Минутку, минутку. Не надо поспешных выводов. Обозлилась она не за то, что он выглянул – может, ей даже хотелось, чтобы кто-то на нее посмотрел. Но Томми не просто выглянул: он свесился из окна с большими ножницами цирюльника и обстриг ей волосы, которыми она прикрывалась.
Глиняный пригород
Перевод Я. Лошаковой
«Я беру на себя смелость предсказать, что, в конце концов, человек запомнится всего лишь общиной, состоящей из многообразных, несхожих и независимых друг от друга обитателей».
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда.
Суббота, 20:51; Роджер Норбрук С:
Я снова ощутил, как проваливаюсь сквозь последовательные слои все более и более прозрачной дымки. (Я сказал «снова», хотя подобное я чувствовал впервые.) Это длилось один миг – всего-навсего уловка разума, чтобы смягчить потрясение от мгновенного ретроперемещения – и я появился в переулке, ставшем уже родным. Взглянув по сторонам, я убедился, что никто не заметил мое появление (ни души, как всегда, – такой уж это был переулок). Я направился к улице, пересек ее и зашел в кафе «Тысяча и одна ночь». Отчасти благодаря своей близости к нексусу, это кафе возглавляло список вакханальных маршрутов моей жертвы еще со времен ее первого путешествия в прошлое.
Поначалу я не рассматривал переулок в качестве возможной mise en scène
[25]. Даже несмотря на то, что он был безлюдным и очень мрачным, и свет от ближайших уличных фонарей сюда не попадал.
По очевидным причинам, улица тоже не подходила. Приезд моей жертвы в прошлое, в сущности, гарантировал, что меня не схватят, но для меня риск ареста мог означать нарушение правил. Правда, возможно, они больше не соблюдались, но на всякий случай я намеревался играть по правилам – так, словно они все еще в силе.
(Роджер Норбрук D: Если будущие поколения и будут вспоминать моего хозяина, то не потому, что он нашел способ путешествовать в прошлое. Его будут помнить как создателя множественной личности и в конечном счете ее оригинального использования.)
(Не так давно, ради собственного душевного благополучия, я придумал обозначения для его двойников: A, B и C; где A – это Роджер Норбрук собственной персоной, а В и С – его вторые «я». По иронии судьбы, это привело к тому, что я вообразил себя D – и впрямь бессовестное искажение имени!)
Роджер Норбрук C: Я вошел в кафе и тотчас же направился к свободной кабинке, откуда можно было вести наблюдение одновременно за баром и входной дверью. Старомодные очки в роговой оправе давили на переносицу, и я не мог избавиться от чувства, что выгляжу нелепо в поношенном коричневом костюме из ткани в тонкую полоску. Но было крайне важно, чтобы я хоть немного изменил свою внешность.
Я присел и стал ждать.
Я ждал и тщательно просеивал мысли, чтобы исключить даже намек на безнравственность. Его не было, но я и не ожидал его отыскать.
Войдя в поле, я был убежден, что мое хладнокровие сделает меня невосприимчивым к побочным эффектам ретроперемещения, благодаря которому моя жертва считает себя свободной.
Вскоре, заметив меня, официантка подошла к моей кабинке. Я заказал пива. Она принесла заказ, я заставил себя сделать маленький глоток, а затем поставил его обратно на стол. Зал плохо освещался: в нем царило серое уныние.
С минуты на минуту моя ничего не подозревавшая жертва могла войти в кафе. Пока он будет здесь, он у меня под колпаком, а когда уйдет, я последую за ним.
Рано или поздно он предоставит мне идеальную возможность завершить дело.
Мой взгляд был прикован к входной двери.
Я ждал.
Суббота, 21:00; Роджер Норбрук B:
Это мимолетное ощущение падения сквозь прозрачную дымку, это сладкое чувство свободы, когда трансвременные силы, открытые моим переходом, высвободили мои раскаяния, в которых я замерз зимой. Я родился заново, ощущая безумный восторг…
Я покинул переулок, пересек улицу и зашел в светящийся неоном оазис – кафе «Тысяча и одна ночь». Для Роджера Норбрука уже стало традицией начинать субботний вечер на этом уединенном курорте.
Раньше ретроперемещение оставляло меня с ощущением дрожи внутри. Но это прошло. Шесть благополучных путешествий в прошлое – это было седьмым – и вот я уже ветеран. И все же первый раз незабываем. Тогда я не знал, что два конца индуктивной световой петли или искривление пространства-времени соединились в пространстве в подходящей точке материализации. Я знал только, что они сошлись вместе в радиусе около двух или трех миль от жилого комплекса, в котором находилась моя мастерская, и что гравитационные волны, зарегистрированные в появившемся поле, были расположены на уровне земли. Я должен был рискнуть, и я это сделал. (Пространство и время существуют независимо друг от друга – факт, доказанный мною в ходе целого ряда экспериментов в Институте изучения Времени; однако в последнем есть небольшое боковое смещение.)
(Роджер Норбрук D: В никогда не отличался от A, даже во время своих путешествий в прошлое. По своей природе он всегда был беспечен и не знал о существовании C. Конечно же, С был хорошо осведомлен о существовании А и В. Иногда A ощущал присутствие C, принимал это за сильную потребность в саморазрушении и все равно отказывался принимать его всерьез.
Само собой разумеется, что ни A, ни B, ни C не подозревали о моем существовании.)
Роджер Норбрук B: Я зашел в кафе, подошел к стойке бара и сел на высокий табурет рядом с одинокой домохозяйкой. Там было достаточно много народу, несколько постоянных посетителей расположились в плохо освещенных кабинках вдоль стены. Перед домохозяйкой на стойке стояла водка с апельсиновым соком. Я попросил бармена, имени которого не знал, но лицо которого было мне знакомо по прошлым моим посещениям, принести виски «Сиграмс & 7».
Я не спеша потягивал первую порцию – слишком мало времени прошло после завтрака, чтобы выпивать все залпом. В этом-то и беда путешествий в прошлое (в моем представлении единственная беда): они сбивают ритмы тела. Сегодня вечером по какой-то причине я чувствовал, что они сбиты сильнее обычного. Мало того, я так устал, что все тело болело. И это странно. Я знал, что не выспался, но мне удалось вздремнуть.
Ну и ладно, после пары бокалов мне будет уже все равно.
Я опустошил первый и только собрался, верный привычке, сделать следующий бросок ко второму, как вдруг заметил, что домохозяйка, сидящая рядом, многозначительно смотрит на меня. Я ничего не имею против домохозяек, в особенности, если они находятся рядом и такие же мягкие и пушистые, как эта, а потому обрадовался, что подстрелил «куропатку» в самом начале охоты. Я подал знак бармену, чтобы он сделал мне еще одну порцию «Сиграмс & 7».
