– За такое меня могут вышвырнуть из штата, – пробормотала она, но все же, распахивая дверь немного театральным жестом, почувствовала даже некоторую гордость.
Джейн медленно прошла вперед. Это была комната из ее сна. Мадлен тихо шагнула следом за девушкой и бесшумно закрыла за собой дверь.
– Идеи и мысли никогда меня не пугали, Джейн. Они и есть главное спасение этого мира. Читай сколько хочешь и что хочешь.
От полок, на которых не было и дюйма свободного места, исходил запах кожаных переплетов. Джейн почувствовала себя как в соборе. Не решаясь сдвинуться с места, она так и стояла неподвижно, словно просительница. Потом откинула голову назад, обвела глазами бесчисленные ряды книг, и лицо ее просияло.
Глава 45
– Джордж, ты не должен так волноваться. Возьми себя в руки.
– Но… но…
– Закури сигару. Давай я налью тебе виски. Каждый вечер одно и то же! Когда ты возвращаешься домой, на тебе лица нет. Уже и дети замечают.
– Только статуя может оставаться спокойной в том месте. – Джордж резко расстегнул воротник мундира и подошел к окну; на стекло падали снежинки и тут же таяли. – Знаешь, как я провел день? Смотрел, как этот олух из Мэна демонстрирует свои водоступы: два маленьких каноэ, надетые на ботинки. Прекрасная вещь для пехоты! Переходить виргинские реки на библейский манер!
Констанция зажала рот ладонью. Джордж погрозил ей пальцем:
– Даже не вздумай смеяться! А что еще хуже – за месяц это был уже четвертый изобретатель водоступов! Это что, служба стране – выслушивать разных проходимцев?
Он запустил пальцы в волосы и стал смотреть на декабрьский снегопад, не видя его. Темнота и уныние охватывали город, а еще тревожное ожидание того, что неизбежно последует за этим затянувшимся затишьем. Единственным лучом света был Макклеллан, который увлеченно готовил новую армию к весенней кампании.
– Но наверняка же время от времени появляются и настоящие изобретатели, – сказала Констанция.
– Разумеется. Мистер Шарпс, например, чьи замечательные винтовки Рипли никак не желает заказывать, хотя специальный снайперский полк полковника Бердана готов заплатить за них даже сверх их цены. Шарпс для Рипли, видите ли, слишком новомоден. Уже почти одиннадцать лет, как артиллерийско-технический совет одобрил это оружие, а оно все еще новомодное.
Джордж с такой силой пнул табурет, что на носке ботинка осталась вмятина.
– Но неужели на Рипли нельзя найти управу? – спросила Констанция, не обращая внимания на то, что Джордж крепко выругался от боли. – Кэмерон не может вмешаться?
– У него своих проблем хватает. Не думаю, что он продержится дольше месяца. Но что-то сделать, безусловно, можно. И уже сделано в октябре. Только не нами. Линкольн сам заказал двадцать пять тысяч таких винтовок.
– В обход министерства?
– Ты его осуждаешь? – Джордж упал на диван, приведя мундир в окончательный беспорядок. – Тогда вот тебе еще один пример. Есть один молодой парень, его зовут Кристофер Спенсер, он много где работал, даже у Кольта в Хартфорде успел. Так он придумал и запатентовал замечательную скорострельную винтовку, которая заряжается из трубчатого магазина с семью патронами. И знаешь, что сказал на это Рипли? – (Констанция покачала головой.) – Что наши солдаты начнут стрелять слишком быстро и напрасно тратить заряды.
– Джордж, в это просто невозможно поверить!
Его рука взлетела вверх, словно он приносил присягу в суде:
– Клянусь Богом! Мы не осмеливаемся вооружить пехоту тем, что может сократить эту войну! Насчет казнозарядных винтовок Рипли пришлось сдаться, мы их уже заказали для кавалерии, но вот против магазинных винтовок он стоит насмерть. Поэтому нашу работу делает президент. Сегодня Билл Стоддард сказал мне, что из резиденции президента ушел заказ на десять тысяч карабинов Спенсера. И стрелки́ Хайрема Бердана испробуют их уже к Рождеству.
Джордж снова вскочил на ноги, пуская дым из очередной сигары. Он просто не мог усидеть на месте.
– А ты представляешь, какой урон может нанести Рипли с его упрямством? Сколько молодых ребят может погибнуть из-за того, что он боится потратить лишние патроны? Я просто не могу больше этого выносить, Констанция… не могу думать о тех смертях, в которых будем виноваты мы… а я должен делать вид, что мне интересны какие-то водоступы деревенских идиотов!
Джордж наконец выдохся. Наклонив голову, он молча курил у окна и невидящим взглядом смотрел на медленно падающий снег. Констанция часто наблюдала такие выплески эмоций у мужа, но почти никогда они не сопровождались подобным отчаянием. Она подошла к нему сзади, обняла, прижалась к его спине в темно-синем мундире.
– Я понимаю, почему ты чувствуешь себя таким несчастным… – Она уткнулась щекой в его плечо. – Знаешь, а у меня новость. Даже две. Отец уже в Нью-Мехсико и старается держаться подальше от армий и федералов, и конфедератов, которые там стоят. Думает, что к концу зимы доберется до Калифорнии.
– Отлично, – вяло откликнулся Джордж. – А вторая новость?
– Нас пригласили на прием в честь твоего старого друга, генерала армии.
– Малыша Мака? Да он, наверное, и говорить теперь со мной не захочет, так высоко взлетел.
Макклеллан получил назначение первого ноября; Скотта отправили в отставку.
– Джордж, Джордж… – Констанция развернула его и заглянула ему в глаза. – Это не тот человек, которого я знаю. Мой муж. Ты так ожесточен.
– Наш приезд сюда был чудовищной ошибкой. Я только зря трачу время… ничего полезного не делаю. Надо подавать в отставку и возвращаться домой с тобой и детьми.
– Да, уверена, Рипли заставляет тебя чувствовать именно это. – Констанция нежно погладила его по щеке, на которой за день успела отрасти щетина. – Ты помнишь Корпус-Кристи, где мы встретились? Ты сказал, что тебе хочется, чтобы пароход ушел в Мексику без тебя…
– Верно. Я хотел остаться и ухаживать за тобой. Хотел этого больше всего на свете.
– Но ты поднялся на борт вместе с остальными и уплыл.
– Тогда у меня было чувство некоей цели. Надежда что-то завершить. А теперь я просто часть какой-то ужасной неразберихи, которая может стоить тысяч жизней.
– Может быть, если Кэмерона отправят в отставку, станет лучше?
– В Вашингтоне? В этом болоте бюрократии, тупости, бессмысленных бумаг и доведенного до совершенства искусства самосохранения? Может, появится несколько новых лиц, но в общем все останется по-прежнему.
– Потерпи еще немного. Все-таки это твой долг. Война всегда нелегка, для всех. Я это узнала, еще когда лежала без сна ночь за ночью, боясь за тебя, пока ты был в Мексике.
Констанция нежно прикоснулась губами к его губам. Он немного успокоился, и на его лице, уже отмеченном печатью лет, появилось почти мальчишеское выражение.
