Шайенны явно собирались прикончить их, так что ему оставалось только сражаться. Он опустился на колени и подпер одним обвисшую спину Джексона. Торговец привалился к нему; глаза его были широко открыты, руки безвольно упали, отпустив рубашку. Чарльз в отчаянии смотрел, как кровь отливает от его лица. Джексон узнал своего партнера. Он попытался дотронуться до Чарльза, но не смог поднять руку. Фенимор за пригорком перестал лаять, потом коротко взвизгнул и затих.
Чарльз приблизил ухо к губам Джексона, и ему показалось, что он услышал, как тот прошептал: «Спасибо за все…»
Яркая вспышка молнии выбелила все вокруг, ослепив его на мгновение. Снова обретя зрение, он едва не закричал. Глаза Деревянной Ноги были еще открыты, но жизни в них больше не было.
Из-за пригорка появились те трое шайеннов, что утащили Малыша. Они снова сели на своих коней и поскакали вниз, к Шраму, который ждал их на том месте, где Чарльз впервые увидел индейцев.
Не помня себя, он бросился туда, где исчез Малыш. Неистовый ветер бросал ему в лицо обрывки травы и комья земли, пока он бежал, боясь опоздать. Когда Шрам увидел, что Чарльз удаляется от тела Джексона, он подал знак своему поредевшему войску скакать туда.
Чарльз пробежал мимо двух вьючных мулов, истекших кровью от пулевых ран. Молнии продолжали сверкать. Земля под его ногами дрожала. Он скорее почувствовал, чем увидел стену огня, вставшую за его спиной, когда ударила очередная молния.
– Малыш! – кричал он, поднимаясь на холм на дрожащих от слабости ногах. – Малыш, откликнись!
В ответ снова сверкнула молния, и ее испепеляющий клинок с шипением ударил прямо в низинку между двумя пригорками. Трава задымилась, вспыхнула оранжевым светом и загорелась. Да это просто конец света, подумал Чарльз, спускаясь вниз по склону к руслу пересохшего ручья. На ближнем берегу блестела мокрая и черная от крови вытоптанная трава, в которой лежало что-то бесформенное, как мешок с картошкой.
За его спиной, на склоне холма, пламя взметнулось вверх шестифутовой стеной алого, оранжевого и белого, которая неудержимо двигалась вперед, назад и в стороны. Когда-то в техасской прерии Чарльз уже видел похожий пожар, который уничтожил сорок квадратных миль.
Он подошел к бесформенной груде и посмотрел на нее, почти ничего не чувствуя от потрясения. Малыш лежал головой в сухом русле. Его тело было рассечено томагавком от горла до паха. Из раскуроченной груди, уже облепленной мухами, торчало то, что осталось от Фена. Одна лапа со сломанной костью, торчавшей из окровавленной шерсти, часть песьей морды и черепа с одним глазом. Все остальное было разбросано по блестящей траве.
Чарльз смотрел на эту ужасную картину едва ли пять секунд, но они показались ему вечностью. Наконец он отвернулся и пошел обратно вверх по склону, охваченному огнем. Джексон мертв, думал он, Малыш тоже. Я буду следующим, но сначала этому мерзавцу со шрамом придется как следует постараться.
С вершины он увидел на некотором расстоянии от холма Шрама и пятерых воинов – все они сидели верхом, то появляясь, то вновь скрываясь за завесой густого дыма. Теперь они находились чуть южнее первоначальной позиции, и, несмотря на дым, Чарльз увидел на их лицах нечто новое. Это был страх или, по крайней мере, сомнение. Огонь уже подобрался почти к середине склона, где Торговая компания Джексона делала свою напрасную остановку.
Обливаясь по́том, Чарльз доковылял до того места, где он оставил Джексона. Снова Шарпсберг, думал он. Снова Северная Виргиния.
Шрам за клубами дыма ухмыльнулся. Подходя к трупу Джексона, Чарльз пытался понять, что значит эта ухмылка. И понял, когда посмотрел вниз.
