– Объясни, какой целью можно оправдать убийство миллионов беззащитных людей?
– Пейтон!
– И что представляет собой лекарство? Я уже знаю, что это не вакцина и не антивирусный препарат. Оно не похоже ни на что, что сегодня используется.
Лин Шоу глубоко вздохнула, но промолчала.
– Что это такое, мама? Как оно реально действует? Я вижу, что вы там внизу не выращиваете ни вирусы, ни биоматериалы. И это не химическое вещество. Так расскажи, пожалуйста. Что вы тут придумали?
Лин подошла вплотную к Пейтон.
– Позже объясню, сейчас нужно уходить.
– Нет. Я никуда не пойду с тобой, пока ты не назовешь причину, зачем ты это делаешь.
– Делаю не я… Внутри «Китиона» существуют две фракции, между ними идет война.
Ответ поразил Пейтон и одновременно вселил надежду. Ей отчаянно хотелось поверить в невиновность матери.
– Докажи!
– Пейтон…
– Она тебя не обманывает.
Все повернулись к человеку на пороге. На нем был белый халат, волосы коротко подстрижены, виски тронуты сединой. К изумлению и радости Пейтон, перед ней стоял – живой и невредимый – брат Эндрю. Пейтон была готова расплакаться, броситься ему на шею. Однако его следующая фраза раздавила ее, сжала сердце.
– Это делала не она, Пейтон. Это делал я.
Глава 121
Время, казалось, застыло на месте. Надежно прикрыв собой Эйвери, Десмонд внимательно разглядел покрытое шрамами от сильных ожогов лицо Коннера. Порыв ветра взъерошил светлые волосы на его голове, откинув их назад, как истлевший занавес, обнажая новые застывшие волдыри. Десмонд понял происхождение страшных ран Коннера.
Стоя у развалин родительского дома, Десмонд полностью восстановил память о том, что происходило в день пожара в 1983 году.
Он проснулся утром и прибежал на кухню, где его мать сидела в кресле и держала на коленях младшего брата Десмонда, Коннера. Маленький ребенок улыбался. Он вообще был на редкость улыбчив и весел. Отец говаривал, что Коннер хныкал куда меньше Десмонда, а потому они с мамой решили завести третьего братца. Десмонд надеялся, что так и будет. Подобно родителям, он души не чаял в младшем брате. Но в то утро ему было некогда, он торопливо засунул в рот бутерброд с яичницей, намазанный «веджемайтом»
[18], и пулей выскочил за дверь.
Позже в тот день, стоя перед объятым пламенем домом, Десмонд, прежде чем броситься в огонь, несколько раз выкрикнул имя Коннера. Желание вытащить мать и младшего брата гнало его вперед, несмотря на обжигающие языки пламени и выедающий глаза удушающий дым, пока ему хватало терпения. Он не сумел спасти их в тот день. Эта неудача преследовала Десмонда всю жизнь.
В апреле 2003 года он съездил в Австралию на могилу семьи возложить венок по случаю двадцатилетней годовщины степного пожара. Он ожидал увидеть табличку с именем Коннера, но ее на кладбище не оказалось. Это подстегнуло любопытство – и подарило надежду – Десмонда. Он несколько недель изучал старые архивные записи в Аделаиде, нанял лучшего в Австралии частного детектива, а заодно – еще одного, лучшего после первого. Астрономические суммы ушли на оплату бесконечных разъездов, запросов на документы и адвокатов, когда документы приходилось выбивать через суд. Наконец он узнал правду: их мать спасла Коннера, проявив беспримерную отвагу и самопожертвование. Она выбросила дрова и пепел из камина и положила в него младенца. Потом подтащила и опрокинула холодильник, перегородив им печное жерло.
Первая группа спасателей, та, что обнаружила Десмонда, нашла лишь обгоревшие останки его матери. Она так и не покинула дом, до конца оттаскивая подальше от камина все, что могло гореть.
Однако вторая группа, прочесывая район в поисках оставшихся в живых, обнаружила сильно пострадавшего от ожогов, обезвоживания и голода Коннера. Мальчика на грани смерти доставили самолетом в Аделаиду, где он провел несколько месяцев в детской реанимационной палате, после чего его перевели в ожоговое отделение.
Прочитав отчет врача, Десмонд не мог сдержать слезы. Все думали, что ребенок не выживет, однако на каждом этапе он вопреки всему цеплялся за жизнь. Когда его наконец выписали, Десмонд давным-давно уехал к дяде Орвилю в Оклахому. Врачи позвонили дяде, но тот отказался принять Коннера. Десмонд не сомневался в правдивости справки: мужлан был негодным опекуном даже для пятилетнего мальчика, что уж говорить о малыше.
Коннера отправили в центр, откуда детей распределяли в приемные семьи. Десмонду было страшно вообразить, в каких условиях пришлось расти брату с его тяжелыми физическими и умственными нарушениями. Он представил себе, как будущие «родители» расхаживают по центру, рассматривают мальчиков и девочек, кандидатов в опекаемые, и, заметив Коннера, тут же отводят взгляд.
К удивлению Десмонда, в 1995 году его брат в двенадцать лет попал в приемную семью Макклейнов. На этом архивные записи прерывались. Приемные родители Коннера умерли в 2003 году. Коннер бросил школу в семнадцать, в брак не вступал, жил одиночкой.
Десмонду больше ничего не мешало сделать последний шаг.
Хмурым июньским утром 2003 года он подъехал к многоквартирному дому, где жил Коннер, и некоторое время репетировал, что скажет брату. Тогда он впервые встретился с Коннером после двадцати лет разлуки. При виде его у Десмонда сжалось сердце – не от радости, а от печали. Коннер Макклейн носил длинные слипшиеся патлы и бесформенную нестираную одежду. Правая рука была покрыта «дорожкой» от уколов. Коннер закурил сигарету и отправился на каторжную работу в порту.
Сидя во взятой напрокат машине и наблюдая за младшим братом, Десмонд решил круто изменить свою жизнь. С этого момента он посвятил себя тому, чтобы помочь брату выйти в люди. Он купил компанию в Австралии и распорядился, чтобы отдел кадров нанял Коннера. Ненавязчиво выяснив сильные и слабые стороны брата, Десмонд потребовал от руководителя компании поручать юноше ответственные дела, после чего несколько лет наблюдал за его развитием. Коннер переехал в приличную квартиру, переборол тягу к наркотикам, но от гложущих душу демонов так и не избавился. Он был лишь личинкой того человека, которым хотел стать. Десмонд и сам был прекрасно знаком с этим ощущением, он лучше кого бы то ни было понимал, что происходит с Коннером.
В тот день, когда он, открывшись ему, назвался братом, они обнялись и поклялись никогда больше не иметь тайн друг от друга. Десмонд полностью посвятил Коннера в дела «Китиона», в смысл «Зеркала» – устройства, призванного преобразить мир, исцелить их обоих, начать все сначала, в буквальном смысле – если они захотят – заново переписать прошлое. Десмонд увидел перемену, которую надеялся увидеть с того самого момента, когда Коннер вышел из обшарпанного дома, – подлинную трансформацию, надежду, веру в то, что и он способен зажить счастливой жизнью.
