Он закрыл за собой дверцу машины, но я слышала их голоса.
– Извини, что опоздал! – говорил он, широко раскинув руки. Она подбежала, и я увидела, как он качнулся, когда она со всего маха врезалась ему в солнечное сплетение. Он тут же выпрямился.
– Все уже ушли! – сообщила девочка. – Миссис Роуз ждала вместе со мной.
– Извини, Люлю. Я неважно себя чувствую и поэтому заснул.
– Да ты что! – сказала она. – Значит, и ты подцепил заразу?
– Да, но ничего страшного.
– Можешь вытошнить на мой ботинок, тогда у нас будет ничья.
– А если меня стошнит на оба твоих ботинка, будем считать, что я выиграл?
Она захихикала и потянула его за руку.
– Я заберу велосипед.
Она побежала к велосипедной стоянке, а Бриджер обернулся. Он легко махнул мне рукой, и по его губам я прочитала из окна машины: «Спасибо». Он медленно двинулся к девочке, надевавшей велосипедный шлем. Я сняла ногу с тормоза и потихоньку покатила к развороту у школы. У знака остановки снова затормозила и включила поворотник. И стала ждать, хотя вокруг никого не было. Через минуту к повороту подъехала девочка, остановилась и обернулась, поставив одну ногу на землю.
В зеркальце я наблюдала, как к повороту, едва передвигая ноги, подходит Бриджер. Он вымученно улыбнулся, но было видно, как ему плохо. Когда он наконец приблизился, я запарковала машину. Потом нажала кнопку, которая автоматически поднимала задний откидной борт моего супердорогого автомобиля. И коротко просигналила.
Он остановился на тротуаре и посмотрел на меня. Потом похромал к машине. Я опустила окно у пассажирского сиденья.
– Бриджер, клади велосипед назад.
– Да со мной все в порядке…
– Не будь идиотом.
Он оперся на дверцу машины, не потому что ему так хотелось, а для того, чтобы передохнуть.
– Я ни от кого не принимаю помощи, – сказал он. – Даже от тебя, Скарлетт. Но у меня на это есть причины.
– И очень веские, не сомневаюсь, – прошипела я. – Но если ты не хочешь прямо здесь отдать концы у нее на глазах, залезай в эту гребаную машину.
В изнеможении он закрыл глаза. Открыв их снова, повернулся к девочке. Все это время она неотрывно смотрела на нас.
– Залезай, Люси, – сказал он. – Моя подруга хочет нас прокатить.
– Давай его мне, – сказала я, перехватывая велосипед. Бриджер прекратил спорить. Он открыл заднюю дверь, подождал, пока сядет девочка и забрался в машину следом за ней.
– Пожалуйста, извини, Люлю, – сказал он, когда я вновь усаживалась за руль. – Ты, наверное, вся извелась.
– Все нормально, – ответила она. – Мы с миссис Роуз играли в «Тук-тук, кто пришел?». – Голосок у нее был тоненький, как у какого-нибудь маппета. – А куда мы едем? – спросила она.
– Домой, – ответил Бриджер.
– А именно?.. – спросила я.
– Бомон-хаус, – сухо сказал он.
– Ты серьезно? – Я резко повернулась к нему.
Он удрученно кивнул и стал смотреть в окно.
Ни фига себе. С ним в общежитии жил ребенок? Это было нарушением, наверное, десяти разных правил. Я снова украдкой посмотрела в зеркальце.
Он сидел, откинувшись назад, опираясь затылком о подголовник, глаза закрыты.
– Много задали? – поинтересовался он.
– Только одно задание по математике. И правописание слов к пятнице.
– И все? – Он неловко заерзал на кожаном сиденье.
– Ага!
– Ну, слава богу! Как прошел день?
– Грегори меня ущипнул, но его застукали! И миссис Роуз заставила его написать на доске: «Я больше не буду щипаться». И еще мы ходили в библиотеку, и мне дали книжку из серии «Американская девочка». Новую!
– Здорово, – сказал он.
Ехать было всего несколько минут, но все это время от их разговора у меня разрывалось сердце.
– Тебе понравился сэндвич с арахисовым маслом и бананами?
– Ужасно. Как мы его назовем?
– Может быть… «обезьяний орех»?
– Хммм… – Она задумалась. – Может быть. Надо подумать.
Когда я доставала велосипед, Бриджер старался не смотреть мне в глаза.
– Надеюсь, тебе лучше, – сказала я.
– Спасибо, – сухо ответил он.
– Если что, сообщи мне, ладно?
Ничего не ответив, он медленно двинулся к воротам, где уже ждала девочка, так и не снявшая розовый велосипедный шлем.
Вечером мне нужно было решать задачи по статистике. Но голова была полна вопросов о том, что я сегодня увидела.
Люлю наверняка сестра Бриджера или, может быть, племянница. Они ведь так похожи. С виду ей лет восемь-девять. Как бы мужественно ни выглядел Бриджер, едва ли он ухитрился зачать ребенка в возрасте двенадцати лет.
В половине одиннадцатого запищал телефон, и я с облегчением увидела, что пришла эсэмэска от Бриджера. «Не спишь?» – спрашивал он.
Я набрала его номер.
– Привет, – осторожно сказала я, когда он подошел к телефону.
– Привет, – прошептал он. Неудивительно, что он всегда понижал голос, если мы разговаривали поздно вечером. Потому что был в комнате не один.
– Это твоя сестренка, – предположила я.
– Именно.
Он больше ничего не сказал, но я не собиралась бросать тему:
– Сегодня ты не работаешь на грузоподъемнике, правда? Ты дома, вместе с ней.
– Все правильно. – Он говорил так тихо, что я едва его слышала. – Ну, давай. Скажи, что я мудак, потому что врал тебе.
В глазах у меня тут же защипало.
– Не буду я этого говорить. Ты сказал, что у тебя веские причины, теперь я знаю, что это правда. Ты боишься, что в колледже узнают.
– Скарлетт, дело не только в колледже. Вся моя жизнь – карточный домик. Тут и ее школа, а главное – всякие службы по защите детей. У меня ведь нет права опеки.
У меня сжалось сердце.
– А где ваши родители?
– Папа умер три года назад. А мама не расположена…
– Не расположена заботиться о собственной дочери?
– Не расположена перестать изготовлять метамфетамин на собственном кухонном столе.
– О господи, – сказала я.
– Вот именно. – Голос в трубке звучал тепло и нежно, хотя тема и была невеселой.
– И ты забрал ее к себе.
– А выбора не было, – ответил он. – Или я, или служба опеки. А я не собираюсь ее отдавать.
– Ее бы отправили в приемную семью?