Бледное тело его партнера раздели догола. Между ногами зияла красная дыра, обсиженная мухами. Окровавленные гениталии были засунуты ему в рот. На глаза шайенны насыпали маленькие горки бисера, и они посверкивали под вспышками пламени.
– Скоты! – закричал Чарльз. – Грязные, жестокие скоты!
Шрам перестал ухмыляться. Чарльз направил свой кольт на вожака шайеннов, крепко сжимая револьвер окровавленными руками. Дым сгустился, скрывая индейцев. Он нажал на спусковой крючок. Потом еще и еще раз, пока барабан не опустел.
К этому времени стена дыма и племени уже окончательно скрыла шайеннов. Чтобы добраться до Чарльза, им пришлось бы проскакать прямо через нее или объехать по очень большому кругу, чтобы миновать огонь, мчавшийся на север и на юг. Порывы ветра трепали его волосы. Ревущий огонь освещал разъяренное лицо, словно был яркий полдень.
Когда дым снова рассеялся, Чарльз увидел, что все шайенны по-прежнему стоят на месте. Ни одна его пуля не попала в цель. Шрам подал воинам сигнал двигаться вперед.
Сначала один индеец покачал головой, за ним второй. Они явно не решались приближаться к этому орущему безумцу на вершине холма, защищенному стеной дыма и огня. И пусть они не понимали, что он кричал, зато намерения его поняли прекрасно.
– Ну же, идите сюда, покажите свою храбрость! Вы убили старика и мальчишку и даже собаку! Поглядим, как вы справитесь со мной!
Один из шайеннов снова покачал головой, даже с сочувствием. Это не понравилось Шраму. Он схватил воина за плечо и встряхнул. Индеец отшвырнул его руку, повернул лошадь и ускакал в грозовую темноту.
Остальные четверо последовали за ним, выстроившись гуськом. Оставшись один, Шрам сначала метнул на Чарльза свирепый взгляд, а потом поехал за ними.
– Вернитесь, сволочи! Будьте вы все прокляты! Вы просто трусливые сукины дети, вот вы кто!
Когда огонь с новой силой взметнулся вверх и скрыл индейцев, силы оставили его, но он все-таки прокричал вслед Шраму:
– Тебя и весь твой род нужно свести с лица земли! И я это сделаю – не сомневайся!
Не сомневайся… Не сомневайся…
Он повернулся и пошел прочь от жара и слепящего света. Когда он на ходу попытался сунуть кольт в кобуру раненой рукой, то промахнулся, разорвав прицелом штанину и глубоко, до крови, оцарапав ногу. Но он этого не заметил и не почувствовал. В левой руке он нес парфлеш Джексона, который даже не помнил когда снял с его мертвой лошади.
Гроза теперь бушевала в нескольких милях восточнее. Начавшийся легкий дождь был недостаточно сильным, чтобы загасить огонь. Шатаясь, Чарльз с трудом пробирался между трупами мулов в надежде, что еще удастся найти хоть кого-нибудь живого в этом аду. Двое мулов действительно оказались целыми и невредимыми. Он взял их поводья и хотел уже повернуть назад к пригорку, но его остановил огонь. Огромная бело-алая стена обступала холм справа, двигаясь от другого холма, отделенного высохшим ручьем, где лежали Малыш и Фенимор. Он просто стоял и смотрел, как через несколько секунд пламя полностью поглотило то место, где осталось тело Деревянной Ноги.
Я даже похоронить их не смогу…
И тут из его глаз хлынули слезы ярости.
По счастливой случайности – и это была единственная удача за день – Чарльз нашел своего пегого примерно в двух милях к северо-востоку от пожара. Чарльз ехал на одном из мулов, ведя рядом второго. Чтобы остановить кровотечение, раненую руку он стянул жгутом, который сделал из оторванного куска штанины. Рана болела и нуждалась в лечении, но была далеко не смертельной.
