– Магоша, день добрый.
– Добрый, Лана. Что случилось?
– Ты говорила, к сыну хочешь съездить, да не на кого дом оставить?
– Да.
– Вот, девушка с братом, домик ищут под съем, может, ты их пустишь на пару месяцев, а сама и съездишь?
Магоша посмотрела на нас:
– Вы, что ли, ищете, госпожа?
– Мы ищем, – отозвался Корс. – Госпожа, если что – вы не сомневайтесь, я за Шани пригляжу. Она у меня и так девушка приличная, но я ее научу за лилиями ухаживать.
Рассмеялись все.
И я, и извозчик, и обе тетки. И нас пригласили войти.
* * *
Через два часа мы обо всем договорились. Сегодня я могу переночевать у Ланы, то есть у госпожи Аланы Райс, а завтра Магоша – Маго Лиен, поедет к сыну.
Она действительно давно собиралась, и не для красного словца. И подарки были готовы, и сумки стояли. Просто с домом что-то надо было решить, а кому его доверить, она и не знала. А так мы поживем, соседи приглядят, чтобы я из дома шалман не устроила, а деньги за съем в дороге будут не лишние. Сын-то живет аж в Андаго, считай, окраина. Пока туда доедешь, пока обратно, пока погостишь… тут не два, а все три месяца пройдет.
Нам с Корсом это подходило. Правда, за лилиями я ухаживать не умела, но тетя Лана, которая просила называть ее именно так, обещала все показать и научить. Что ж, надо так надо, авось, не сложнее, чем за капустой или морковкой. Был же у нас огород, хоть и небольшой?
Вот! Научусь.
* * *
Спать в чужом доме неуютно и неудобно. В дороге внимания не обращала, не до того, а вот теперь…
Подушка противная, одеяло кусачее, простыня шершавая… вот так. И ничего с этим не поделаешь.
Корс спал, а я ворочалась с боку на бок, потом плюнула на все и вышла на улицу. Накинула теплый плащ прямо на ночную рубашку и уселась на скамейку в палисаднике.
Ночь.
Алетар спит, спят лилии, спят люди…
Я смотрю на звезды. Последний раз я так смотрела на них еще в нашем лесном доме, сидя на крылечке с папой и мамой. Мы были рядом, вместе, мы были счастливы, а я этого не понимала.
Глупая Шани.
Родители.
Что с ними? Где они сейчас, как мне узнать правду?
Нет ответа.
Ночной ветер мягко касается моей щеки. Щекочет ее, ласкает, забирает боль. Мне плохо, а он старается облегчить мои страдания. Ветер шепчет что-то уютное, обволакивает меня запахом лилий, словно одеялом, забирает с собой мою боль. Не всю, но это лучше, чем ничего. Я сползаю со скамейки на землю, прижимаюсь щекой к отполированному дереву, обхватываю руками колени.
Алетар…
И раскрываюсь уже по-настоящему.
Я не использую свою силу, не пью чужую. Почувствовать меня не должны. Я просто открываюсь ночному городу, и он входит в меня.
Входит запахом соли и рыбы, лилий и травы, ветром с моря и шепотом песка, шелестом листвы и далекими криками гуляк. Входит стройными шпилями домов Белого города и огнями порта, входит спокойствием Зеленого города и ночной суетой Желтого. Входит, чтобы навсегда забрать частичку моего сердца и дать вместо него – что?
Камешек мостовой?
Частичку ветра?
Или каплю крови сердца Алетара?
Я чувствую его ритм. Где-то под городом, глубоко в темноте, алой кровью светится сердце города. Та самая причина, по которой Алетар никогда не захватывали – не получится.
Поймай ветер?
Завоюй Алетар. Это равноценные понятия – и недостижимые.
Ты можешь овладеть домами и мостовыми, но не душами и разумами. Их не сломать. Пока бьется сердце Алетара, живущие здесь будут… чуточку другими.
Какие они – некроманты? А ведь именно некромантом был тот, кто отдал свое сердце, другие маги на такое не способны. Только некроманты достаточно хорошо знают смерть, и только они могут договориться с ней, пусть на ее условиях, но к своей выгоде.
Многоликие.
У смерти много граней, и маги смерти становятся такими же. Алмазно-твердыми, но сыпучими, словно песок.
Жестокими и безжалостными с врагами и жертвами, но робкими и даже нежными с теми, кого признают своими. Частью себя.
Надменными – и отринувшими гордость, подлыми – и благородными, лживыми до боли и правдивыми до слез… я не могу разобрать все, этого так много, что на миг я теряю себя – и вновь осознаю, но уже другой, совсем другой…
Алетар мягко принимает мою душу, касается ее своими загрубевшими от ветра ладонями, ласкает – и возвращает мне. И, кажется, добавляет частичку своей.
Я не хочу уезжать из этого города. Мне здесь хорошо…
Мое дыхание смешивается с запахом лилий.
Рассвет я встречаю на той же скамейке, и спать мне совершенно не хочется. Я бодра и полна сил. Мне хорошо и спокойно, я знаю, что бы меня ни ждало в Алетаре, я справлюсь. Я ведь дома. А дома и стены помогают.
* * *
Хорошо, что у нас почти нет вещей.
Пара сумок у меня, пара сумок у Корса. Перенести – дело минуты. Сумки хоть и немаленькие, но я тоже девушка нехрупкая. Кто ведра с водой от колодца не таскал, не поймет, а это треть моего веса, между прочим.
Магоша уже собралась.
Я выложила на стол десять золотых монет, заранее отложенных из общей шкатулки в карман, она сгребла их и принялась водить нас по дому.
Продукты, запасы, лилии, уборка, комнаты…
Когда через два часа приехал господин Аруш, мы были все измотаны до предела. Но это надо, это важно. Домик был для нас в самый раз.
Кухня, комната и гостиная на первом этаже. Еще три комнаты на втором этаже. Строилось-то под семью, под большую, а теперь муж умер, сын уехал на заработки, да там и остался, женился, второй сын тоже осел в другом городе, вот и получается, что доживает женщина одна и грустит.
Я решила, что жить мы будем на втором этаже, а в комнате внизу сделаем мастерскую.
Тетушка Магоша тоже времени не теряла.
Все вещи, которые ей были нужны, она собрала и убрала в кладовку, ключ от которой нам не оставляли. Я и не настаивала – зачем? Ее вещи, ее дом, ее дело. Мне в них копаться уж точно незачем.
Еще три часа нам рассказывали, что и где, а потом все-таки уехали.
Я вздохнула и упала в кресло в гостиной.
– Корс, я думала, с ума сойду.
– Шань, а ты хоть что-то из этого запомнила? – уточнил брат.
Я покачала головой:
– Нет. Но я всегда могу вспомнить.
– Удобно.
– Ну, и у моей силы должны быть свои плюсы, – пожала я плечами. – С чего начнем?
