– Лейш! Рад тебя видеть, дружище. А что это за огненноволосая красотка рядом с тобой?
– Шайна Истар. Сестра пострадавшего мальчика.
– А, ты про тот случай? Когда четверо мальчишек якобы избили своего сверстника?
– Про тот. Кстати, пришло письмо от герцогини Моринар.
Я насторожилась, но последующие слова меня успокоили.
– Герцогиня приказала разобраться в этом деле. Пишет, что мальчика чудом не убили и такое никак нельзя оставить безнаказанным.
– Она такая…
– А это часто случается? – похлопала я ресницами. – Чтобы герцогиня писала, да стражникам?
Господин Рест потер затылок.
– Шайна, тут такое дело. Лечимся-то мы тоже в лечебницах. И родные наши туда идут. А герцогиня – она занимается самыми сложными случаями, вот такими, как твой брат. Повезло мальчику к ней попасть. И иногда она пишет, чтобы разобрались. К примеру, если женщина избита до беспамятства, если к детям жестокость проявляется… она ж не всегда герцогиней была. И в Желтом городе пожить доводилось.
– Это как?
Вот тут я искренне удивилась. Бывают же чудеса в мире?
– А это тебе Шерен расскажет. Шер, будь другом, пригласи девушку с собой?
– Куда?
– Ты сейчас пойдешь опрашивать тех, кого ее брат назвал. Вот и возьми ее…
– Да ты что! Кто ж со мной там заговорит при ней?
– А вы меня не представляйте, господин Шерен. Скажите, ваша помощница.
– С такой… хм… гривой?
Я подумала пару минут, а потом сняла с плеч шаль, накинула на голову, убрав выбившиеся локоны, сколола под подбородком… так здесь тоже ходили. Не все, те, кому мода шла. Или те, у кого уши болели. Приморский же город, ветер, сырость – не всем от этого хорошо.
– Так лучше?
– Хм-м…
– Господин Шерен, ну пожалуйста! Я вас очень прошу! Это же мой брат! Я словечка не скажу, я рядом постою и все-все запишу…
– Ну… ладно, – со вздохом сдался мужчина. – Моя вечная беда, не могу отказать красивым девушкам. Но учти – ни слова, ни звука. А почерк у тебя хорош?
– А… – Я огляделась в поисках хоть чего.
– Держи.
На дощечке был прикреплен лист дешевой бумаги, к нему крепился тонкий угольный стерженек в дешевой медной оболочке, чтобы не пачкал пальцы. Я на миг задумалась, а потом решила не показывать всех талантов.
Мама писать умела в нескольких стилях, и нас с Корсом учила. Мне это давалось легче – письмо, рисование. Корсу больше в лесу нравится.
Так что благодарность была написана в минуту, на весу, без особых завитушек, но максимально разборчиво.
– Ну-ка… однако!
«Господин Шерен, благодарю вас за ваше любезное согласие. Обещаю, я не дам вам повода пожалеть о вашей любезности».
– Ну… ладно. Почерк хороший, пишешь ты быстро… Я говорю вопрос. Ты его записываешь и пишешь ответ. Если чего не успеешь, скажи, я повторюсь. Поняла?
– Да, господин Шерен.
– А к тебе как обращаться? Не по фамилии же?
– Я даже не знаю, как лучше…
– Буду звать помощницей. Если что – на какое имя ты точно откликнешься?
– На мамино. Айнара.
– Вот и отлично. Если что – так и позову, поняла?
– Да, господин Шерен.
– Тогда пошли. Надеюсь, я об этом не пожалею.
* * *
Четыре дома, четыре адреса, четыре семьи.
Предсказуемо мы начали с семейства Арнес, и нас там встретила вполне предсказуемая картина.
Нищета.
Гольная, неприкрытая, гадкая в своей откровенности нищета. Это единственное, что пришло мне в голову при виде убогой хижины на окраине Желтого города. Покосившийся дом, протекающая, сразу видно, крыша, две комнаты, в одной из которых и готовят пищу, и спят родители, а дети ютятся в клетушке размером со свинарник. При этом родители все же в лучших условиях – у них хоть окно в комнате есть. У детей и того нет.
Мне даже жутко стало. У нас в семье было принято заботиться о детях, а эти… скоты. Жрать, спать, детей делать – все чуть ли не на полу, там же и ночной горшок в углу стоит, там же… брр!
Пробрало даже Шерена. Он гадливо поежился и принялся расспрашивать родителей Инека. Подробно, тщательно, о нападении на Корса.
Мать Инека, бабища лет сорока (наверняка меньше, но выглядела она именно так, да и не украшает женщину ни отсутствие зубов, ни присутствие огромного брюха), присюсюкивала, маслено улыбалась, а в голосе сквозили истерические нотки. А что самое интересное, она верила во все, что говорила. Мозгов у тетки было меньше, чем у черепахи. Сама скажет, сама придумает, сама поверит. И ни один маг разума подвоха не распознает.
А ведь Шерен не маг разума, он самый обычный человек, но сколько ж у него терпения! Сколько невозмутимости! Я бы ей давно мозг вынесла – в буквальном смысле слова.
Где был ваш сын?
Не знаю. Где-то.
Было совершено нападение на Корса Истара. Это сделал ваш сын?
Что вы! Инек такой замечательный мальчик, он так хорошо ходит в храм, он вообще замечательный ребенок, и за сестрами приглядывает, и по хозяйству помогает, и…
Побеседовать с отцом Инека мы не смогли. Он был пьян в зюзю, и явно не первый день.
Вот и ответ. Отец – пьяница, мать – идиотка, а сын… Сын предсказуемо получился дрянью. Кстати, а где сам-то Инек?
На ловца и зверь бежит. То ли Инека не предупредили, то ли ему что-то понадобилось, но гаденыш появился во дворе, и Шерен тут же взял его в оборот.
– Ну-ка подойдите сюда, молодой человек.
Инек огляделся вокруг, действительно напоминая гадкую рыжую крысу, куда сбежать – не нашел, или понял, что все равно догонят, и подошел.
– Я… это… чего надо?
– Вы, молодой человек, зачем Корса Истара избили? – взял быка за рога господин Шерен.
– Я не…
Вранье было видно даже воробьям на ветке.
– Ай-яй-яй. Вы знаете, что бывает за обман королевского расследователя?
Инек качнул головой.
– Не вру я! Вот вам знак!
– И за богохульство.
– Все одно не я! Оговорили меня!
– Оговорили его! – поддержала мамочка. – А он вообще дома был.
– Когда? – уточнил господин Шерен.
Баба даже не смутилась.
– Ну… все время.
Господин Шерен прищурился.
– Это вашего сына нельзя пока отправить на каторгу, он еще мал. Хотя вот трудовые работы ему вполне по плечу. А вас – можно. За лжесвидетельство я вас к ответу притяну быстрее, чем вы «а» скажете.
