Не только Витгенштейн искал в Советской России альтернативу странам Западной Европы, которым угрожало усиление фашизма и массовой безработицы. Летом 1935 года марксизм был важнейшей интеллектуальной силой в Кембридже, и многие студенты и преподаватели совершали «паломничество» в Советский Союз. Именно тогда Энтони Блант и Майкл Стрейт отправились в свое знаменитое путешествие в Россию, в результате чего возникла так называемая Кембриджская пятерка, а коммунистическая ячейка, которую ранее организовали Морис Добб, Дэвид Хейден-Гест и Джон Корнфорд, расширилась и приняла в свои ряды большую часть интеллектуальной элиты Кембриджа, в том числе многих молодых представителей «Апостолов».
Хотя Витгенштейн никогда не был марксистом, к нему с симпатией относились студенты, составлявшие ядро коммунистической ячейки Кембриджа; многие из них (Хейден-Гест, Джон Корнфорд, Морис Корнфорт и т. д.) посещали его лекции. Но Витгенштейн намеревался уехать в Россию по совершенно другим причинам. Его взгляд на упадок стран Западной Европы был скорее шпенглерианским, чем марксистским, и, как отмечалось выше, его, видимо, невероятно привлекала картина жизни в Советском Союзе, созданная Кейнсом в «Коротких заметках о России», — хотя и осуждающая марксизм как экономическую теорию, но превозносящая то, что в России он стал словно новой религией, без сверхъестественных верований, но с глубинными религиозными установками.
Возможно, поэтому Витгенштейн считал, что Кейнс его поймет. «Я уверен, что вы отчасти понимаете причины моего желания уехать в Россию, — написал он 6 июля, — и признаю, что это отчасти негодные и даже ребяческие причины, но верно также, что за всем этим стоят глубокие и даже благие причины»
[849]. И все же Кейнс не одобрял план Витгенштейна, однако сделал все возможное, чтобы помочь ему преодолеть подозрения советских властей. Витгенштейн встретился в российском посольстве с чиновником по фамилии Виноградов, который, как он рассказал Кейнсу, «соблюдал чрезвычайную осторожность при нашем разговоре… Он, конечно, знал, как и все, что мне помогут рекомендации, но было совершенно ясно, что он не собирался помочь мне их получить»
[850]. Характерно, что Кейнс пошел прямо наверх и организовал знакомство Витгенштейна с Иваном Майским, российским послом в Лондоне: «Осмелюсь представить вам доктора Людвига Витгенштейна, выдающегося философа [и] моего очень старого и близкого друга. Я был бы невероятно благодарен за все, что вы могли бы сделать для него»
[851]. И добавил: «Я хочу, чтобы он сам рассказал вам о причинах своего желания посетить Россию. Он не член коммунистической партии, но крайне симпатизирует тому образу жизни, который, как он полагает, новый режим ввел в России».
На встрече с Майским Витгенштейн предпринял невероятные усилия, чтобы и внушить, и выказать уважение. Кейнс предупредил его, что хотя Майский и коммунист, это не означает, что он не желает услышать обращение «Ваше превосходительство», и он питает ничуть не меньшее уважение к формальностям и вежливости, чем любой высокий чиновник из буржуазной страны. Витгенштейн принял совет близко к сердцу. На эту встречу он чуть ли не единственный раз в жизни надел галстук, и произносил фразу «Ваше превосходительство» так часто, как только мог. Позже он рассказывал Гилберту Паттисону, что так стремился угодить послу, что устроил целое представление из вытирания ботинок о коврик — на выходе из комнаты. После встречи Витгенштейн сообщил Кейнсу, что Майский был «довольно мил и даже обещал прислать несколько адресов людей в России, у которых я могу получить полезную информацию. Он не считает совсем уж безнадежным делом попытку получить разрешение поселиться в России, хотя и полагает это маловероятным»
[852].
Кроме этих — не очень обнадеживающих — встреч в российском посольстве, Витгенштейн пытался наладить контакты через Общество культурных связей с Советским Союзом (Society for Cultural Relations with the Soviet Union, SCR). Оно было основано в 1924 году для налаживания культурных связей между Британией и Советской Россией. Там проводили лекции, дискуссии и выставки и издавали собственный «Англо-советский журнал», каждый выпуск которого в 1930-х годах содержал рекламу туров в Россию, организованных «Интуристом» — советской туристической организацией («Прекрасный жизненный опыт — поездка в СССР» и т. д.). Поскольку (в отличие от похожей организации, Общества друзей Советской России) она преследовала скорее культурные, чем политические цели, среди членов SCR было много некоммунистов, таких как Чарльз Тревельян и даже сам Кейнс. В 1935 году, однако, ее возглавляли те же самые люди (Хейден-Гест, Пат Слоан и др.), что и Общество друзей. 19 августа Витгенштейн пошел в офис SCR встретиться с мисс Хильдой Браунинг, вице-президентом. На следующий день он сообщил Гилберту Паттисону:
Моя беседа с мисс Б. прошла лучше, чем я ожидал. По крайней мере, я получил важную информацию: что мой единственный шанс получить разрешение обосноваться в Р. — поехать туда туристом и поговорить с властями; и все, что я могу сделать здесь, — это попробовать получить рекомендательные письма. Также мисс Б. сказала мне, что она может обеспечить меня письмами в два места. Конечно, это лучше, чем ничего. Впрочем, ничего не прояснилось, и я все так же блуждаю во тьме, как и раньше, не только в отношении того, что они позволят мне сделать, но также и того, что я хочу сделать сам. Мне стыдно, но я меняю решения каждые два часа. Я понимаю, что я полный идиот, в сущности, и чувствую себя довольно погано
[853].
Два места, куда он получил рекомендации, — Институт народов Севера и Институт национальных меньшинств, образовательные институты, занимавшиеся повышением уровня грамотности среди этнических меньшинств Советского Союза. Полагая, что это «лучше, чем ничего», Витгенштейн все же не особенно хотел преподавать. Но, как сказал Кейнс, он получит разрешение жить в Советском Союзе, только если получит приглашение от советской организации: «Если вы полезный им квалифицированный техник, — писал Кейнс, — трудностей не возникнет. Но без квалификации, например, медика, это будет сложно»
[854]. Витгенштейн, который всю жизнь лелеял мечту стать врачом, думал обучиться медицине в Англии, а практиковать в России, и даже заручился обещанием Кейнса финансировать его медицинское образование. Чего он в действительности хотел, так это разрешения работать в России разнорабочим. Но ему постепенно становилось ясно, насколько маловероятно, что он получит такое приглашение от советской организации. Единственное, в чем не было недостатка в Советской России, — неквалифицированная рабочая сила.
