После долгого и утомительного смотра Чарльз вернулся к своей палатке, предвкушая хорошую еду и длительный отдых. Завтра ему предстояло отправиться на разведку местности возле переправы Келли. Он уже расседлывал Бедового, когда появился посыльный:
– Капитан Мэйн? Генерал Фицхью Ли выражает вам благодарность и приглашает вечером в штабную палатку. Перед балом будет подан ужин, на котором сам генерал, возможно, присутствовать не будет.
– Почему?
– Генерал приболел, сэр. Вы знаете, где расположен его штаб?
– Возле церкви Оак-Шейд.
– Совершенно верно, сэр. Так что мне передать генералу Ли?
– На бал я все равно не собирался… Передайте Фицу… то есть генералу, что я с удовольствием приду.
Ну и горазд же ты врать, подумал Чарльз, когда посыльный ушел. Все знали, что Фиц был любимчиком Стюарта и все равно завидовал Хэмптону, когда тот обошел его в чинах просто потому, что дольше служил. А сторонники Хэмптона, в свою очередь, издевались над Фицем, утверждая, что такой молниеносной карьерой он обязан только своему дяде Бобу Ли. Может, в этом и была доля правды. Две из пяти конных бригад возглавляли люди с фамилией Ли – Фиц и сын генерала, Рони.
Не горя желанием никуда идти, следующие два часа Чарльз усердно чистил мундир. Что ж, думал он уныло, по крайней мере, у него есть дареная сабля, которая хоть как-то украсит его затрапезный вид. Вскоре он сел на Бедового и поскакал по дороге вдоль луга, где над белыми цветками клевера гудели пчелы.
Солнце уже клонилось к горизонту. На севере вершины Флитвуда окутала голубая дымка.
«Вот бы убраться отсюда и поскорее увидеть Гус, – думал Чарльз. – Что-то во всей этой войне уж очень неправильное…»
– Рад, что ты принял приглашение, Бизон. Что-то я неважно себя чувствую в последнее время. Ревматизм, знаешь ли. Мне просто необходима хорошая компания.
В лице Фица действительно была какая-то нездоровая бледность. Несмотря на безупречный мундир, в нем больше не ощущалось его привычной кипучей энергии; и говорил, и двигался он точно во сне.
Он удивился, что его старый друг не собирается насладиться обществом дам на балу в Калпепере.
– У меня теперь есть своя дама сердца, – ответил Чарльз. – Я бы ее пригласил, но не успел написать ей.
– И что, у вас все серьезно? Хочешь зажить семейной жизнью, когда вся эта заваруха закончится?
– Хорошо бы, генерал. Есть такая мысль.
– Давай забудем на один вечер о генералах и капитанах, – сказал Фиц, жестом приглашая Чарльза сесть на походный стул. – Вспомним наши старые прозвища.
– Хорошо, – улыбнулся Чарльз, чувствуя некоторое облегчение.
На западе огненный шар солнца прилег на низкие холмы. В открытой палатке летал приятный теплый ветерок. Один из офицеров Фица присоединился к ним, чтобы выпить виски, который подавал чернокожий слуга. Полковник Том Россер, красивый молодой техасец, должен был окончить Академию в мае шестьдесят первого, но ушел воевать за Юг. Минут пятнадцать все трое кавалеристов непринужденно болтали. Россер дважды упомянул о каком-то кадете июньского выпуска шестьдесят первого года, который выбрал Союз.
– Лейтенант Джордж Кастер, адъютант Плезантона. Раньше я считал его другом, но, полагаю, больше не могу так сказать.
Помня о дружбе и о Хэмптоне, Чарльз покосился на генерала. Зачем Фиц его пригласил? Просто потому, что нуждался в обществе или по другой причине?
– Я слышал, его называют Шальным Кудряшом, – сказал Фиц.
– Почему? – удивился Чарльз.
