Но это заняло меньше одной недели, потому что давление сверху не прекращалось. Хотя министерство было завалено работой – из Джорджии поступали плохие новости; Шерман подходил к Мариетте и в любой час мог начать штурм укреплений Джо Джонстона на горе Кеннесо, – Бенджамин настаивал, чтобы Орри отложил в сторону все дела и занимался только отъездом своей жены. Седдон сказал, что лично отдал такое распоряжение.
В конце июня Мэйны и Бос поехали на ферму Барклай. К тому времени фронтовые сводки стали еще тревожнее. Измученный Дэвис сообщил газетчикам, что послал Джо Джонстону все силы, какие только сумел найти. Теперь за все, что бы ни происходило у порога Атланты, отвечал генерал. В то же самое время президент пытался убедить журналистов и публику, что, поскольку Грант так и не одолел Ли и не захватил Ричмонд, ситуация в Виргинии улучшается.
Никто ему не поверил.
Преподобный Манчестер снова отправился во Фредериксберг со Священным Писанием, ножом и армейским кольтом калибра ноль тридцать шесть. Старая коляска, в которой они ехали, обошлась Орри в кругленькую сумму. За то, чтобы сменить сломанную ось, колесный мастер содрал с него в пять раз больше, чем это стоило до войны.
В среду, в предпоследний день месяца, Орри и Мадлен попрощались на крыльце дома Августы. Хмурая погода вполне соответствовала такому грустному моменту. На северо-западе клубились жемчужные облака, спеша по необычно бледному небу. Поднялся ветер, и первые капли дождя уже упали на землю. Орри торопился сказать все, что было необходимо.
– …В Вашингтоне сразу же не пожалей денег и отправь телеграмму Бретт.
– Да, милый, мы уже говорили об этом. Несколько раз. Бос довезет меня до одного из мостов через Потомак… все будет в порядке. – Она коснулась щеки мужа. – Обязательно найди способ как-то сообщать мне о себе. Я буду волноваться. Хотя, слава Богу, ты больше не твердишь о той безумной идее отправиться в действующую армию.
– Потому что незачем. Мне туда уже не успеть. – Это был намеренный обман – он просто хотел, чтобы она не боялась, и надеялся, что Мадлен не распознает его лжи. – Как только смогу, сразу же отправлю тебе письмо с посыльным, – быстро добавил он.
Она порывисто шагнула ближе к нему; темные локоны выбились из-под маленькой, почему-то очень трогательной шляпки с черным пером, которое гнулось под ветром и, казалось, вот-вот сломается. Глаза Мадлен наполнились слезами.
– Ты хоть понимаешь, как я буду по тебе тосковать? Как я люблю тебя? Я же знаю, почему ты меня отсылаешь.
– Потому что намного разумнее сейчас держаться подальше от…
– Тысячи женщин остаются в Ричмонде, – перебила его Мадлен. – Причина вовсе не в этом… но я еще больше люблю тебя за то, что ты хотел представить все именно так. Ты берег мои чувства. – Вокруг них ветер гонял клубы пыли; небо внезапно озарила вспышка молнии. – Твои начальники поверили обвинениям Эштон. И не трудись отрицать – я все знаю. Служащий военного министерства женат на негритянке – какой позор. Поэтому от меня надо избавиться. Если бы не тоска по тебе, я бы сама не возражала против отъезда. Я никогда не была счастлива в этом кругу фанатиков. – Она пылко поцеловала его. – Я так люблю тебя за то, что ты пытался скрыть правду.
Небо уже покрылось тучами; вдали загрохотал гром. Орри, высокий и бледный, как пророк Иеремия, уставился на жену:
– Откуда ты узнала?
– От мистера Бенджамина, когда случайно встретилась с ним позавчера на Мэйн-стрит.
– Ах он, скользкий, бесчестный…
– Он ни слова не произнес, Орри!
– Тогда как…
– Он просто перешел на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться со мной. И тогда я все поняла.
Орри обнял жену, охваченный гневом и печалью:
– Боже, как же я ненавижу эту проклятую войну и то, что она с нами сделала!
– Тогда не позволяй ей сделать еще хуже. Отдать свою жизнь сейчас – значит растратить ее понапрасну.
– Я буду осторожен. И ты будь… обещаешь?
– Конечно. – Спокойная уверенность вернулась на лицо Мадлен, когда они стояли обнявшись на крыльце в сгущавшейся вокруг тьме. – Я точно знаю, что мы пройдем через все это и вместе вернемся в Монт-Роял даже скорее, чем оба думаем.
– Я тоже в это верю. – Орри посмотрел на оставшиеся от дубов пни, по которым уже колотили капли дождя. – Надо ехать.
– А я подожду, когда дождь немного утихнет.
– Да, это правильно…
Он подумал, что зря тратит время, произнося банальности, и снова обнял ее, прижавшись губами к ее губам долгим страстным поцелуем.
– Я люблю тебя, Аннабель Ли.
– Я люблю тебя, Орри. Мы все одолеем.
– Не сомневаюсь, – ответил он, в первый раз улыбнувшись.
Мадлен стояла на крыльце, пока старая коляска не исчезла за поворотом дороги.
На обратном пути Орри начал чихать, а к полудню следующего дня, когда он добрался до города, у него уже сильно кружилась голова. Без Мадлен в их комнатах на Маршалл-стрит было тоскливо, и Орри, переодеваясь в мундир, чтобы вернуться в министерство, поклялся проводить здесь как можно меньше времени. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, он решил с головой погрузиться в работу, пока не будет решен вопрос о переводе. При желании он мог бы даже оставаться ночевать на одной из кушеток в канцелярии.
Наверное, первые ночи так и следовало поступить. Он ужасно скучал по Мадлен, а дома все напоминало о ней. Седдон, пожалуй, не стал бы возражать, если бы Орри остался в здании министерства. В конце концов, разве он не доказал, что является образцовым чинушей, отделавшись от хлопотной негритянки?
Боже, как же противно! Терпеть все это и дальше было выше его сил. У него не осталось ни малейшего желания сражаться или умирать за любые из гнилых принципов мистера Джефферсона Дэвиса. Он едва мог поверить, что еще три года назад у него были подобные порывы. Бегство к Пикетту не имело никакого отношения к патриотизму – это был вопрос выживания. Как и тогда, когда он по зову сердца пошел в Вест-Пойнт, а потом воевал в Мексике, он отзывался на бой барабанов, а не на болтовню барабанщиков. Я уже готов воевать на стороне янки, лишь бы сбежать из этого города, думал он, выходя из дому.
Меньше чем через десять минут после того, как он пришел на работу, какой-то звук заставил его поднять голову от бумаг. Шаркая ногами, Джошуа Пилбим подошел к его столу и прошептал:
– Мне нужно немедленно с вами поговорить. Это срочно.
На лестничной площадке, где было темно и душно после грозы, Пилбим сообщил:
– Прошлым вечером леди и ее супруг выезжали из города почти на четыре часа.
– И куда они ездили?
– На то место, которое вы описывали. Они там совещались о чем-то с грузным человеком, которого я никогда раньше не видел.
Они снова использовали ту ферму… Терпение было вознаграждено. Орри должен доказать Седдону, Бенджамину и всем остальным, что он не сумасшедший.
