Совесть велела ей оставаться на месте и исполнять свой долг, и она бы так и поступила, если бы не некоторые обстоятельства. Встречи с мисс Дикс ей пришлось ждать почти четыре недели. Те полтора дня, когда она будет отсутствовать, ее обязанности легко могут исполнить другие, а ей просто необходимо что-то предпринять, потому что ситуация становилась невыносимой.
Новая главная медсестра госпиталя Эльвира Нил имела профессиональную подготовку, которую получила в Британии, в одной из школ Флоренс Найтингейл, куда она ездила еще до войны. В то утро, когда Джордж увидел сестру в вагоне конки, Вирджилия при разговоре с мисс Дикс даже осторожно похвалила эту страницу биографии миссис Нил, хотя и сделала это с отвращением.
После короткого вступления она перешла наконец к цели своего визита и попросила о переводе в другой госпиталь. Тщательно подбирая слова, Вирджилия сообщила, что не сможет сработаться с новой начальницей ввиду ряда разногласий, а также личностных противоречий, и высказала убеждение, что каждая из них сумеет проявить бо́льшую эффективность, если они будут находиться в разных местах.
– И поэтому вы оставили свой пост в такой сложный период? – спросила мисс Дикс. – Чтобы искать личных удобств?
Вирджилия потеряла терпение:
– Я не вижу в этом ничего дурного, если это поможет…
– В этом очень много дурного, учитывая важность нынешней Виргинской кампании. Я приму вашу просьбу к сведению, но немедленного решения от меня не ждите, к тому же не обещаю, что оно будет положительным. У вас хороший послужной список, мисс Хазард. Но такой поступок может его запятнать. Всего доброго.
Вирджилия ушла, мысленно обозвав мисс Дикс самоуверенной коровой.
Снова сев в конку, она постепенно успокоилась. Ей нравилась ее работа, поэтому она была рада, что не высказала те претензии, которые могла бы высказать в адрес миссис Нил. В любом случае они скорее личные, чем профессиональные. Эта дама была слишком чувствительной, принадлежала к мирным демократам и никогда не сказала бы доброго слова в адрес Макклеллана или Стивенса со Стэнтоном. Женщины с первого взгляда невзлюбили друг друга, и их политические убеждения только ухудшали дело.
Мне следовало ожидать, что все пойдет именно так, подумала Вирджилия, негромко вздохнув. Сидевший рядом мужчина поднял голову, уставился на ее грудь и начал что-то говорить, но когда Вирджилия смерила его гневным взглядом, пересел на другое место.
Вдруг заурчавший живот напомнил ей, что она ничего не ела с тех пор, как проснулась в дешевой гостинице, где провела ночь. Увидев на следующем перекрестке «Уиллард», Вирджилия вышла из вагона. Когда она уже подходила к дверям обеденного зала, оттуда как раз выходила группа мужчин.
– Конгрессмен Стаут…
Он оглянулся. Вирджилия сдержала дыхание – узнает ли он ее?
Да! Конгрессмен опустил шляпу, которую собирался надеть.
– Джентльмены, прошу меня извинить. Моя давняя знакомая. Спасибо за компанию, мы еще продолжим наш разговор.
Не обращая внимания на слегка непристойные смешки своих приятелей, Сэм Стаут пожал Вирджилии руку:
– Мисс Хазард! Как поживаете?
– Приятно, что вы помните мое имя.
– А вы думали, я забуду? Что вы делаете в городе?
– У меня была встреча с мисс Дикс по одному важному административному вопросу. Ужасно не хотелось покидать госпиталь, но и отложить было нельзя. Есть новости от генерала Хукера?
– Нет, только то, что в газетах. Мой друг Стэнтон внимательно следит за телеграфными сообщениями.
Стаут огляделся по сторонам, быстро оценив мужчин и женщин в оживленном вестибюле. Сделал он это как бы невзначай, не привлекая внимания, чем еще больше восхитил Вирджилию.
Она была просто в восторге от этой встречи. Во время прошлой поездки в Вашингтон ей удалось кое-что разузнать о его личной жизни. Детей у Стаута не было – его жена, возлюбленная детства из Индианы, очевидно, страдала бесплодием. Описание этой женщины выявило и другие пикантные подробности – она была плоской как доска. Узнав об этом, Вирджилия решила, что ей будет полезно сознавать, что у нее есть нечто такое, чего нет у жены Стаута.
– Мне было бы чрезвычайно интересно узнать о текущем состоянии дел в вашем госпитале, – с серьезным видом произнес конгрессмен. – Хватает ли у вас материалов, нет ли перебоев с лекарствами…
Умный человек. Используя тот же повод, к которому прибегла она в день их знакомства, он говорил громко, не допуская даже предположений о чем-то недостойном. Вирджилия заметила, что портье за стойкой узнал Стаута и прислушивался к их разговору.
– Мне кажется, в том коридоре есть небольшая гостиная, где мы могли бы спокойно поговорить, мисс Хазард. Если, конечно, это не нарушит ваших планов. – Его пристальный взгляд недвусмысленно говорил о том, что у него на уме на самом деле; чувствуя легкое головокружение, Вирджилия даже вспотела под плотной одеждой.
Вежливо поддерживая ее под локоть, Стаут повел ее по безлюдному коридору, в котором витал тот же запах пыльной шерсти, что и в любом другом отеле. Гостиная, с несколькими маленькими столиками и креслами, расставленными по всей комнате, была пуста.
Стаут был не глуп – он намеренно оставил дверь широко открытой, хотя и выбрал столик, который можно было увидеть, только войдя внутрь.
Сначала он положил на стол шляпу, потом перчатки из оленьей кожи и трость с серебряным набалдашником. От его волос исходил пряный цитрусовый аромат. Кожа казалась белее, чем помнила Вирджилия, а густые изогнутые брови по контрасту с ней выглядели угольно-черными.
– Должен сказать, мисс Хазард, вы прекрасно выглядите.
Его глубокий бархатный голос волновал ее, проникая в самую душу. «Осторожно, – сказала она себе. – Не заключай легкомысленных сделок. Он женатый человек. Его не схватить так же легко, как яблоко с нижней ветки».
– Спасибо, конгрессмен.
Выразительный жест в сторону плюшевого кресла.
– Не желаете ли присесть? Так как дела в Аква-Крик?
– Работа тяжелая, но вы же знаете, как я предана делу, которому мы все служим.
– Да, отлично помню, – кивнул он. – Это ваше качество, как и многие другие, восхищает меня.
Он задержал взгляд на ее губах и чуть заметно улыбнулся. Вирджилии показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но он не спешил.
– Хотя снабжение и питание далеки от нормы, – продолжила она.
– И даже в таких условиях работа, которую делаете вы и все дамы, достойна всяких похвал.
– Мне всегда кажется, что я делаю недостаточно, конгрессмен.
– Сэм, если не возражаете.
– Хорошо. А меня зовут…
– Вирджилия. Чудесное имя.
– С вашим удивительным голосом любое имя прозвучит великолепно.
