли, он устало посмотрел прямо в их сторону, и бородач понял, что солдат их не видит.
– Решительный малый, – сказал он, – крепкий. И в армию теперь уж точно ему не вернуться. Может, мы нашли того, кого искали? А если нет, то хотя бы поступим по-христиански и дадим ему кров в нашем типи. – Он опустил руки мальчика, все еще державшие его, потом осторожно взял его за ладошку и сжал ее. – Идем, Малыш. Поможешь мне поднять его.
Так и держась за руки, они пошли вперед.
ТЕТРАДЬ МАДЛЕН
Июль 1865-го. Наняла еще троих освобожденных, теперь их шестеро. «Пальметто банк» одобрил кредит в девятьсот долларов для строительства лесопильни. Вчера начали рыть яму для первой пилорамы. Энди Ш. до обеда руководил работами, потом до четырех часов вместе с двумя другими рабочими обтесывал ствол огромного кипариса, а с наступлением темноты вспахивал землю на собственном участке. Каждый новый рабочий получает свои пять акров, жалованье и маленькую долю от будущей прибыли, которую мы когда-нибудь получим за проданный урожай или древесину.
Жена Немо Кассандра ожидала, что им дадут больше чем пять акров. Со слезами она показала мне толстую связку колышков, кое-как выкрашенных в красную, белую и синюю полоску. Бедная, простодушная женщина отдала за них последний доллар, а белый жулик, который обманом продал ей их, давно исчез. Просто удивительно, что происходит вокруг…
– Крашеные колышки? – раздраженно спросил Джонсон.
– Да, мистер президент. Их продают цветным в Южной Каролине по два доллара.
Эндрю Джонсон швырнул перевязанный ленточкой доклад на стол:
– Это бесчестно, мистер Хазард!
Семнадцатый президент Соединенных Штатов пребывал в скверном настроении. Его гость, Стэнли Хазард, считал этого смуглого сорокавосьмилетнего человека простолюдином. Да и можно ли было по-другому относиться к портному откуда-то из захолустья, который толком читать и писать не умел, пока его жена не научила? Джонсон даже не был республиканцем. На выборах шестьдесят четвертого года, которые проходили во время войны, он шел кандидатом в вице-президенты вместе с Линкольном от Национального союза.
