Тем не менее на протяжении четырнадцати веков – от средневековых пап времен крестовых походов до европейских философов Просвещения и евангелических проповедников в США – сюжет о женах Мухаммада оставался источником многочисленных яростных атак на Пророка и религию ислама. В ответ современные ученые – мусульмане и немусульмане – проделали значительную работу по защите браков Мухаммада, в особенности его союза с Аишей, которой не было и девяти лет на момент обручения с Пророком. Хотя эти ученые достойны высшей похвалы за свою работу по развенчанию фанатичной и невежественной критики антиисламских проповедников и знатоков, все дело в том, что Мухаммад не нуждается в защите по этому вопросу.
Как и великие еврейские патриархи Авраам и Иаков, как пророки Моисей и Осия, как цари Израилевы Саул, Давид и Соломон и как почти все христианские (византийские) и зороастрийские (сасанидские) монархи, все шейхи в Аравии, включая Мухаммада, имели несколько жен или несколько наложниц, либо и то и другое. В Аравии VII в. власть шейха и его авторитет в значительной степени определялись размером его гарема. И хотя союз Мухаммада с девятилетней девочкой может показаться шокирующим с точки зрения современных представлений, его помолвка с Аишей была именно помолвкой. Аиша не вступала в брачные отношения с Мухаммадом до достижения половой зрелости, то есть возраста, когда каждая без исключения девушка в Аравии имела право вступить в брак. Самым поразительным в истории с браками Мухаммада было не то, что он десять лет в Ятрибе был полигамен, а то, что он двадцать пять лет прожил в браке с одной женщиной в Мекке – нечто неслыханное по тем временам. На самом деле, если в браках Мухаммада есть что-то интересное или необычное, это не то, сколько у него было жен, а те правила, которые были наложены на них, особенно в связи покрытием лица.
Хотя вуаль долгое время считалась самой отличительной эмблемой ислама, удивительно, что нигде в Коране она не упоминается в контексте обязательного ношения. Традиция покрывать лицо вуалью и традиция уединения (вместе известные как хиджаб) были введены в жизнь Аравии задолго до Мухаммада, прежде всего через арабские контакты с Сирией и Ираном, где хиджаб был знаком социального статуса. В конце концов, только женщина, которая не должна была работать в полях, могла позволить себе оставаться в уединении и покрывать лицо вуалью.
В умме традиция покрывать лицо не существовала почти до 627 г., когда сообществу был неожиданно явлен так называемый стих о хиджабе. Этот стих, однако, был адресован не всем женщинам в целом, а исключительно женам Мухаммада: «О те, которые уверовали! Не входите в дома Пророка, если только не будет разрешена вам еда… Но когда вас позовут, то входите, а когда покушаете, то расходитесь, не вступая дружески в беседу… А когда просите их о какой-нибудь утвари, то просите их через завесу. Это вам чище для ваших сердец и их сердец» (33:53).
Это ограничение имеет большой смысл, если вспомнить, что дом Мухаммада был так же мечетью общины – центром религии и социальной жизни в умме. Люди постоянно сновали здесь туда-сюда в любое время дня. Когда делегации от других племен приходили побеседовать с Мухаммадом, они устанавливали свои палатки на несколько дней на территории открытого двора, всего в нескольких шагах от покоев, где спали жены Мухаммада. Те, кто прибывал в Ятриб, чтобы поселиться здесь, также зачастую останавливались в стенах мечети до тех пор, пока не находили подходящие жилища.
Когда Мухаммад был по статусу сродни шейху племени, такая постоянная возня могла быть терпима. Но к 627 г., когда он стал в высшей степени могущественным лидером все более разрастающейся общины, возникла необходимость установить некоторое разделение для поддержания неприкосновенности его жен. Таким образом, укоренилась традиция, заимствованная от женщин высшего общества Ирана и Сирии, по вуалированию и сокрытию от посторонних глаз наиболее важных персон женского пола.
То, что распоряжение по ношению вуали применялось только в отношении жен Мухаммада, подкрепляется тем фактом, что термин для обозначения процесса надевания вуали, дарабат аль-хиджаб, использовался как взаимозаменяемый синоним выражению «становиться женой Мухаммада». По этой причине при жизни Пророка ни одна другая женщина в умме не соблюдала традицию ношения хиджаба. Конечно, скромность предписывалась как верующим мужчинам, так и женщинам, в то время как последним было дано указание следовать по стопам жен Пророка: «…пусть они сближают на себе свои покрывала. Это лучше, чем их узнают; и не испытают они оскорбления» (33:59). В частности, в присутствии незнакомых мужчин женщины должны были поступать следующим образом: «пусть они охраняют свои члены и… пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди» (24:31–32; отметим, что слово, используемое для существительного «покрывала», – это хамр, а не хиджаб). Однако, как верно замечает Лейла Ахмед, во всем Коране понятие «хиджаб» ни разу не употребляется в отношении каких-либо других женщин, кроме жен Мухаммада.
Сложно сказать определенно, когда вуаль была принята к ношению остальной частью уммы, скорее всего, это произошло значительно позже смерти Мухаммада. Мусульманки, вероятно, начали носить вуаль в подражание женам Пророка, которые почитались как «матери уммы». Но на протяжении поколений после смерти Мухаммада вуаль не была ни обязательной, ни, если на то пошло, широко принятой, когда значительное число мужчин – писателей и ученых – начали использовать свой религиозный и политический авторитет для восстановления господства в обществе, которое они утратили в результате эгалитарной реформы Пророка.
Эпоха, последовавшая сразу за смертью Мухаммада, как станет очевидно, была бурным временем для мусульманской общины. Росла численность населения уммы и с поразительной скоростью увеличивались ее благосостояние и сила. Всего через пятьдесят лет после кончины Пророка крошечная община, которую Мухаммад основал в Ятрибе, разрослась за пределы Аравийского полуострова и поглотила всю огромную Сасанидскую империю в Иране. Полвека спустя она закрепилась в большей части северо-западной Индии, охватила всю Северную Африку и низвела христианскую Византийскую империю до положения чахнущей региональной державы.
Поскольку маленькая община арабских последователей Мухаммада превратилась в одну из крупнейших империй, которую когда-либо видел мир, ей пришлось столкнуться со многими юридическими и религиозными проблемами, которые прямо не упоминались в Коране. Если бы Мухаммад был жив, решение этих вопросов можно было бы передать ему. Но без Пророка постепенно становилось все труднее определять Божью волю по вопросам, которые выходили за рамки накопленных знаний и опыта группы арабских соплеменников.
В первую очередь умма, естественно, обратилась с предложением возглавить сообщество к ранним Сподвижникам Мухаммада. Как представители первого поколения мусульман Сподвижники, люди, которые скитались с Пророком и говорили с ним, пользовались авторитетом в принятии решений по юридическим и духовным вопросам благодаря непосредственному знанию жизни и учения Мухаммада. Они были живым источником хадисов – устных историй, передающих слова и дела Пророка.
Хадисы, поскольку они обращались к вопросам, не затронутым в Коране, стали незаменимыми в формировании исламского права. Однако на ранних этапах они были очень путаны и абсолютно не регламентированы, что делало установление их подлинности почти невозможным. Усугубило ситуацию то, что с уходом первого поколения общине пришлось все больше полагаться на рассказы второго поколения мусульман (известных как табиун), полученные ими от своих предшественников. Когда умерли представители второго поколения, община еще на один шаг отдалилась от знания истинных слов и деяний Пророка.
