Книга Любовь и война. Великая сага. Книга 2, страница 79. Автор книги Джон Джейкс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь и война. Великая сага. Книга 2»

Cтраница 79

Когда Браун сказал, что он сторонник Мартина Делани, Констанция спросила:

– Вы хотите сказать, что готовы переехать в Либерию или другое подобное место, будь у вас такая возможность?

Браун отпил немного чая. С чашкой он обращался так же изящно, как любой из гостей.

– Год назад я бы не задумываясь ответил «да». Но сегодня я уже не так уверен. Америка очень плохо относится к неграм, и я предполагаю, что это продлится еще несколько поколений. Но я предчувствую и перемены. Я верю в коринфян.

Джордж, стоя с чуть откинутой назад головой, как он обычно делал, разговаривая с очень высокими людьми, недоуменно произнес:

– Простите?..

Браун улыбнулся. У него была немного вытянутая голова, с правильными, но незапоминающимися чертами лица. Однако стоило ему улыбнуться, как он полностью преображался, становясь невероятно привлекательным.

– Первое послание апостола Павла к коринфянам: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, в мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, и мы изменимся». – Он отпил еще чая. – Я только надеюсь, что нам не придется ждать до последней трубы.

– Я понимаю, – кивнул Джордж, – ваша раса вынесла огромные страдания. Но разве вы сами не сказали, что лично вам повезло? Вы родились свободным, и вы свободны всю свою жизнь.

В глазах Брауна внезапно вспыхнул гнев.

– Вы действительно думаете, что это имеет какое-то значение, майор Хазард? Каждый цветной в этой стране порабощен страхом перед белыми и перед тем, как этот страх может повлиять на поведение белых. Вас обманывает то, что мои цепи невидимы. Но они никуда не делись. Я чернокожий. И эта борьба – моя борьба. Каждый крест – мой крест, в Алабаме, или в Чикаго, или прямо здесь.

– Если вы считаете эту страну такой ужасной, – уже чуть раздраженно спросил Джордж, – что мешает вам уехать?

– Мне казалось, я вам объяснил. Надежда на перемены. Мои занятия научили меня тому, что перемены – это одна из немногих постоянных в нашем мире. Ханжеское представление Америки о свободе необходимо было изменить еще с тех пор, как подписали Декларацию, потому что рабство – это зло и никогда ничем другим не было. Когда-то я был настолько наивен, что думал, будто закон покончит с этим, но Дред Скотт доказал, что даже Верховный суд подгнил. Это последнее прибежище деспотизма.

Джордж отказывался сдаваться.

– Я допускаю, что почти все, что вы говорите, – правда, Браун. Кроме того, что американская свобода лицемерна. Думаю, вы преувеличиваете.

– Не соглашусь с вами. Но впрочем… – обезоруживающая улыбка Брауна вмиг разрушила возникшее между ними напряжение, – считайте это одной из немногих привилегий моего цвета.

– Значит, вас удерживает здесь только надежда на перемены… – заговорила Констанция.

– И еще ответственность. Прежде всего меня удерживают здесь дети.

– А, так вы женаты?

– Нет, не женат.

– Тогда чьи…

Призыв Кейт Чейз перебил их. Доктор Делани согласился кое-что сказать. Симпатичная дочь министра попросила гостей наполнить свои бокалы и тарелки и устроиться поудобнее.

У стола с закусками, где молодая чернокожая девушка в домашнем фартуке сразу восторженно уставилась на Брауна, Джордж сказал:

– Мне бы хотелось побольше узнать о ваших взглядах. Мы живем сейчас в отеле «Уиллард»…

– Я знаю.

Это заявление ошеломило Констанцию, хотя, похоже, пролетело мимо ушей ее мужа.

– Поужинаете с нами там как-нибудь в ближайшее время?

– Спасибо, майор, но сомневаюсь, что управляющему это понравится. Братья Уилларды – достойные люди, но я все-таки их служащий.

– Вы… кто?

– Я носильщик в отеле «Уиллард». Это лучшая работа, которую я смог здесь найти. Я не хочу работать на армию. Армия в эти дни создает как бы свой собственный институт рабства, нанимая наш народ горбатиться на кухне, рубить дрова, таскать тяжести и разносить депеши за мизерное жалованье. Мы годимся для того, чтобы копать выгребные ямы, но недостаточно хороши для того, чтобы сражаться. Поэтому я и стал носильщиком в отеле.

– «Уиллард»… – пробормотал Джордж. – Я просто ошарашен. Мы когда-нибудь встречались в вестибюле или в коридорах?

Браун подвел их к стульям:

– Конечно. Десятки раз. Вы могли на меня смотреть, но никогда меня не видели. Это еще одна привилегия цветных. Не желаете присесть, миссис Хазард?

Чуть позже, признав правоту Брауна, Джордж начал было извиняться, но высокий негр только с улыбкой отмахнулся и пожал плечами. Потом у них не было возможности поговорить. Однако Констанции все же очень хотелось узнать, о каких детях говорил их новый знакомый. На следующий день в отеле она долго искала его и наконец нашла – он выносил мусор и опорожнял песочные урны, набитые окурками сигар. Не обращая внимания на недоуменные взгляды публики в вестибюле, она попросила Брауна объяснить, о ком он говорил.

– О детях-беглецах, которых этот странный генерал Батлер называет контрабандой. Сейчас с Юга течет целая черная река. Иногда дети бегут вместе с родителями, а потом родители пропадают. Иногда они сами по себе, просто привязываются к каким-нибудь взрослым. Хотите увидеть таких детей, миссис Хазард? – спросил он, испытующе глядя на нее.

– Где? – спросила Констанция.

– Там, где я живу, в северном конце Десятой улицы.

– На Негритянском холме? – Легкий вздох перед тем, как она задала вопрос, выдал ее, но Браун не рассердился.

– Не стоит так бояться негритянской общины. Да, среди нас тоже есть никчемные и опасные люди – так же, как и среди вас. Пожалуй, возьму свои слова назад: у вас их больше, – он усмехнулся, – потому что есть еще и политики. Поверьте, вы будете в полной безопасности, если решитесь прийти туда. Во вторник у меня выходной. Так что можете приходить в любое время.

– Хорошо, – кивнула Констанция, надеясь, что Джордж не станет возражать.

Как ни странно, он не возражал.

– Мне кажется, этот парень из тех, кто всегда может защитить женщину где бы то ни было. Так что поезжай, посмотри на эту общину беспризорников. Мне и самому хочется узнать, что это такое.

Во вторник Джордж заплатил швейцару, чтобы тот подогнал экипаж к дверям «Уилларда». Когда Браун и Констанция садились рядом на место кучера, этот невежа злобно пялился на них, очевидно возмущаясь тем, что ниггер ведет себя на равных с белой госпожой. Он пробормотал какую-то непристойность, но один взгляд Брауна заставил его умолкнуть.

– Когда вы перебрались в Вашингтон? – спросила Констанция, когда Браун погнал лошадей от отеля, лавируя между потоком омнибусов, военных фургонов, лошадей и пешеходов.

– Прошлой осенью, после победы Старины Эйба.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация