– У кого здесь самые мощные ВВС?
– Ну-у… не знаю. У Великобритании, Германии, Франции.
– Как насчет Испании?
Эйвери на минуту задумалась.
– Самолеты у них есть, но нет денег на ремонт и подготовку к полетам. Экономика Испании не вылезает из кризиса уже несколько лет. Хорошо, летим через Испанию, испытаем судьбу, а уже оттуда – к Шетландским островам.
– А что на самих островах? Уж там нас точно собьют.
– Об этом мы подумаем позже.
Прежде чем Десмонд успел что-либо возразить, Эйвери скрылась в кабине пилота.
Десмонд поправил свернутое трубкой одеяло под головой Пейтон и некоторое время смотрел на спящую.
Он закрыл глаза и попытался вспомнить, что было потом.
* * *
Первичное размещение акций SciNet внесло в жизнь Десмонда непредвиденный поворот. Курс акций взлетел до заоблачных высот. Формально его доля в компании – чуть более одного процента – тянула на 3 290 000 долларов. В действительности же все принадлежащие ему опционы были заблокированы специальной оговоркой, не позволявшей сотрудникам компании продавать свои акции либо исполнять опционы в течение шести месяцев после выхода компании на фондовую биржу. Эти полгода тянулись для Десмонда и всех работников SciNet бесконечно долго.
Превращение компании в открытое акционерное общество сильно изменило ее. Теперь руководство волновали исключительно биржевые котировки и связи с инвесторами. Всех заботило, какой доход будет показан за квартал, остальное потеряло значение. Компания постоянно выпускала пресс-релизы, стараясь привлечь к себе еще больше внимания. Если раньше они думали о стратегии, шли на риск и пытались поставить бизнес на долговременную основу, то теперь играли наверняка, старались лишь не провалить показатели роста и выручки (о прибыли по-прежнему не шло речи). Десмонд чувствовал приближение конца. К августу, когда закончился ограничительный период, курс акций еще немного подрос. Прилив 1999 года поднял с мели множество кораблей, но больше других – горячие доткомы. Доля Десмонда уже составляла 7 840 000 долларов. Он продал все до единой акции и уволился с работы. Учитывая доход от реализации опционов в двух других компаниях, превращенных в открытые акционерные общества, и еще одной, которая была продана новым владельцам, состояние Десмонда только за год превысило девять миллионов.
Пейтон настояла, чтобы он поступил с ее долей акций, как со своей. Десмонд продал их и перевел деньги на два отдельных банковских счета.
Пейтон не желала размежевания – ни банковских счетов, ни личных отношений. Она предложила Десмонду жить вместе. Он колебался, опасаясь ее ранить. Но и отказ причинил бы ей страдания. Они купили небольшой домик в Пало-Альто-Хиллз. Переезд дался легче легкого, Десмонд попросту подцепил свой жилой прицеп, загнал его на подъездную дорожку и перенес скромные пожитки в дом.
Несмотря на свалившееся богатство, Пейтон ни капли не изменилась. По-прежнему училась на медфакультете – нередко до изнеможения, – а в свободное время обустраивала новое жилище. Она без посторонней помощи покрасила комнаты, оклеила обоями санузел. Каждые выходные наготове имелся очередной проект усовершенствования семейного гнезда. Десмонд тоже прилагал руки, однако ему казалось, что Пейтон затевает свои проекты с задней мыслью – дать ему какое-нибудь занятие. Несколько месяцев после увольнения из SciNet он пролежал на диване, бродя по Сети либо читая. Последние полгода после выхода SciNet на фондовую биржу работать приходилось на износ, сидеть ночами, чтобы сдать задания к сроку. Предыдущий год был не намного лучше. Десмонду казалось, что полтора года вместили в себя целых двадцать лет труда. Он совершенно вымотался. Однако этим проблемы не ограничивались.
Десмонд надеялся, что финансовая свобода сделает его другим человеком, разбудит новые чувства. Выбравшись наконец из туннеля на другую сторону, он, по идее, мог расслабиться и полностью открыться жизни. И любви. Любви без тайных опасений. Любви к Пейтон. Но стена в душе никуда не делась. Он ощущал себя гончей, которая всю жизнь бегала по треку за фальшивым зайцем, а поймав его, вдруг обнаружила, что ее обвели вокруг пальца. Десмонд понял: настоящая проблема засела намного глубже, на подсознательном уровне.
Он стал читать статьи по психологии, искать информацию в интернете. Пейтон все больше тревожилась, предлагала несметное количество решений.
– Тебе надо больше заниматься спортом, Дез. Твой организм привык к физическим нагрузкам.
Он записался в спортзал и стал бегать с Пейтон по утрам. Каждую субботу они ходили плавать. Не помогло. Как и предложение чаще бывать на людях.
– Надо больше общаться с другими, – твердила Пейтон. – Если только сидеть дома, любой одеревенеет.
Десмонд записался в клуб книголюбов, поступил в Стэнфорд на интересующие его курсы астрофизики и психологии, не меньше двух раз в неделю обедал с бывшими коллегами по работе. Ничего не менялось.
Пейтон уговорила его сходить к врачу.
– По-моему, ты съезжаешь в бездну. Дез, пожалуйста, сделай это ради меня.
В кабинете семейного врача он заполнил анкету. В смотровой комнате доктор сел напротив пациента и сказал:
– Во-первых, то, что вы ощущаете, далеко не редкость. Депрессия возникает у людей любого возраста, национальности и социального происхождения. Иногда она быстро проходит, а иногда превращается в хроническое расстройство, требующее лечения в течение длительного периода. Напоминаю: депрессия – медицинское явление. Я выпишу вам лекарство – селективный ингибитор обратного захвата серотонина, сокращенно – СИОЗС. В вашем конкретном случае, ввиду серьезности симптомов, я настоятельно рекомендую записаться на прием к психотерапевту, который выявит другие подспудные проблемы и триггерные факторы в повседневной жизни и научит вас их контролировать. Многим пациентам помогали исключительно таблетки, но гораздо больше людей восстанавливались благодаря сочетанию медикаментозного лечения и психотерапии.
Рекомендованного семейным доктором психотерапевта звали Томас Дженсон. На вид ему было больше шестидесяти, седые волосы коротко подстрижены, на губах – добрая улыбка. Он внимательно выслушал рассказ Десмонда о детстве и всех значительных событиях вплоть до сегодняшнего дня. Специалист вел подробную запись и, когда Десмонд закончил, заверил его, что сможет помочь, попросив лишь несколько дней на размышления.
Когда Десмонд вернулся, психотерапевт уселся напротив в клубное кресло с блокнотом на коленях и неторопливо заговорил размеренным тоном:
– На мой взгляд, вы страдаете от явления, которое мы называем посттравматическим стрессовым расстройством. Сокращенно – ПТСР.
Десмонд такого не ожидал.
– Подозреваю, что расстройство развилось у вас после пожара, в котором погибла ваша семья. Мне кажется, вы так и не оправились от этой травмы. Хуже того, вы попали во враждебное окружение в доме вашего дяди. Первые годы прошли в постоянном страхе голодной смерти и словесных оскорблений. Работая на буровой, вы подвергались еще и физической опасности, ваши шрамы – красноречивое тому свидетельство. А в последний период жизни с вашим дядей, – психотерапевт заглянул в свои записи, – несмотря на то, что вы выпускали пар, пили, дрались, опасность и страх никогда не отступали.
