11 апреля 1943 года, вечер. Обстановка в Ватикане, Италии и мире
Сказать, что последние четыре дня стали для Папы Пия XII и его присных тяжелым испытанием – все равно что ничего не сказать. Переговоры с посланцами Сталина были нелегкими даже не в силу неприемлемости требований, выдвинутых главой советского правительства. Во время так называемого Авиньонского пленения пап
[12] условия существования Святого Престола были гораздо жестче. По крайней мере, руководство СССР не требует переноса папской резиденции куда-нибудь в Воронеж. В первую очередь требовалось соблюдение политической лояльности. Никаких антисоветских проповедей в костелах быть не должно, а священнослужителей, уличенных в связях с антисоветским подпольем или иностранными разведками, следовало немедленно лишать сана и предавать светским властям для суда и расправы, как обычных мирян. Вообще это требование было прописано еще в конкордате, но в ассоциативном договоре оно толковалось расширенно и распространялось на территории, лежащие за пределами СССР, а также на ассоциированные с РКЦ полунезависимые церковные организации (вроде одиозной украинской греко-католической церкви). Ведь не секрет, что клир и паства этой подчиненной Риму религиозной организации в антисоветском угаре впала вслед за нацистами в самый густопсовый сатанизм.
В обмен на исполнение требования соблюдения лояльности и помощи в расширении советского влияния Советский Союз, как и обещала госпожа Антонова, брал под военную и дипломатическую защиту не только государство Ватикан, но и всех католиков, где бы они ни проживали. Срабатывала эта статья договора об ассоциации в случае общего геноцида на канонической территории римско-католической церкви или же в случае если ее прихожане подвергнутся гонениям по религиозному принципу. Помимо этого, Ватикану, как ассоциированному члену с правами союзной республики, полагалась квота в Верховном Совете – высшем представительном и законодательном органе Советского Союза: двадцать пять мест – в Совете Национальностей, а также одно место – в Совете Союза и Президиуме Верховного Совета. Помимо этих двадцати шести депутатов с решающим голосом, Ватикану, как государству, представляющему интересы людей католического вероисповедания во всем мире, в Совете Союза полагалось еще некоторое количество мандатов для делегатов с совещательным голосом.
Вот из-за квоты на эти дополнительные мандаты и разгорелись ожесточенные споры. Посланцы Сталина поясняли, что правило «один депутат на триста тысяч избирателей» в данном случае неприменимо, ибо католики, проживающие на территории СССР, и без того получат в Верховном Совете своих представителей в лице избираемых ими депутатов. И так понятно, что в католических странах при мажоритарной системе выборов по обновленному избирательному закону
[13] городские округа будут посылать в Верховный совет местных коммунистов и профсоюзных воротил, а сельские – беспартийных прелатов.
В свою очередь, Папа Пий XII и Государственный секретарь Ватикана монсеньор Мальоне, согласившись с предыдущим высказыванием, указывали на то, что раз уж Ватикан становится ассоциированный частью СССР, то несправедливо оставлять без представительства католиков из тех стран, которые в состав Советского Союза пока не входят. Хотите, чтобы Святой Престол в ваших интересах влиял на Латинскую Америку и другие страны со значительной долей католического населения – обеспечьте этому населению представительство в своем Верховном совете. Пусть даже на первых порах только с совещательным голосом…
После этого высказывания Папы в заседаниях был объявлен перерыв, необходимый для обдумывания этого весьма смелого предложения, и обсуждение переместилось в кулуары. Ни у Громыко, ни у Антоновой, ни тем более у товарища Карпова, полномочий обсуждать такие фундаментальные вопросы не имелось, и прежде чем продолжить разговор, им следовало посоветоваться со Сталиным. Ни Папа, ни кардинал Мальоне не представляли себе, каким образом госпожа Антонова обсуждала этот вопрос с большевистским вождем, однако они понимали, что им удалось серьезно озадачить одного из сильнейших политиков мира. Как говорят те же русские: «любишь кататься – люби и саночки возить». Хочешь, чтобы на тебя работал весь аппарат Святой Матери Церкви – покажи, что католическая церковь имеет в твоем государстве серьезное влияние, и что даже те ее части, что временно находятся вне единого государства, имеют в его руководстве свой голос.
И вообще – задача получилась такая, которая не имела тривиальных решений. Во-первых – таким образом можно изящно обойти советско-американское соглашение о разделе сфер влияния. Если в интересах СССР в Латинской Америке вместо Коминтерна будет работать аппарат РКЦ, то никаким проамериканским режимам не устоять. А если наследники Рузвельта попробуют применить против полевевшего католицизма военное давление, то они увидят, как вся Южная и Центральная Америка от Мексики до Аргентины вспыхивает и превращается в одну сплошную Панаму. Слово Божие в тех местах – это серьезно. Во-вторых – в других частях света: Африке, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и даже в Европе (например, в Ирландии) будет то же самое, с той лишь разницей, что по советско-американскому соглашению эти территории относятся уже к сфере влияния СССР. В-третьих – принимая такие условия, Советский Союз совместно с Римско-католической церковью делают заявку на роль наднационального мирового правительства, игнорирующего государственные границы. Как ни удивительно, но такая глобальность свойственна и марксистскому, и католическому мироощущению. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» и «нет ни эллина, ни иудея». Везде, где сильно влияние римско-католической церкви, американскому капиталу и политикам для достижения своих целей придется затрачивать двойные-тройные усилия (причем без гарантии конечного результата), а сопротивление советскому влиянию снизится на порядок.
А ведь прямо сейчас американцы уже ничего возразить не смогут. Не то международное положение. Советский Союз в ходе войны набрал уже такую мощь, что даже прекращение ленд-лиза способно лишь чуть притормозить, но не остановить наступательный порыв Красной Армии. А вот Америка, напротив, оставшись в своей войне против Японии без второго фронта на просторах Северного Китая, рискует затянуть изнурительную войну на долгие годы. По некоторым данным, боевые действия могут продлиться до сорок седьмого, а по другим – и до сорок девятого года. В таком случае расплатой за авантюрную политику Рузвельта станет миллион-другой погибших американских солдат. На Панамском канале к апрелю сорок третьего года бои в основном уже завершились, в джунглях продолжают сопротивление лишь небольшие группки японских солдат и панамских ополченцев. Да только вот сам канал теперь проще не восстанавливать, а строить заново в другом месте (например, в Никарагуа), и уйдет на это от четырех до шести лет.
