В то лето, работая на морской буровой вышке, он сломал три ребра. Десмонд лежал дома один, восстанавливался, как вдруг по пыльной подъездной дороге прикатили блестящий «мерседес» и потрепанный пикап «форд» с торчащими из заднего окна двумя охотничьими ружьями.
Из «мерседеса» вышли двое мужчин в деловых костюмах, чисто выбритые, с короткими, зачесанными на одну сторону волосами. Они потели, как боровы. Десмонд видел их впервые. Зато долговязого водителя пикапа, который вразвалочку направился к обшарпанному дому, словно был его владельцем, Десмонд знал хорошо. Этого типа звали Дейл Эппли, он тоже работал на буровых и отличался еще более злобным характером, чем Орвиль.
Пиджаки представились сотрудниками «Западно-Техасской энергетического корпорации» и попросили разрешения войти. Десмонд позабыл их имена, как только они представились. Он уже понял, с чем они пожаловали.
Гости присели в комнате, не отказались от предложенного холодного чая и хорошо заученными фразами довели до сведения Десмонда, что его дядя погиб во время аварии на буровой в заливе, после чего взяли паузу, следя за его реакцией.
– Спасибо, что сообщили, – ответил Десмонд.
Глаза его остались сухими. Он не мог дождаться, когда они уйдут.
Один из пиджаков – в галстуке – пододвинул по выщербленному кофейному столику конверт. Десмонд принял его за юриста. Слова гостя подтвердили догадку.
– Ваш дядя, как и все подрядчики корпорации, подписал договор…
Десмонд не мог сосредоточиться на сути сказанного. Он слышал лишь обрывки фраз. В договоре имелось положение о третейском суде. Ему могли позвонить адвокаты и предложить подать на компанию в суд за халатность, повлекшую смерть другой стороны, но адвокаты, объяснил юрист, – это конъюнктурщики, тратящие время клиента впустую. В договоре прописана стандартная страховая сумма на случай смерти. Она достаточно высока и ради удобства Десмонда заготовлена в конверте.
Десмонд вскрыл его и достал чек на десять тысяч долларов.
Двое юристов тревожно наблюдали за его реакцией. Дейл сидел со скучающим видом. Десмонд догадывался, зачем он приехал.
– Выпишите новый на двадцать пять тысяч, и вы обо мне больше не услышите.
Один юрист покосился на другого, второй сказал:
– Я уполномочен выплатить не более двадцати тысяч.
– Договорились, – равнодушно ответил Десмонд.
Дейл ухмыльнулся.
Чиновник нефтяной компании достал из внутреннего кармана чековую книжку, открыл обложку из крокодиловой кожи и выписал еще один чек на десять тысяч долларов.
Юрист порылся в бумагах внутри «дипломата» и протянул Десмонду две копии соглашения на четырех страницах.
– Этим вы отказываетесь от своего права на возбуждение дальнейших исков…
Десмонд подписал бумаги, прежде чем тот успел закончить.
Юрист сгреб документы со стола и вынул еще один конверт.
– Мы отправили тело вашего дяди в похоронную контору города Нобл. Ввиду характера полученных травм, его уже кремировали. Мы, разумеется, оплатили все расходы.
Юрист сделал паузу. Не дождавшись ответа, он открыл конверт.
– Как и все подрядчики, ваш дядя оставил у нас завещание. Мы его сейчас зачитаем.
Десмонд сощурил глаза. Солнце просвечивало бумагу, он разглядел, что документ состоит из одной строчки.
Потный чиновник в пиджаке откашлялся.
– Последняя воля и завещание Орвиля Хьюза состоят в следующем: «Я завещаю все моему племяннику Десмонду Барлоу Хьюзу. 39–21–8».
Сидящий в шезлонге Дейл хохотнул.
– По крайней мере, теперь ясно, что Орвиль писал завещание трезвым.
Все повернулись к нему.
Дейл пожал плечами.
– Трезвым он был неразговорчив.
Чиновники нефтяной компании еще раз с напускной искренностью принесли соболезнования и заторопились к выходу. Дейл сказал им, что останется «на случай, если Десмонду понадобится помощь», словно они были близкими друзьями. Чиновники ушли. Десмонд и Дейл остались один на один в облезлой гостиной. Дейл болтал всякую ерунду, нимало не смущаясь молчанием Десмонда. Он как будто к чему-то готовился, а может, набирался храбрости заявить о настоящей цели визита.
– Дело в том, Дез, что твой дядя задолжал мне деньжат.
– Неужели?
На памяти Десмонда его дядя не занял в своей жизни ни доллара и никогда не вставал из-за карточного стола, не расплатившись за проигрыш.
– Точно говорю.
Десмонд заметил в кармане брюк Дейла очертания короткоствольного револьвера.
– Давай сделаем так: мы поедем в банк, я получу деньги по чекам и выплачу долг.
Дейл немного подумал.
– Почему бы тебе не переписать чеки на меня прямо сейчас?
Он чуть не просверлил в Десмонде дырку взглядом.
Юноша аккуратно перевернул чеки и сделал надпись.
– Старина Орвиль не любил держать деньги в банке, так ведь? Не доверял им.
Десмонд посмотрел на стоящий у двери рычажного взвода «винчестер» калибра.30–30. Орвиль держал под рукой оружие на случай, если к дому забредет олень. Дейл перехватил его взгляд, попытался сделать вид, что не заметил, заговорил небрежным тоном:
– Ну и завещаньице он оставил! Номера в конце… похоже на комбинацию сейфа. А ты как думаешь?
Мысли Десмонда разбегались. Главное – выбраться из комнаты. Он ничего не ответил.
– Да, наверняка. Давай-ка проверим номерок. Я возьму, что мне причитается, и уйду с миром. – Дейл быстро поднялся и подошел к ружью. – Где сейф, Дез?
– Под кроватью, – ответил юноша, не глядя Дейлу в глаза.
Рабочий ощерился.
– Не-а, не верю. Орвиль не настолько был дурак. Грабители могут обыскать дом. Ураган может унести. Случись сильный пожар, опять нехорошо – расплавится замо́к. – Дейл сунул руку в карман с револьвером. – Где он? Второй раз спрашивать не буду.
– В сарае на заднем дворе.
Дейл шагнул вперед и схватил со стола завещание.
– Показывай!
Он открыл дверь и встал так, чтобы ружье осталось у него за спиной. Внутрь старого фермерского дома хлынул солнечный свет.
Десмонд вышел на крыльцо и спустился по ступеням. Трава была подстрижена. Бурые проплешины покрывали двор, делая его похожим на латаную-перелатаную шубу. Обдуваемые осенним ветром, дубовые стены и ржавая крыша сарая терпеливо ждали наступления события, которому было суждено окончательный переломить жизнь Десмонда. В шестидесятые годы в сарае едва умещался трактор. Теперь в нем стоял поломанный «студебеккер» и самоходная газонокосилка, – Орвиль заставлял Десмонда подстригать траву.
