— Без Флоренского тут не обойтись, — проворчал Василий Васильевич, пряча шестнадцатый Аркан в портмоне.
— Летите, родные мои! — распростёрла женщина руки в небо. — Звёздами да будет украшен ваш путь.
Розанов возмущённо блеснул на Рёрих стёклами пенсне и поспешил увести друзей.
* * *
Несколькими днями спустя Розанов и Вольский чинно сидели на стульчиках в чужой гостиной. Медленно собирались другие гости, и меньшевик водил по сторонам скучающим взором. Дальняя стена от пола до потолка была оклеена серебристой фольгой, по которой тянулись гирлянды куколок: чертенята, домовые, всякая лесная и водяная нечисть. Хозяин вечера — человевек, похожий на изъятую Шампольоном из гробницы фараона мумию обезьянки, сидел на высоком табурете, напялив на голову высокий конусовидный колпак. Перед ним на столике лежали донельзя странные предметы. Надкушенный бублик, чья «дырка» познала окружающую пустоту и не найдя её прекрасной, отгородилась пробкой причудливой плесени, а затем, должно быть, от обиды, окаменела. Поддельный золотой рубль, в позеленевшем надкусе коего застрял обломок зуба. И среди прочего — колода Таро работы Гедройц.
Гостиная заполнилась людьми, отзвучали взаимные приветствия. Вспомнив о своих обязанностях канцеляриуса, хозяин восстал на фоне серебристой стены и, уперев взгляд глаз навыкате в меньшевика, возгласил:
— Я вижу постороннего. Это младенец, нуждающийся в усыновлении?..
— Нет, — быстро ответил Розанов. — Это всего лишь гость.
— Вам прекрасно известно, — отчеканил канцеляриус, — что надобно, если приводите гостей.
— Что надобно?.. — оторопел меньшевик.
— Хабар! — вскричал канцеляриус, алчно блеснув стёклами очков.
— Коля, поищите что-нибудь в карманах, — зашептал Розанов. — Нужна взятка.
Вольский послушно опустил руку в карман.
— Неважно что, — торопил Василий Васильевич. — У меня карманы пусты, — он быстро прикрыл ладонью оттопыривавшуюся полу пиджака, — а то бы я…
Во втором кармане Вольский обнаружил конфету. Откуда взялась?..
— Сойдёт?..
— Скорей предложите Алексей Михалычу!
Канцеляриус затолкал взятку в рот и захрустел, зачмокал так, что Вольский передёрнулся.
— Вку-усно!..
Дожевав и тщательно облизав губы, Ремизов громогласно задал вопрос:
— Брат старейший кавалер и великий фаллофор, который час?
К удивлению Вольского, отозвался не кто иной, как Василий Васильевич:
— Самое время с вареньем пить чай.
— Приступим, — согласился канцеляриус. — У нас появилась новая святынька!.. Слышите? Святынька!
Вольский никогда ещё не слыхал такой глумливости.
Ремизов подхватил со столика колоду Таро и принялся суетливо тасовать.
— Ах, какой непорядок! — вдруг зацокал он. — Художник не кончил работы. Ну, мы сейчас…
Канцеляриус положил «Nihil» — скрытую карту, перед собой, в руке его появилось перо. Нарисовал кукиш и, помахав Арканом для скорейшего высыхания чернил, вернул в колоду.
— Вы, Коля, напрасно смеётесь, — произнёс Розанов, хотя меньшевик и не думал смеяться. — Этих господ и через сто лет будут помнить, читать.
— А если вдруг не будут?
— Разве что катаклизм какой-то произойдёт. Это же крупные поэты: господа Комаровский, Фофанов, Чурилин, Чролли…
Между тем с шутками-прибаутками Ремизов выстроил карточный домик и обрушил. Пришёл черёд карточных фокусов. Канцеляриус раздал присутствующим пронумерованные карты Младшего Аркана и заставил соревноваться в «дурака».
Во время совместной трапезы с метанием хлебных шариков и скабрезными историями, Розанов прошепелявил:
— Вы уловили, что здесь происходит?
— Отчасти, — самым уголком рта вымолвил Вольский, хотя голова у него шла кругом.
— Это шутовство. Издёвка над масонской обрядностью. Был другой путь: инсценировать обыкновения их заседаний в театре. Пусть зритель смеётся масонской пошлости! Но тогда нужны деньги, актёры… Поэтому решили домашнюю кумедь устроить. А сегодня мы ещё дальше пошли: подвергли десакрализации плановую колоду Таро. И всякий пиетет к этой колоде устранён.
Вольский опять заёрзал на стуле.
— А как же за кулисами узнают об этом?
— Здесь стрюцкие имеются, — прошептал Василий Васильевич. — Да, вон тот господин за нашими безобразиями приставлен наблюдать одной из столичных лож.
Вольский решился:
— Отцеплю хвост — мешает сидеть. И вообще… Чувствую себя персонажем нулевого Аркана!
— Что значит — «мешает»? — нахмурился писатель. — Вы аккуратненько хвост пропустите в шлицу пиджака и со стула свесьте. Знаете, что будет, коли отцепите? Штраф! Алексей Михайлович только и смотрит, как бы оштрафовать кого-нибудь. Вам штрафа за похищение фаянсового чуда мало?
— Эх, Василь Василич, всё-то вы…
Розанов шикнул.
Под занавес заседания Вольскому передали колоду, чтобы положил в ларец к «диковинам». Меньшевик пробрался, спотыкаясь о ножки стульев, к «алтарю», заглянул в ларец и обнаружил там… нечто несказанное. Обескураженный, он возвратился на место.
— Ну что, видели… драгоценность? — меленько засмеялся Розанов. — Восковой слепок с… уникума. В таком-то соседстве плановой колоде самое место.
* * *
Рождественским утром Василий Васильевич обнаружил среди ожидавшей разбора корреспонденции неожиданный подарок. В бандерольке, доставленной, судя по штемпелям, из Англии, находилась бордовая коробочка никогда не виданной колоды Таро. На ярлычке чернела надпись: «The Rider Wait Tarot Deck».
Розанов отделил Старший Аркан и первым делом проверил «скрытые» карты. Все три наличествовали. Писатель выложил картоночки в пять рядов и приступил к анализу.
Человек на Аркане был вдохновен и благостен. Золотистые волосы охватывал лавровый венок, дорогое одеяние покрывали цветочные узоры, широкие рукава раздувал ветер. Он застыл на краю обрыва. Вместо атакующей ногу твари здесь была левретка, пытавшаяся удержать профана от рокового шага. Обувка тоже находилась в порядке, разве что чулки были спущены. Папесса на втором Аркане оказалась скромна, особы голубых кровей на третьем и четвёртом — величественны. На восьмом Аркане льва ласково касались, а не раздирали ему пасть. Очевидно, это была мягкая сила. Да и лев не выглядел грозным, он смиренно поджал хвост. Василий Васильевич сделал один расклад, другой — исходы неизменно выходили благоприятные.
Следовало бы ещё проверить кое-какие геральдические мелочи, но куда-то задевалась лупа. Что же там у левретки с лапками и мордочкой? Василий Васильевич сощурился. Из большого зала, где была установлена ель, донеслись нетерпеливые детские возгласы. Кажется, голос Али тоже отзывается. Блудная падчерица вернулась? Розанов бросил колоду в нижний ящик стола. Надобно развернуть с детьми подарки.
