Когда, наконец, мне вплотную пришлось заняться строительством, я сказал сам себе: дом может быть изменен внешне не более, чем фрак. И вот тогда я увидел, насколько старинные постройки освободились от украшательств и как эта эмансипация шла через века, из года в год. Мне пришлось начать с того места, где в цепи развития образовался разрыв. Я знал лишь одно: чтобы не сойти с пути прогресса, мне необходимо обрести еще большую простоту. Я должен был заменить золотые пуговицы черными.
Дом не должен иметь броский вид. Разве не я обронил как-то фразу, что по законам современной моды одет лишь тот, кто не выглядит вычурно? <…>
Архитектура воздействует на настроение человека. Поэтому задача архитектора — закрепить определенное настроение. Комната должна выглядеть светлой и удобной, а дом иметь жилой вид. Дворец правосудия должен служить угрожающим предупреждением для тайных пороков. Банковское здание должно своим видом говорить: здесь твои деньги сохраняются под присмотром честных людей.
Архитектору это удается только тогда, когда при строительстве любого здания он учитывает те факторы, которые вызывают в человеке определенное настроение. У китайцев цветом траура считается белый, у нас черный. Поэтому наши архитекторы не смогли бы с помощью черного цвета вызвать радостное настроение» (Адольф Лоос, «Архитектура», Мастера архитектуры об архитектуре: Избранные отрывки из писем, статей, выступлений и трактатов, под общ. ред. А.В. Иконникова (М.: Искусство, 1972), с. 154–156).
С. 122. …отец Витгенштейна был одним из самых богатых «угольных евреев» империи и щедрым покровителем изобразительных искусств. — Карл Витгенштейн был все-таки скорее «стальным» магнатом, чем «угольным» (хотя владел и угольными шахтами). И, как справедливо замечает Монк, его богатство сложилось во многом вопреки происхождению и той жизненной траектории, которая предназначалась ему родителями. Побег семнадцатилетнего Карла из семьи, о котором упоминает Монк, произошел в 1865 году. Карл добрался до порта Гамбурга, где поднялся на борт корабля, следующего в Нью-Йорк. Сначала он нашел работу официанта в ресторане на Бродвее, но через две недели оставил ее, чтобы присоединиться к труппе менестрель-шоу. Однако из-за убийства президента Линкольна в театре Форда 14 апреля любые театральные и музыкальные представления были запрещены во всех штатах, и труппа распалась. Вскоре на барже, груженной соломой, он перебрался из Нью-Йорка в Вашингтон, где остался на шесть месяцев, подавая виски в забитом людьми Nigger-bar. Как он говорил своей дочери, надиктовывая свои предсмертные воспоминания: «Главной задачей было отличить одного черного человека от другого, чтобы понять, кто платил, а кто нет. Владелец бара сам не мог различить черных». Впервые прилично заработал (и потратился) он именно здесь. Он вернулся в Нью-Йорк в ноябре и впервые написал домой: «Сейчас я разношу блюда и напитки. Работа нетрудная, но я должен держаться до 4 утра…» Усталость Карла Витгенштейна была и духовной, и физической. Он впал в депрессию и шесть месяцев страдал от странной формы диареи (возможно, дизентерии).
Вернувшись из Вашингтона в Нью-Йорк, он стал преподавать математику и давать уроки игры на скрипке в христианской школе на Манхэттене. Не научившись контролировать своих учеников, он ненадолго устроился ночным сторожем в гимназию для нуждающихся детей в Вестчестере. После этого он пошел работать учителем в небольшой колледж в Рочестере, где была хорошая еда и приемлемое жалованье — впервые с тех пор, как он прибыл в Америку. Лишь после этого он решил, что пора возвращаться домой, что и произошло весной 1866 года.
В конце своей карьеры Карл Витгенштейн любил слышать, что его описывают как «человека, который сделал себя сам», хотя этот термин в данном случае точен лишь отчасти. Его безмерная удача определенно была честно заработана его энергией и деловой хваткой, но следовало бы принять во внимание и тот факт, что он женился на очень состоятельной леди, без капитала которой он мог бы никогда не добиться успеха в попытке совершить прыжок от наемного работника к владельцу многочисленных компаний.
