* * *
Вернувшись домой, Десмонд собрал вещи. Аккуратно сложил подарки Пейтон в большой сундук. Отсканировал все фотографии, распечатал их, а оригиналы вернул в рамки. Потом сел в гостиной и стал ждать. Когда Пейтон пришла, они присели на диван в метре друг от друга. Девушка сильно нервничала, понимая, что вот-вот случится что-то ужасное. Десмонд произнес вслух слова, которые репетировал не один раз.
– Я представляю себе, какой ты станешь через несколько лет. Ты сидишь на крыльце и пьешь вино из бокала, наблюдая за бегающими по двору детьми. Твой муж возится с грилем. Он играет во дворе с детишками, точно зная, что делать, потому что сам в детстве играл во дворе со своим папой, который его любил. Вы садитесь ужинать, и твой муж прекрасно понимает, как с тобой обходиться, потому что вырос с настоящими родителями, которые любили друг друга. Он читает детям книгу перед сном, потому что так когда-то делали его отец и мать. Когда дети шалят, он инстинктивно понимает, что следует предпринять, – не потому, что прочитал об этом в книжке, а потому, что так с ним обращались в нормальном доме, где он рос. Твой муж любит тебя, любит детей. Ведь он способен любить, его не носило всю жизнь от одной утраты к другой. Жизнь ваша не идеальна, но ей и не требуется быть идеальной, потому что никто из вас не душевный калека.
– Десмонд, мне наплевать…
– Я знаю, ты говоришь правду. Ты не оставишь меня, куда бы ни привела нас общая дорога.
– Именно.
– Но я этого не допущу.
– Десмонд!
– Ты слишком дорога мне. Ты заслуживаешь счастливой жизни.
– Я и так счастлива.
– Не так, как хотела бы.
Пейтон обняла его и горько заплакала.
– Прости.
– Прошу тебя, не уходи.
– Я останусь до утра.
Пейтон заглянула ему в глаза.
– Останься хотя бы до понедельника. Пожалуйста!
Он уступил. Во всей его жизни не было дней более мучительных и безрадостных, чем эти последние три дня. Они занимались любовью каждую ночь и по два раза на день. Прощание растянулось надолго. И оно доставляло огромную боль, – даже он ее чувствовал. А уж о Пейтон и говорить было нечего.
В понедельник утром, когда Десмонд вышел на крыльцо, она сжала его в объятиях с такой силой, что чуть не затрещали ребра.
Он чуть-чуть отодвинул ее от себя, чтобы заглянуть в глаза.
– Сделаешь кое-что для меня?
– Что угодно.
– Не жди. Устраивай свою жизнь.
Опять хлынули слезы.
Час спустя Десмонд снова был в дороге с жилым прицепом на буксире.
Сначала он остановился в Йосемитском национальном парке, потом в Секвойе, пешком прошел Долину Смерти. По ночам читал. Долго напряженно думал, что делать дальше. С каждым днем решение принимало все более ясные очертания. Раз уж не получилось спасти себя самого, надо спасать других. Ради такой цели можно еще пожить и постараться. Предложение создать некоммерческую организацию или детский фонд было в принципе правильным, но ему хотелось намного большего – изменить мир, сделать его таким, чтобы детям не приходилось переживать то, что выпало на его долю.
Десмонд снял офис на Сэнд-Хилл-роуд. Раньше здешняя аренда была самой высокой в мире. Теперь пустовали десятки офисов бывших венчурных фирм. Все – с богатой отделкой. Десмонд торговался с риелтором из-за аренды с таким же упорством, с каким когда-то рядился с владельцем ломбарда из-за велосипеда. Он занял офис на следующей неделе, сразу начал делать звонки, распространяя новость о том, что открыл инвестиционную фирму нового типа. Благодаря бурному росту фондового рынка он скопил восемьдесят миллионов долларов. Кремниевая долина испытывала острую жажду в капитале. Папка входящих сообщений быстро наполнилась, непрерывно звонил телефон. Однако Десмонд никак не находил то, что искал.
Новую фирму он назвал Icarus Capital. В греческой мифологии Икар был сыном Дедала, создателя Лабиринта. Чтобы вырваться с острова Крит, Дедал сделал сыну крылья из перьев, скрепленных воском. Он предупредил Икара: «Если поднимешься слишком высоко, солнце расплавит воск. Если полетишь слишком низко, морская сырость намочит перья». История эта находила отклик в душе Десмонда. Стремительный рост и обвал рынка, да и вся его жизнь напоминали полет Икара. Люди, взлетавшие слишком высоко, живущие не по средствам и способностям, обречены на падение. Те, кто никогда не рисковал, – тоже.
Хотя Десмонд считал, что его эмоциональное развитие окончательно остановилось, он все же сходил на прием к нескольким психотерапевтам. Один из них порекомендовал обратиться в фирму, которая разрабатывала новые методы лечения, и начальные эксперименты обещали большой успех. Компания называлась Rapture Therapeutics.
Десмонд помнил это название по работе в SciNet и сильно удивился. Rapture была одной из трех загадочных компаний, основанных Citium Holdings и Invisible Sun Securities.
Через неделю он пришел в офис Rapture в Сан-Франциско. Старший научный сотрудник компании показал ему пилюлю.
– Это – средство от депрессии, пятьдесят миллиграммов. Мы оба можем принять одну и ту же пилюлю в пятьдесят миллиграммов, однако ваша психологическая реакция будет вчетверо сильнее моей. Откуда такая разница? Все зависит от особенностей индивидуального метаболизма. Как для врачей, так и для пациентов это создает неудобства.
– И что делать?
– Идти в обход медицины. Мы в Rapture создали имплантат, который вживляют в мозг. Он следит за химическим балансом мозга и добавляет те вещества, что требуются мозгу, причем именно тогда, когда они требуются. Представьте себе мир, свободный от шизофрении, раздвоения личности, депрессий, – я даже не все назвал. Рыночный потенциал воистину безграничен.
– Вы меня заинтриговали. Я пытался лечиться таблетками, но они на меня не действуют. Мне хотелось бы изменить свою память.
Ученый бросил на Десмонда пристальный взгляд.
– Что вы имеете в виду?
– Стереть болезненные воспоминания. Начать с чистого листа, если угодно.
Наступила пауза.
– В настоящее время у нас нет технологии или процедуры, чтобы выполнить ваше желание, мистер Хьюз.
– Вы уже над ними работаете?
– Пока что нам нечего обсуждать.
* * *
Десмонду установили имплантат. Он не питал особых надежд. Однако результаты не заставили себя долго ждать. Депрессия прошла. Десмонд начал больше интересоваться работой, строить планы на будущее. Его также тревожило, что все это могло закончиться в случае отказа имплантата или банкротства Rapture. Мысли о компании не давали ему покоя. Он навел справки, затребовал налоговые отчеты компании, которых не было в открытом доступе, – и наткнулся на глухую стену.
Наконец Десмонд потребовал встречи с исполнительным и финансовым директорами.
