Поскольку поездка сорвалась, Мэри начала работу над книгой «West Africa Studies», ориентированной на академические круги. Одновременно она много ездила с лекциями. В выступлениях она отстаивала права африканцев, со временем ее взгляды даже приобрели вес в спорах вокруг колониальной политики – по мнению некоторых, Мэри высказывала опасные воззрения, расходившиеся с официальными взглядами миссионеров и адептов колониализма. Для Мэри африканцы не были ни «невинными детьми», ни «жестокими дикарями», нуждавшимися в облагораживании цивилизацией; она видела в них здоровых и разумных людей, чья культура заслуживает сохранения и уважения.
В ее сознании «африканское дело» подчинило себе все, включая вопросы гендерного равноправия, – пытаюсь, насколько возможно, принять это как данность. Парадоксально, но спускавшийся по бурным порогам в африканских джунглях человек публично выступал против признания за женщинами права голосовать и вступать в Королевское географическое общество, противился велосипедам (якобы езда на них опасна) и автобусам (в общественном транспорте чужие люди вступают в слишком близкий контакт друг с другом).
Я представляю себе старую деву, проповедующую в черном платье в стиле Викторианской эпохи, и вспоминаю один нюанс, почерпнутый мною в одной книге: во все времена радикальные женщины очень часто принимали внешний облик, соответствующий требованиям сословной морали, чтобы представить широкой публике то, что они считали более важным.
Да, Африка была важна, но создается ощущение, что в одном из интервью Мэри почти случайно вскрыла то самое главное, что она пропагандировала между строк. Так, Мэри сказала, что ей кажется весьма странным, что ее путешествия и исследования воспринимаются как некое особенное достижение для женщины, но никто не восхищался бы ею, продолжи она исполнение тяжких семейных обязательств до самой смерти: «Никто не обращает внимания на то, что женщина приносит себя в жертву у плиты, но все дивятся тому, что она идет по стопам мужчин – по пути зачастую куда более простому».
Со слов Мэри, женщины в целом гораздо выносливей мужчин. Ей куда проще было брести по болоту или забраться на гору Камерун, чем проходить все те сложности, что лондонской светской даме приходится выполнять во имя своего общественного предназначения. (Такое ее попросту убило бы.)
«West Africa Studies» вышла в январе 1899 года, тираж книги был распродан за неделю. В том же году Мэри влюбилась – вероятно, единственный раз в жизни – в мужчину, которого скоро отправили в Сьерра-Леоне на должность губернатора.
В том же году Мэри наконец встретила Изабеллу Бёрд – эту увенчанную лаврами путешественницу, члена Королевского географического общества, с которой их пути неоднократно едва ли не пересекались. 16 февраля 1899 года Мэри и Изабелла встретились на приеме в Лондоне: Мэри стояла к миссис Бёрд достаточно близко, чтобы услышать, как кто-то произнес: «Как жаль, что увлекательные книги не всегда предлагают точную информацию», намекая на Мэри. Изабелла с этим полностью согласилась.
Мэри, я искренне сожалею, что та встреча ночных женщин оказалась не слишком приятной, однако знаю, что вы встретились еще раз через несколько недель. Не расскажешь, о чем вы тогда говорили?
В январе 1900 года главной новостью британских агентств стала вспыхнувшая в Южной Африке война – так называемая Вторая англо-бурская война, где из-за крупного месторождения золота столкнулись интересы британцев и буров, выходцев из Нидерландов. Ощущая свое полное поражение в политической борьбе за права африканцев, Мэри решила отправиться на войну в качестве сестры милосердия: делать то, чем она отлично владела. Одновременно можно было бы собирать рыб для Британского музея и писать отчеты для английских газет. Позже Мэри планировала отправиться на побережье Западной Африки, куда нацеливалась в течение последних четырех лет.
Для поездки Мэри заказала несколько комплектов костюма медсестры и в марте 1900 года отправилась морем в Кейптаун, где ее направили в самое худшее из возможных мест: ухаживать за больными и ранеными пленными бурами, размещенными во временном госпитале в Саймонстауне. В последнем письме, отправленном домой, Мэри написала о бушующей эпидемии тифа и о том, что она опекает более сотни больных: «Я опять в центре жизни. Справлюсь ли?» Могу только представить, в каком аду, насыщенном зловонием крови, выделений, человеческих экскрементов, ночных горшков и клизм, ей приходилось работать, мыть и кормить. Чтобы избежать заражения, она начала курить и пить по вечерам вино – уж точно не от хорошей жизни.
В середине мая у Мэри поднялась температура, исчез аппетит, но она утверждала, что виной всему является типичная для западного побережья лихорадка. У нее выявились все характерные для брюшного тифа симптомы – головная боль, температура, головокружение, боли и позже кровотечение из носа, боли в животе, понос и вызванные потерей жидкости галлюцинации. Заболевшая Мэри слегла в своей крохотной комнатушке.
Вечером второго июня Мэри попросила доктора Каррэ пообещать, что она будет похоронена на самой южной оконечности Африки в море перед мысом Доброй Надежды – там, где сходятся два океана. А еще она просила дать ей умереть в одиночестве, чтобы ее страдания не видели другие. После того как Мэри впала в бессознательное состояние, медсестры вынесли ее койку. Утром третьего июня в 19.00 Мэри скончалась в возрасте 37 лет.
Гроб с телом Мэри был спущен в море перед Кейптауном. Я думаю о последней шутке героини нашей комедии: гроб вопреки ожиданиям не опустился на дно, а остался радостно колыхаться на волнах. Можно только представить, как бы публика взвыла со смеху, если бы Мэри в лекции рассказала о такой своей последней воле.
Я тоскую по Мэри, а в моей голове крутится ее забавный отчет об африканских болезнях:
1. Ничто не может даже наполовину навредить человеку, как его смерть.
2. Следующими по степени опасности после заболеваний являются предлагаемые способы лечения.
3. Питьевую воду следует кипятить, просто фильтровать недостаточно. Хороший фильтр способен задержать бегемотов, крокодилов, водяных змей и морских волков и т. д., я бы даже сказала, что он отфильтрует 60 % живых или мертвых туземцев – следы всего этого могут быть найдены в воде, но если вы полагаете, что фильтр обезопасит от болотной лихорадки, то, уважаемый милорд, вы сильно заблуждаетесь.
4. Говорят, что, желая избежать малярии, следует избегать питьевой воды, ночного воздуха, переохлаждения, чрезмерной физической и психической нагрузки, нервозности, возбуждения и утраты терпения. Из перечисленного следует избегать только питьевой воды. Хотелось бы знать, как можно прожить без воздуха с полседьмого вечера до полседьмого утра? Что еще можно получить ночью, кроме ночного воздуха?
Однажды два месяца спустя я читала книгу Мэри и заметила, что некоторые ее страницы в красной пыли из парка Мкомази, оставшейся от деревянной дощечки, которая служила для книги закладкой. И я подумала, достаточно ли будет для написания текста о Мэри того факта, что я проехала по возвышенностям Восточной Африки – или же нужно рискнуть и поехать в жару и духоту Западной Африки с гарантированной мигренью? Как раз открыт срок подачи заявки для проживания в финской арт-резиденции. Я представила себя стоящей на белом песочном пляже Бенина и смотрящей на проходящий мимо корабль Мэри.
