– Меня зовут Ханна Уотсон, я доктор Центра по контролю и профилактике заболеваний. Мне нужно взять у вас небольшое количество крови на анализ.
Женщина медленно открыла пожелтевшие, налитые кровью глаза. На лицо села черная муха, заставив ее мотнуть головой.
Ханна достала полевой комплект ReBOV, взяла капельку крови из пальца женщины и приложила ватку к месту укола. Опустив пробу в охладительный контейнер, она подняла с полу наполовину пустую бутылку ПРР.
– Сколько бутылок вы выпили за день? – спросила Ханна.
Женщина в ответ покачала головой.
– Вы должны много пить. Вам принести что-нибудь еще?
С трудом выдохнув, женщина сказала:
– Спасибо, доктор. Не надо.
Посмотрев по сторонам, Ханна заметила, что на одной стене кто-то написал буквы от А до F, обозначив ряды, а на другой – номера от одного до двенадцати. Она пометила в уме, что А1 не потребляет достаточно жидкости, но в остальном жалоб не имеет.
Вытащив новый полевой диагностический комплект, Ханна перешла к пациенту А2.
Через двадцать минут Ханна вышла из больницы. Ей было так жарко, что хотелось разодрать на себе защитный костюм ногтями. Горячая пленка приставала к липкой от пота коже и плавилась вместе с ней – так, по крайней мере, казалось. Однако она не забыла о предупреждениях доктора Шоу: не торопясь сняла костюм и пошла в палатку, где интерн ССЭД делал анализ проб из ряда «А».
Интерн поднял голову.
– На Эболу ни одной положительной реакции.
Ханна кивнула. Доктор Шоу уже предупредила ее. Хотя кенийцы успели сделать анализы и не нашли у пациентов вируса Эболы, на всякий случай следовало провести собственные анализы, используя комплекты от другого производителя.
К тому же доктор Шоу наверняка считала сбор анализов элементом практической тренировки в реальных условиях. Вскоре придется брать анализы у других пациентов – в окрестных деревнях. В одиночку. Поэтому Ханна была рада возможности отработать процедуру с помощью коллег.
* * *
Ния привела Йонаса и Пейтон в конец длинной палаты, где, прислонившись к стене с пожелтевшей штукатуркой и прикрыв глаза, сидел мужчина среднего возраста в пропитанной по́том безрукавке. Рядом лежал аккуратно свернутый белый халат.
– Доктор Шоу, доктор Йонас, это – доктор Элим Кибет, главный врач мандерской больницы.
Доктор Кибет приоткрыл глаза, посмотрел на гостей и, слабо улыбнувшись, вытер пот со лба.
– Точнее говоря, единственный врач Мандеры. – Он перевел взгляд на Пейтон. – Мы сделали для американского парня все, что могли. Прошу прощения.
Пейтон опустилась на корточки, чтобы не заставлять доктора смотреть на нее снизу вверх.
– Мы все ценим ваши усилия, доктор Кибет. ЦКПЗ, американское правительство и особенно родители юноши.
Доктор Кибет достал из-под халата перекидной блокнот и подал его Пейтон.
– До приезда людей из министерства я успел подробно опросить мистера Тернера.
Пейтон вытерла перчатки и пролистала линованные страницы, заполненные четким почерком. Доктор Кибет ничего не упустил. У Пейтон появилась надежда, что в записях обнаружится намек, который выведет их на нулевого пациента.
– Спасибо, доктор, – сказала она и оглянулась на Нию, которая пристально смотрела на американку. У Пейтон появилось ощущение неоднозначности происходящего, но она не могла уловить, что его вызывало.
– Вы готовы к встрече с мистером Тернером? – спросила кенийка.
Пейтон, облаченной в оранжевый костюм из ткани «тайвек», показалось, что температура вдруг подскочила градусов на пять. Предстоящее решение грузом давило на плечи, затрудняя дыхание. От него зависела судьба молодого человека, а возможно, – миллионов других людей.
Глава 23
Лукасу Тернеру казалось, что он пролежал в больнице Мандеры много лет. Он помнил, что прибыл сюда всего несколько дней назад, но эти дни стали самыми длинными в его жизни.
Болезнь началась с болей в шее и высокой температуры. В остальном он чувствовал себя нормально. Прошло всего несколько часов, и его начало выворачивать наизнанку. Желудок отказывался держать пищу. Понос не давал задержаться в кишечнике ни крупинке, пылесосом опустошая внутренности.
Лукас ослабел и не мог перебороть усталость, сосредоточиться. Он то проваливался в сон, то приходил в сознание, перестал различать день и ночь. Пил раствор регидратационной соли, становившийся раз от разу все противнее. Аппетит пропал совершенно, но по настоянию доктора Кибета Лукас заставлял себя есть. Он стал этого бояться, заранее зная, что организм отвергнет пищу. Казалось, собственное тело объявило ему войну, и он ее проигрывал.
В помещении нестерпимо воняло хлоркой. Доктор Кибет дал Лукасу несколько книг в бумажных переплетах и Библию, но у него, несмотря на скуку, не оставалось сил для чтения. Он думал о родителях и сестре. Какой это будет для них удар! Лукас даже пожалел, что вообще приехал в Африку. У фантазеров и смерть глупая… Нет, так к жизни подходить нельзя, – нельзя жалеть, судить задним числом. Он шел за мечтой, и она привела его сюда, в Мандеру, что тут еще думать. Жизнь непредсказуема; в конце концов, мы способны управлять лишь собственными мыслями.
Лукас постарался переключиться на управление своими мыслями. Нельзя раскисать, даже если судьбе угодно, чтобы он умер здесь, в Мандере.
Через некоторое время доктор Кибет перестал его навещать, зато стали приходить незнакомые люди в защитном снаряжении. Они вели себя крайне осторожно. В отличие от доктора Кибета, эти не задавали никаких вопросов и не задерживались в комнате. Главврач относился к нему, как к живому человеку; новенькие – с безразличием, как к клиническому случаю.
Солнце клонилось к закату. В узкое окно Лукас видел группу новоприбывших, собравшихся вокруг костра, они бросали в огонь свои защитные костюмы. Костер изрыгал клубы черного дыма, из которых всякий раз, когда в него падала еще одна пустая оболочка, выскакивали языки пламени. Лукас повернулся к маленькому зеркалу на стене. На него смотрели налитые кровью, слезящиеся глаза. Кожа – бледная. Лицо – чужое. Лицо монстра.
* * *
Пейтон, сопровождаемая Йонасом, поспешила за Нией в палату Лукаса Тернера. Юноша спал. Пейтон не хотела его будить, но иначе было нельзя. Времени оставалось все меньше. Чтобы остановить распространение патогена, требовалось срочно найти ответ.
Ния протянула ладонь, чтобы разбудить пациента, но Пейтон мягко коснулась ее плеча и подошла к постели первой. Она села на край, взяла Лукаса за руку, осторожно потрепала его за предплечье и несколько раз повторила его имя, прежде чем тот открыл пожелтевшие, налившиеся кровью глаза. Пейтон заставила себя улыбнуться. От вида молодого юноши в расцвете лет, обессилевшего от страшной болезни, защемило сердце. Он приехал в Африку в надежде сделать мир лучше, а судьба привела его сюда, в эту комнату, где он теперь умирал.
