Девочка покачала головой.
– Ты можешь спросить у других?
Халима заговорила на незнакомом языке. Явно не суахили. «Местный диалект», – подумала Пейтон.
– Нет. Они тоже не видели.
– Спасибо. Ты помнишь, когда люди начали болеть? И когда умирать?
Халима посовещалась с двумя соотечественниками.
– Примерно три или четыре дня назад.
– А кашель, чихание как давно начались?
Трое местных жителей оживленно заспорили.
– Трудно сказать. Может, неделя, может, больше.
Пейтон кивнула.
– Благодарю. Твои сведения помогут нам спасти жизнь другим людям.
* * *
Через десять минут Ханна вернулась в палаточный городок с каким-то черным предметом. Врач обращалась с ним крайне осторожно. На входе в камеру санитарной обработки она спрятала его в мешок.
Через некоторое время девушка опустила пластиковый мешок на стол для совещаний. Пейтон, Йонас, Миллен Томас и работники кенийского Министерства здравоохранения подались вперед.
Перед ними лежала запачканная кровью ручная видеокамера.
Ханна села за стол.
– Эти двое американцев были здесь.
– Молодец, доктор Уотсон, – похвалила Пейтон.
Рыжеволосая девушка просияла.
Пейтон указала на потрепанный откидной блокнот.
– Я смотрела записи доктора Кибета. Он подробно опросил Стивена Коллинза, пока тот еще был жив. И с Лукасом Тернером говорил до его отправки в Атланту. Оба сообщили, что кашель, головная боль, температура и усталость появились за неделю до того, как Стивен заболел всерьез.
– О, боже! – воскликнул Йонас.
– Мы имеем дело с совершенно новым, неведомым патогеном, – продолжала Пейтон. – На раннем этапе болезнь напоминает грипп. Через неделю-две становится смертельной.
– Откуда она взялась? – спросил Йонас.
– Я вижу две возможности: или она возникла здесь же, в Кении, или ее завезли американцы.
– В посылке от Десмонда Хьюза? – недоверчиво спросил Йонас.
Пейтон помедлила.
– Вполне вероятно.
Кенийцы, Ханна и Миллен за столом смущенно переглянулись.
Пейтон повернулась к главе кенийской экспедиции.
– Вы направили свои группы в деревни, из которых пациенты поступали в больницу Мандеры, если не ошибаюсь?
– Направили. Там не происходит ничего подобного – всего несколько смертельных случаев, хотя болеют почти все.
Пейтон встала и уперла руки в бока.
– Ладно, давайте взвесим, что нам известно. Наш нулевой пациент скорее всего либо Стивен Коллинз, труп которого сейчас на пути в Атланту, либо один из местных жителей, которых мы здесь обнаружили.
Впервые подал голос Миллен, ветеринар по образованию:
– Если кто-нибудь из местных жителей прикасался к летучим мышам или их помету, резервуарный носитель может быть где-то поблизости.
Сидящий в конце стола служащий кенийского Министерства здравоохранения спросил местного переводчика, нет ли в здешнем районе пещер и прочих мест обитания летучих мышей.
Переводчик сказал, что пещер очень много.
Миллен выскочил из-за стола.
– Я пошел готовиться.
Пейтон остановила его, подняв руку.
– Придержи лошадей.
Она кивнула на ярко-желтую луну.
– Отправишься с утра со свежими мозгами и выспавшейся командой поддержки. Кроме того, нам еще многое предстоит сделать на месте. Вскоре температура упадет, костюмы можно будет не снимать дольше. Эпидемия Эболы в Западной Африке нас научила, что трупы, зараженные патогеном, еще опаснее живых носителей. По большей части Эбола в Западной Африке распространялась во время похоронных церемоний. Африканцы целуют на прощание своих мертвых, из-за чего вирус разбегался по деревням, как пожар.
Пейтон посмотрела на висящую на стене карту и указала на соседние деревни и главную дорогу – ведущее на юг шоссе В9.
– Йонас, полагаю, следует отправить наши отряды в эти деревни и придерживаться обычной процедуры – изоляции и карантина. По-моему, мы нашли эпицентр.
– Согласен. Я позвоню в Мандеру, выделю персонал.
– Полковник, – сказала Пейтон, – на В9 пора выставить блокпост.
Кенийский офицер молча кивнул.
– Прошу также, чтобы ваши люди вырыли яму для костра.
– Какого размера?
– Чтобы сжечь наши костюмы и все предметы из деревни, которые могут служить переносчиком патогена.
– Трупы тоже?
– Пока нет. Их мы через час или два разложим по мешкам. Что с ними делать, решим потом. Пока надо остановить распространение патогена. Если мертвые пролежали здесь хотя бы пару дней, летучие мыши, крысы и прочие животные могли успеть заразиться.
– Когда вы намерены сжигать материал?
– В идеале – в конце каждого дня.
– Я бы не советовал, – возразил полковник. – Террористы «Аш-Шабаб» наверняка уже знают о вашем присутствии в Кении. Большой костер превратит нас в мишень.
– Что вы предлагаете?
– Откопать яму, заполнить ее и как следует прикрыть брезентом. При отходе оставим двух человек, они выждут пару часов и тогда уже подожгут.
Пейтон быстро переглянулась с Йонасом.
– Нас это устроит.
* * *
Три часа работы после заката вымотали всех умственно и физически. Люди полковника Магоро свалили в свежую яму костюмы и всякую всячину из деревни – зубные щетки, игрушки, одежду, запасы еды. Яму накрыли лоскутным покровом из кусков брезента оливкового цвета, скрепленных серебристой изолентой, отчего он напоминал одеяло с декоративной прошивкой. Рядом под белым навесом стопкой были сложены мешки с трупами. С каждым часом запах смерти и разложения слабел, пока ночной ветер окончательно не развеял его остатки и не наполнил деревню свежим воздухом.
В своей палатке Пейтон села на койку и принялась втирать болеутоляющий крем в усталые мышцы ног. Она была одета в белую фуфайку без рукавов и короткие спортивные шорты, едва прикрывавшие верхнюю часть бедер. Одежда насквозь пропотела.
Несмотря на ломоту в теле, Пейтон чувствовала себя лучше, чем дома. Приходилось признать: ее домом была палатка в нищей стране, а не квартира в Атланте. Здесь она обретала абсолютный покой и целеустремленность. Ни стресс, ни долгие часы работы не выводили ее из равновесия.
Исследование эпидемий составляло смысл ее профессии и всей жизни. Поведение вирусов предсказуемо, их можно выследить и понять. Люди – другое дело, их поступки нелогичны и пагубны. Люди оставались для нее тайной за семью печатями, больным местом. Особенно мужчины.
