– И еще… Как там Моссад? Вертится еще по Первомайску?
– Вертится, – нахмурился Григоренко. – Дважды фиксировали, но те уходили. Людей маловато, Юрий Владимирович. Нам бы хоть малую группу от «семерки»…
– Берите, я распоряжусь. Ну, успеха нам!
Григоренко покинул кабинет, а председатель КГБ поднялся и прошел к окну. Что он там видел, осталось тайной, но губы Андропова то и дело изламывала улыбка.
Понедельник, 31 декабря 1974 года, вечер,
Первомайск, улица Дзержинского
Часы показывали шесть вечера, когда я вернулся домой, а за окнами уже чернела ночь. Никаких дурацких каникул никому не светило, кроме школьников, да и сегодня был обычный рабочий день. Праздник, отмеченный красным в календаре, наступит завтра, то есть в полночь, а второго – пожалте на работу!
Заглянув на кухню, я застал там одну лишь маму – повязав передник, она умудрялась готовить сразу оливье, селедку под шубой и жарить котлеты.
– Привет! – сказал я. – С наступающим!
Мама улыбнулась и подставила щеку. Я ее чмокнул и сказал:
– Присмотрю за котлетами. – Подняв крышку сковородки, осторожно перевернул подрумянившиеся, исходившие ароматным паром кулинарные изделия, после чего спросил: – А где все?
– Сбежали! – воскликнула мама. – Бросили меня одну! Папа куда-то поехал с Игорем, вроде как за мандаринами, а Настька с Иркой бегает и со Светкой…
Следующие полчаса мы молчали, сосредоточенно готовя угощения. Наконец котлеты прожарились как надо, я подлил чуть-чуть водички, чтобы те пропарились, и переключил конфорку на самый малый – пущай потомятся, им полезно.
Мама тоже управилась – красиво выложила салаты в тяжелые хрустальные приборы и присела на стул. Спохватившись, бросилась к буфету и достала четыре мандарина, которые в СССР почему-то поспевали аккурат к Новому году. Честно поделив цитрусовые, сказала заговорщицки:
– Угощайся, пока никого нет!
Я с удовольствием угостился, посматривая на маму. Она на самом деле красивая женщина, и даже роды не испортили ее фигуры. Помню прекрасно, как мы в прошлом году ездили в Ялту – мама в синем бикини не уступала молодым девчонкам.
– О чем задумалась? – мягко сказал я.
– Да так… – вздохнула мама, улыбнувшись слегка.
Подумав, стоит ли сейчас заговаривать о серьезном, я решил, что вполне.
– Мам, знаешь, что мне иногда кажется… – начал я осторожно. – Что ты не совсем довольна своей жизнью.
– Сына, кто же ей бывает доволен…
– Верно, – кивнул я, очищая второй мандарин. – Но если человеку не в радость то, как он живет, он пытается что-то поменять в своей жизни. И это правильно, а вот ты…
– А я? – Мама посмотрела на меня.
Я не отвел глаз. Сейчас я не маскировался под отрока-переростка, а говорил от себя, человека пожилого и бывалого, много-много раз обдумывавшего свое прошлое. Мама работала на сахарном заводе техником-технологом, но это отнюдь не было пределом ее желаний.
– Помню, – затянул я, – как ты однажды призналась, что мечтала поступить в Одесский универ и стать инженером-химиком. Ты очень этого хотела, но…
– А-а! – слабо отмахнулась мама. – Мечтала, да… Но тут все так закрутилось… Сначала ты родился, потом Настька…
– …И ты убедила себя, что долг превыше всего! Надо, дескать, не о себе думать, а о детках, о муже, хранить тепло домашнего очага и тому подобное. Ма-ам! Я не буду с тобой спорить, смысла нет – то время уже прошло, но тебе тридцать пять всего. Верней, скоро стукнет. Тебе сейчас даже на очное можно поступать, не то что на заочное!
– Ах, Миша… – опять вздохнула мама. – Думаешь, все так просто? Я, вон, техникум еле-еле закончила, по вечерам занималась! Конечно, тяжко бывает… Я же рано встаю. Вы все еще спите, а я на цыпочках прохожу на кухню и завариваю себе кофе. Сижу в одиночестве, цежу свой кофеек и думаю. Разные мысли в голову лезут, иногда очень невеселые. Неужто, думаешь, вот так вся жизнь и пройдет? В стирках, готовках, уборках? Сейчас-то хоть полегче стало, а раньше… Жуть! А что делать?
– Смотря когда, – улыбнулся я. – Сейчас – готовиться, а летом поступать.
– Да ну тебя! – засмеялась мама. – Папа твой, когда ложится, детектив читает перед сном или фантастику, а я с учебником химии лягу?
– А почему бы и нет?
Мама посмотрела на меня с некоторой растерянностью, беспомощностью даже.
– Ты это серьезно?
– Совершенно!
– Ох, Миша, Миша… – мамуля нервно-зябко потерла плечи. – А кормить вас кто будет? И… и вообще?
– Мам, не надо нас кормить, мы уже сами можем кушать, – заулыбался я. – А сварить чего или пожарить и я смогу, и Настя. Ты выдели себе хотя бы часа три вечером. Себе! Для себя! Учись или делай маникюр. Ты же красивая женщина, мам!
– Ты уже и в этом разбираешься? – улыбнулась мама, гладя меня по голове.
– Это у меня врожденное! Я же тоже не стою на месте – вон, послезавтра мне в Москву ехать!
– Ох, а я и забыла! – всполошилась родительница.
– Ма-ам! – успокоил я ее. – Все уже собрано, выглажено, документы, деньги, путевка – все на месте. Сяду и поеду, не волнуйся. И не отвлекайся! Я хочу многого добиться, но у меня есть еще одно сильное желание – чтобы ты перестала махать на себя рукой! Пожалуйста, не числи себя в тылу, а нас на передовой. Три часа в день, мамочка! С Настей я поговорю, она возьмет на себя часть твоих обязанностей. И я возьму, и папа!
Мама долго смотрела в темное окно, а потом неожиданно обняла меня, притянула к себе и шепнула:
– Ладно, я попробую!
Четверг, 3 января 1975 года,
Москва, ВДНХ
Длинный подзаголовок гласил: «31 декабря 1974 года – 25 августа 1975 года: в Москве в павильонах ВДНХ будет подведен итог второму этапу Всесоюзного смотра НТТМ, посвященного 50-летию присвоения комсомолу имени В. И. Ленина.
Бюро ЦК ВЛКСМ, главный комитет ВДНХ, президиум ВСНТО и президиум Центрального совета ВОИР приняли решение провести в 1971–1975 годах всесоюзный смотр научно-технического творчества молодежи.
Цель смотра – широко привлечь молодых рабочих, колхозников, инженеров и техников, студентов, учащихся ПТУ, воинов Советской Армии к решению задач, выдвинутых XXIV съездом КПСС по повышению эффективности общественного производства.
В первом полугодии 1975 года на ВДНХ будет работать Центральная выставка НТТМ. В период выставки будут проведены дни молодых новаторов, встречи с учеными и изобретателями, творческие дискуссии, посещение предприятий и институтов. Выделяется 10 тыс. бесплатных путевок на ВДНХ для наиболее проявивших себя молодых умельцев…»
Я отложил буклетик-программку. Ну, что, молодой умелец? Действуй! Привлекай внимание общественности к своей нескромной персоне. Как говорят наши заклятые друзья-американцы, без publicity, то бишь известности, не добьешься prosperity, то бишь процветания.