История роста Карла Витгенштейна от недисциплинированного американского бармена к австрийскому «стальному магнату-мультимиллионеру» прослеживается легко. Монк описывает ее в общих чертах, мы добавим некоторые подробности. После года работы на ферме в Дойчкройце он поступил в венскую Высшую техническую школу, где изучал только то, что, как ему казалось, могло впоследствии пригодиться, пропуская послеполуденные лекции и выполняя низкооплачиваемую работу ради получения опыта на фабрике Staatsbahn(Национальной железнодорожной компании). В 1869 году он ушел из университета без диплома и следующие три года работал где придется: ассистентом инженера-конструктора на морской верфи в Триесте; в компании, которая производит турбины в Вене; на венгерской северо-восточной железной дороге в Сатмаре и Будапеште; на сталелитейном заводе Neufelch Schoeller в Тернице; наконец, в курортном городе Теплице, где он был нанят сначала на неполный рабочий день помогать чертить схему для нового металлопрокатного завода. Управляющий взял Карла из уважения к фамилии и не ожидал от него многого, но скоро благодаря энергичности, оригинальности мышления, способности быстро решать любые вопросы бизнеса и инженерные проблемы он получил полную ставку на заводе. В 1889 году он построил в Кладно собственный металлургический завод «Польди», назвав его в честь своей жены Леопольдины.
В 1898 году, в возрасте 51 года, Карл вернулся в Вену после долгого отпуска за границей и объявил, что уходит из бизнеса. Он немедленно отказался от всех своих директорских должностей и управляющих позиций. В момент отставки он находился на пике карьеры. Карл Витгенштейн был владельцем или главным акционером Богемской горнодобывающей компании, Пражской компании черной металлургии, сталелитейного завода в Теплице, Альпийской горнодобывающей компании и владельцем менее крупных фабрик, мельниц, угольных и металлургических шахт по всей империи. Он занимал места в правлениях как минимум трех ключевых банков и разрывался между тремя австрийскими резиденциями, великолепными и ценнейшими коллекциями мебели, искусства, фарфора и подлинных музыкальных рукописей-автографов.
После ухода на эту своеобразную пенсию, до тех пор пока позволяло здоровье, Карл посвящал часть своего освободившегося времени личным удовольствиям — охоте, стрельбе, фехтованию, верховой езде, оценке и коллекционированию искусства; писал статьи по бизнесу и экономике, играл на скрипке, а летом долго гулял по альпийским лугам. Как пишут современники, было бесполезно считать его деньги. Карл Менгер, его двоюродный брат, писал, что состояние Карла до Первой мировой войны оценивалось в 200 млн. крон, что эквивалентно по меньшей мере такому же количеству долларов после Второй мировой войны. Но эти оценки бессмысленны. Он был просто невероятно богат. См. о нем и семье Витгенштейн прекрасное исследование: Alexander Waugh, Das Haus Wittgenstein. Die Geschichte einer ungewöhnlichen Familie (Frankfurt am Main: Fischer-Taschenbuch, 2012), материалы которого использованы в этом примечании.
С. 133. …в Париже в зале суда автомобильная авария была изображена с помощью кукол, и т. д. — Георг фон Вригт приводит подробное описание этого эпизода, позволяющее лучше ухватить мысль Витгенштейна: «Витгенштейн рассказывал мне о том, как у него возникла мысль о языке как образе, или картине, реальности. Это было на Восточном фронте. Он сидел в окопе и рассматривал журнал, где на рисунках было изображено последовательное развитие событий автомобильной катастрофы. Рисунок здесь служил пропозицией — он выступал как описание возможного положения дел. Он выполнял эту функцию благодаря тому, что фрагменты изображения соответствовали предметам в реальном мире. Витгенштейн подумал, что, воспользовавшись обратной аналогией, можно сказать, что пропозиция выступает в роли образа (картины) в силу такого же соответствия между частями пропозиции и миром. Способ, которым соединены части пропозиции, — собственно, структура пропозиции — отражает возможную комбинацию элементов в реальности, то есть возможное положение дел» (Георг Х. фон Вригт, «Людвиг Витгенштейн: Биографический очерк», Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель, с. 15).
