Как, впрочем, и у него. Подобрав свою и ее одежду, он свернул ее в ком и зашвырнул подальше в туннель. Мисс Ларкин, глаза которой были теперь совершенно закрыты, все еще исполняла танец у воображаемого шеста. И эта непорочная девица в беде исполняла его просто отлично! Уж он-то умел распознать профессионализм. Он прокашлялся.
– Не хотелось бы вас прерывать, мисс Ларкин, – ледяным тоном сказал он, – но колонна почти сформирована, нам лучше поторопиться.
Вздрогнув, она открыла глаза. Она как будто удивилась, увидев его, и оглядела пещеру так, точно забыла, где находится. Потом она снова посмотрела на него и покраснела.
– Я… я готова, мистер Фаррел.
Он пошел первым, двигался медленно и ей велел не делать резких движений. Они оставались почти невидимы на фоне стены пещеры, но любое внезапное движение могло их выдать.
Фаррел приглядывал и за неандертальцами, и за кроманьонцами, но первые были поглощены своими обязанностями охранников, а вторые смотрели прямо перед собой. Что до Голубой Молнии и его подручных, то они целиком и полностью были заняты машиной.
Когда Фаррел с девушкой спустились на дно пещеры, колонна уже пришла в движение. Они выжидали до последней секунды и, когда охранники повернулись к ним спиной, проскользнули в конец колонны.
Пока все шло по плану.
Изначально просторный коридор был во многих местах дополнительно расширен, чтобы придать ему одинаковую высоту и ширину. Неверный и слабый свет исходил от факелов по стенам. От порывов свежего воздуха пламя время от времени колебалось, и по стенам танцевали длинные тени. Кроманьонцы иногда переговаривались друг с другом на языке, мертвом вот уже много тысячелетий. Ни они, ни охранники-неандертальцы не догадывались, что колонна стала чуть длиннее, чем полагалось.
– Ну и танец же вы станцевали только что! – углом рта промолвил Фаррел.
Мисс Ларкин смотрела прямо перед собой.
– Я… я себя выдала, да?
– Уж точно, – откликнулся Фаррел. – В каком стрип-баре вы подвизались, пока не решили начать с чистого листа?
– В «Грудастой Анне» в Старом Йорке. Я в любой момент могу получить мое старое место, стоит мне только захотеть.
– А почему вы вообще оттуда ушли?
– Девушка устает от… от определенных вещей. И этот разобиженный тон совсем ни к чему. Я же говорила: не стоит возводить девушку на пьедестал, если не готовы, когда она упадет, собирать осколки.
– Я вот чего в толк не возьму, – не унимался Фаррел, – что подтолкнуло вас на профессиональное выступление? Я же всего-навсего попросил вас снять одежду.
– До… до работы в «Грудастой Анне» я по вечерам репетировала у себя в комнате. Я так много репетировала, что снимание одежды перед сном и профессиональный стриптиз практически слились воедино, и теперь, делая одно, я делаю заодно и другое, просто привычка. Там, на уступе я даже не сознавала, что танцую стрип-танец.
Колонна огибала поворот. Вдалеке показалось рассветное небо.
– И вот чего еще я не пойму, – продолжал Фаррел. – Как вам удалось подделать свое резюме?
– Вы в каком мире живете, мистер Фаррел? Такое сплошь и рядом делается. Практически любое агентство по найму сварганит вам резюме – только платите.
– Те кадры, где вы катаетесь на лыжах с горного склона, были просто фантастика. Весь этот непорочный снег!
– Ваша проблема, мистер Фаррел, в том, что вы самодовольный напыщенный романтик. Никто не просил вас меня идеализировать. Мне неприятно это говорить – ведь вы рисковали жизнью, чтобы меня спасти и все такое, но это правда. Знаете, почему Грудастая Анна и люди вроде нее ездят на «кадиллаках»? Потому что мужчины вроде вас несут им денежки. Вам же на самом деле не нравятся девушки, которых вы силком возводите на пьедестал, вы же только и ждете, когда они упадут, чтобы с ними поразвлечься, а если они не падают, отправляетесь в ближайший стрип-бар и пристаете к какой-нибудь несчастной девушке вроде меня, которая пытается заработать на жизнь единственным доступным ей способом. Именно из-за таких, как вы, я решила стать секретаршей, пусть даже мне пришлось для этого солгать.
– Я почему-то не сомневался, что рано или поздно вы возложите всю вину на меня, – откликнулся Фаррел.
К тому времени колонна вышла на свет раннего утра. У входа в туннель сидела, держа на коленях глиняную миску, неандерталка. Рядом с ней высилась горка округлых камешков, и всякий раз, когда мимо проходила пара кроманьонцев, она бросала два камешка в миску. Вот этого-то и боялся Фаррел. Без сомнения, передатчик был оснащен автоматическим счетчиком, и, по всей вероятности, обязанность женщины была всего лишь синекурой, тем не менее, если численно каждая следующая партия совпадала с предыдущей, она может заметить разницу.
Уголком глаза он следил за ней, когда они с мисс Ларкин выходили из пещеры. Она взяла еще два камешка, начала опускать их в миску… и помедлила. Она уставилась на Фаррела и мисс Ларкин так, словно не верила, что они взаправду тут, потом, очевидно, заключив, что они наверное тут, добавила два камушка к остальным. Фаррел вздохнул с облегчением.
Бодрящий ветерок нес холодок с ледника. Он осознал, что уже замерзает, и, искоса глянув на мисс Ларкин, заметил, что она покрылась мурашками. Однако на кроманьонцев холод как будто никак не подействовал. И мужчины, и женщины были худощавыми и закаленными. Скорее всего, они уже какое-то время провели в заключении и привыкли к тяготам. Интересно, на какой ступени развития их цивилизация? Просто поразительно, как далеко орудиям, которые им еще только предстоит изобрести, до передатчика материи, который перенес их через космос! Впрочем, поскольку они преступники, едва ли они слишком уж сведущи в технических чудесах своей эпохи. И в любом случае они мало чего могли бы добиться без надлежащих инструментов. Они были обречены стать тем, чем в каком-то смысле уже стали – дикарями каменного века, гораздо более компетентными и умелыми, чем те дикари, что были до них, но не намного выше их по эволюционной лестнице.
Его пробрал холодок при мысли о том, что современный человек произошел от подобных существ, впрочем, это его не слишком удивило. Он только обрадовался, что хотя бы попытался вывести из строя передатчик и положить конец этой постыдной практике. И кто знает, возможно, он преуспел.
Силовое поле временно дезактивировали, и колонна теперь выходила на равнину. Сосновый лес казался маняще близким. Через несколько минут они с мисс Ларкин поровняются с тем местом, где спрятана «Саломея».
– Приготовьтесь, – шепнул он, – когда я скажу «Бегом», бегите в лес.
Она кивнула.
Он не сомневался, что они легко обгонят неуклюжих неандертальцев и без особого труда увернутся от их копий; в конце концов, эти копья не предназначены для метания. Но оказалось, что все не так просто. О случившемся он догадался, когда услышал за спиной крик и увидел, как к колонне во весь опор несутся Голубая Молния и двое его подручных: по всей очевидности, женщина с камешками все-таки поделилась своими подозрениями, отдала миску, и разницу обнаружили. Голубой Молнии, вероятно, хватило одного взгляда на пустую пещеру-темницу, чтобы понять, откуда взялись два лишних «кроманьонца».
