Богородицк, Тульское поместье графа Бобринского
Кроме полковника Пашкова и графа Корфа, был еще один светский господин, пришедший к вере через проповедь лорда Редстока и принявший активное участие в руководстве новым движением. Граф Алексей Павлович Бобринский, министр путей сообщения в период 1871–1874, происходил из известной благородной семьи и владел большим имением Богородицк в Тульской губернии.
Когда он бывал в С.-Петербурге, то проводил по вечерам в субботу собрания и для молодых людей, и для тех, кто «в более зрелых летах». Доктор Бедекер проповедовал временами в доме Бобринского в С.-Петербурге
[217]. Когда молодой Иван Каргель, еще не очень уверенный в русском языке, впервые проповедовал на пашковском собрании, то граф Бобринский переводил его
[218]. И однако Бобринский более известен своими собраниями в Богородицке. Чудом Бобринского не выслали вместе с Пашковым и Корфом, и его служение в Туле продолжалось до самой смерти в 1894 г.
Еще до приезда лорда Редстока в Россию граф Бобринский искал Бога. Во время Крымской войны он заболел брюшным тифом и был близок к смерти. Это было переживание, подобное тому, какое испытывал лорд Редсток во время той же самой войны. Бобринский молился «неведомому Богу», чтобы Он пощадил его жизнь, и после молитвы, получив ответ, еще в течение двадцати лет оставался искателем Истины. Заметив изменения в своих друзьях и знакомых после приезда лорда Редстока, Бобринский решился обратиться к нему, чтобы тот разъяснил отдельные противоречия в Библии, которые его беспокоили. Когда Редсток спросил, о каких противоречиях он говорит, Бобринский не мог найти ни одного, и в течение нескольких дней допоздна искал эти противоречия в Библии. Его труды были напрасны: «Каждый стих, приведенный мною в доказательство правильности моих взглядов, немедленно становился как бы стрелою, направленной против меня. Во время нашей беседы я почувствовал силу Духа Святого. Я не мог объяснить, что со мной произошло, но я получил рождение свыше»
[219].
Будучи одним из самых образованных людей в России, граф Бобринский был начитан в философии и являлся последователем немецкого философа Карла Роберта Эдуарда фон Гартмана
[220]. У него были либеральные политические взгляды, и один из министров – Сергей Витте – характеризовал его как «человека порядочного»
[221]. В начале правления Александра II одна из великих княгинь отозвалась в присутствии Бобринского о царе как человеке «ограниченного интеллекта». Бобринский немедленно покинул комнату, не желая слушать таких разговоров, и позже сообщил об этом инциденте своему господину
[222]. Другой случай произошел, когда Бобринский был министром путей сообщения: он выступил против человека, которого царь выбрал для строительства железной дороги Ростов – Владикавказ. Он, не колеблясь, сказал императору Александру II, что этот человек «неблагонадежный, который много денег заберет к себе в карман». Император рассердился на такую дерзость, и хотя назначил другого человека, продолжал сердиться на Бобринского. Отмщение пришло позже, когда царь встретил графа не в нужной униформе путешествующим по Варшавской железной дороге. Император приказал арестовать Бобринского, после чего постыженный граф вышел в отставку и поселился в Богородицке, предпочитая оставаться в столице инкогнито. Именно после своей отставки Бобринский стал последователем Редстока
[223].
Вскоре после своего обращения граф Бобринский посетил Льва Толстого в Ясной Поляне, и говорят, что они провели восемь часов (до 6 ч. утра), беседуя об откровении Бога во Христе
[224]. В марте 1876 г. Толстой выразил своей тете восхищение Бобринским. Его тетя, А. А. Толстая, фрейлина императрицы, так передала его слова:
«И никто, никогда лучше мне не говорил о вере, чем Бобринский. Он неопровержим, потому что ничего не доказывает, а говорит, что он только верит, и чувствуешь, что он счастливее тех, которые не имеют его веры, и чувствуешь, главное, что этого счастья его веры нельзя приобрести усилием мысли, а надо получить его чудом»
[225].
Еще раз мы видим, что вера более сверхъестественна, чем научна, как и в случае Пашкова.
Благодаря исключительному образованию и способности проповедовать, его прозвали «Спердженом России», имея в виду выдающегося британского евангелиста того же времени. Бобринский говорил живо и с большой свободой, производя впечатление не только на аристократов, таких как граф Толстой, но также и на низшие классы. Когда он проезжал через Москву, направляясь в свое поместье на юге, его отель осаждали толпы крестьян, умолявших его проповедовать им. Он не отказывался. По словам канадского ученого Эдмунда Хейера, его поместья стали не только центрами распространения Благой Вести, но и центрами социальной и агрономической реформы
[226].
Бобринский не ограничивал свое влияние только Россией. В сентябре 1880 г. Пашков писал Делякову: «Брат наш Бобринский занят делом Господним в Швейцарии, где в скором времени собираться будут опять многие к нему в дом к слушанию Слова, как и прошедшей зимой». Он привлекал внимание властей, и Победоносцев отметил в своей «Всеподданнейшей записке обер-прокурора Святейшего Синода, представленной Государю Императору в Мае 1880 года», что Бобринский вернулся домой проповедовать «в том же духе у себя в Тульской губернии», после того как он провел год в Лозанне, в Швейцарии. В 1883 г. Бобринский снова провел лето за границей, как и семьи Корфа и Ливен, и весной 1886 г., через два года после высылки Корфа и Пашкова из империи, произошло радостное соединение с графом Бобринским в Париже
[227].
