Неколебимая преданность Джейми физическим упражнениям помогла мне тоже не отказываться от них. Я переняла у него привычку читать несколько разных книг одновременно и покупать книги даже тогда, когда у меня еще лежит огромная стопка непрочитанных. (До того как мы поженились, я читала книги по одной и никогда не позволяла себе покупать больше пяти новых книг одновременно.) Кроме того, некоторые мои привычки настолько «доставали» Джейми, что я от них отказалась. По каким-то причинам он возражал против перекусов в постели.
Поскольку людям свойственно поддаваться «заразительности целей», мы можем с легкостью подхватывать чужие привычки, так что полезно находиться в обществе людей, подающих хороший пример. Окружающие, ближние и дальние, могут оказывать на нас гигантское влияние. В частности, я обнаружила, что меня гораздо легче можно убедить зрелищем успешных действий другого человека, чем самой впечатляющей научной работой. Пусть это единичные данные – но для меня это очень убедительные единичные данные. Стоило мне об этом задуматься, как я с изумлением осознала, как часто обзаводилась устойчивой привычкой, основываясь на беглом замечании какого-нибудь человека.
Упоминание о Scrivener я увидела в «Твиттере»; это программа, предназначенная специально для писателей, и теперь я пользуюсь ею каждый день. Я прочла статью в «Нью-Йорк Таймс», в которой расхваливали браслет Jawbone UP, и теперь я пользуюсь им каждый день. Я перестала есть обжаренный и соленый миндаль, переключившись на сырой, после того как подруга сказала мне: «Соль усиливает голод». Я даже не знала, правда ли это, но это замечание изменило мою привычку. В своей книге «Первые двадцать минут» Гретхен Рейнольдс заметила: «Я стою на одной ноге, когда по вечерам чищу зубы… и это, должно быть, одна из самых трансформативных привычек, которые я приобрела, собирая материал для этой книги. От этого заметно улучшилось мое ощущение равновесия и устойчивость». Я подумала – что ж, я тоже могу это сделать. Я решила тренировать чувство равновесия, пока езжу вверх и вниз в лифте в нашем доме. Стою на левой ноге, когда еду вниз, и на правой, когда еду вверх.
К сожалению, люди могут оказывать как благое влияние, так и дурное; совершая поступки, которым мы пытаемся противостоять, они склоняют нас к тому, чтобы последовать их примеру. «Гляди-ка, что он делает! Я тоже так хочу». А еще мы норовим избегать ощущения, что «маршируем не в ногу»: «Все это делают, я не хочу быть белой вороной». Один человек сказал мне: «Я пытаюсь строго следовать бюджету, и самая большая трудность для этой привычки – видеть, как мои друзья тратят деньги. Они покупают множество ненужных вещей, а потом я бессознательно начинаю вести себя так же, как они».
В сущности, другие люди могут активно подрывать наши старания измениться. Новые привычки знакомого человека могут заставить нас почувствовать себя брошенными или приревновать к здоровой привычке и ее последствиям, или ощущать чувство вины при виде чужих усилий, или обидеться, если эта привычка рождает у нас ощущение, что нас отвергают или осуждают. А может быть, нас просто раздражают небольшие неудобства, создаваемые этой привычкой.
– Я хотела бы завести привычку заниматься фитнесом утром по выходным, – сказала одна подруга. – Я несколько раз пробовала это делать, но моя семья недовольна. Меня нет дома, чтобы приготовить завтрак, чтобы всех организовать и так далее. Что мне делать?
– Вот что я заметила, – сказала я. – Если я занимаюсь чем-то только иногда, люди к этому не приспосабливаются. А если я завожу себе привычку, им приходится адаптироваться.
То же самое заметил один мой друг: «Когда я начал закрывать дверь своего кабинета на несколько часов каждое утро, моим коллегам пришлось к этому приспособиться».
Присутствие других людей может влиять на наши привычки еще одним способом: когда мы находимся в ситуации общения, мы обычно стараемся вписаться в компанию. Это простое желание – быть на одной ноге с другими – может стать камнем преткновения для хороших привычек. Вот как это объяснила моя подруга:
– Мне хочется сохранять позитивную атмосферу, чтобы все шло гладко. Если я сижу напротив кого-нибудь за ужином – особенно если это клиент, – я не буду заказывать легкий салат в качестве основного блюда. Или, если он заказывает напитки, я чувствую себя обязанной заказать то же самое.
– Думаешь, люди действительно обращают на это внимание? – спросила я. – А даже если и так, какая разница? Ты сама стала бы обращать внимание?
Она помедлила.
– Да, в общем-то, не стала бы. Но мне кажется, что это все же что-то меняет. Разве тебя бы такое не беспокоило?
– Нет, я вообще об этом не думаю, – заверила я ее.
Я лично очень легко подхватываю привычки других людей. Но должна признать: то ли потому, что я не имею ничего против нарушения социальных стереотипов, то ли потому, что у меня вообще не очень изысканные манеры – я не особо беспокоюсь из-за того, что люди подумают о моих привычках. Меня довольно долго озадачивало, почему это является поводом для беспокойства у других, но со временем осознала свои особенности.
До того как я начала изучать привычки, я считала себя вполне обычным человеком; в действительности же мне пришлось осознать, что я – тот еще фрукт. Не все похожи на меня. Я отношусь к числу «поборников» и полных «абстинентов». А когда я заполнила опросник оценки личности Ньюкасла, который измеряет параметры «большой пятерки» (открытость опыту, добросовестность, экстраверсия, приятность в общении и невротизм), я обнаружила еще одну особенность. Оказывается (для женщины), у меня низкая «приятность в общении», а этот параметр подразумевает склонность человека сострадать, сотрудничать и ценить отношения с другими. Я подозреваю, что моя низкая «приятность в общении» отчасти результат моей готовности быть той самой «привередой» или вести себя в ситуациях общения нестандартно. Кроме того, со всей скромностью должна сообщить, что такое отсутствие тревожности у меня происходит как раз из скромности: мне просто не верится, что другие люди обращают на меня пристальное внимание.
Чем спокойнее я отношусь к своим привычкам, тем с большей готовностью другие люди принимают их.
Это наблюдение привело меня к следующему вопросу: как я влияю на привычки других людей? Я представляю собой необычное сочетание. В определенных ситуациях я избегаю побуждать людей делать то, чего они делать не хотят, – иногда даже чересчур. Хотя одна из моих родительских обязанностей – заставлять дочерей развивать такие привычки или заниматься такой деятельностью, которой они заниматься не хотят, и меня беспокоит, что я позволяю им слишком легко «срываться с крючка». Однако я мирюсь с привычкой Элизы разбрасывать повсюду мокрые полотенца. А Элеонора поздно научилась кататься на велосипеде, поскольку я не заставляла ее регулярно практиковаться. У моих дочерей – равно как у меня и Джейми – не очень хорошие застольные манеры, потому что я их не навязываю.
С другой стороны, мне часто бывает трудно удержаться, чтобы не разыгрывать из себя эксперта и не читать лекции по поводу изменения привычек. Мне приходится напоминать себе, что чем больше я буду давить, тем большее сопротивление буду вызывать. Кроме того, напоминаю я себе, подход, который срабатывает для меня, может не годиться для другого человека. Например, Элизабет с радостью приняла письменный стол с беговой дорожкой, но так и не вернулась к низкоуглеводной диете. «Мне иногда хочется чего-нибудь углеводного, – сказала она мне, – хотя я действительно питаюсь полезной едой на работе, причем всегда. И никогда больше не ем картошку фри». Она нашла для себя лучший подход.