– Поймете, когда увидите его, – рассмеялся Россер. – Собственно, вы его в один миг узнаете. Волосы вот до сих пор… – Он похлопал себя по плечу. – На шее огромный алый шарф… в общем, похож на спятившего циркового наездника. Впрочем, – задумчиво добавил он, – в храбрости ему не откажешь…
– В честолюбии тоже, насколько я знаю, – заметил Фиц. – На полуострове его называли Любимчиком Плезантона.
Потом, как принято у кавалеристов, офицеры начали обсуждать сильные и слабые стороны противника. Плезантон получил низкие оценки, зато от ранее никому не известного полковника Грирсона из Иллинойса Фиц и Россер находились под большим впечатлением. В конце апреля, чтобы отвлечь внимание от Гранта, по-прежнему держащего осаду Виксберга, Грирсон повел семнадцать сотен конных в дерзкий поход от Ла-Гранжа, Теннесси, в Батон-Руж, по пути взрывая железнодорожные рельсы и убивая и захватывая в плен солдат Конфедерации.
– Шестьсот миль чуть больше чем за две недели, – проворчал Россер. – Надо было пари заключать.
Чем дольше длился вечер, тем Чарльза все больше охватывало уныние. Он почти не говорил, наблюдая за своим другом Фицем с чувством, близким к зависти. Для человека его возраста Фиц действительно добился многого, и не только благодаря семейным связям. У него была репутация хорошего офицера, и он сильно изменился с вест-пойнтовских времен, когда не признавал никаких правил.
Вскоре Россер встал, надевая фуражку.
– Мне пора, – сказал он. – Рад был познакомиться с вами, капитан Мэйн. Слышал о вас много хорошего. Надеюсь, еще увидимся.
Последние его слова казались неким зашифрованным посланием Фицу. Когда генеральский слуга поставил перед ними оловянные тарелки с говядиной и оладьями, Фиц сказал:
– Ты ведь и сам знаешь, что зря теряешь время у старины Хэмптона. Неделю назад у меня от гангрены умер один полковник. Так что его полк – твой, если захочешь.
– Фиц, – запинаясь, ответил захваченный врасплох Чарльз, – это… очень лестно для меня.
– Оставь, пожалуйста. На этой войне и так проблем хватает, да еще мой ревматизм, будь он неладен, чтобы я мог хоть минуту потратить на лесть. Ты отличный кавалерист и прирожденный командир, а служишь у человека, который совсем не тот, каким должен быть… Ладно, ладно. Не кипятись.
– Но я уже два года у генерала Хэмптона. Попал к нему, когда он только набирал свой легион в Колумбии. Я ему всем обязан и не могу его предать.
– Согласен полностью. И тем не менее…
– Он опытный и храбрый офицер.
– Никто и не сомневается в храбрости Хэмптона! Но этот человек уже… ну, немолод, что ли, и порой проявляет некоторую неуверенность.
– Фиц, прошу тебя, больше ни слова. Ты мой друг, но Хэмптон – лучший из офицеров, с кем мне доводилось служить.
– А как же в таком случае ты оцениваешь генерала Стюарта? – спросил Фиц уже более прохладным тоном.
– Я бы все-таки хотел кое-что уточнить. То, что одни называют неуверенностью, другие считают осторожностью… или мудростью. Хэмптон всегда тщательно готовится к каждой атаке. Ему нужна победа, а не громкие заголовки в газетах об огромных потерях.
Фиц надкусил кусок оладьи, насаженный на вилку.
– Эй, Амос! Принеси виски! – Пока слуга разливал спиртное, Фиц с досадой всматривался в своего гостя. – Возможно, твоя преданность достойна похвалы, Чарльз, но я все равно повторю: ты зря теряешь время. – (Больше никаких кадетских прозвищ, встреча выпускников была явно испорчена.) – Почти все офицеры, окончившие Вест-Пойнт вместе с нами, уже полковники или, как минимум, майоры.
