Мы также просим вас, братья, молитесь за нас, чтобы мы в свою очередь проповедовали Божью Любовь многим, не знающим причины, почему пришел Иисус Христос, которые не знают, для чего Он пришел и что Он совершил»
[353].
Неделей позже Ударов написал второй раз, выражая желание тифлисских баптистов посетить С.-Петербург позднее, в этом же году.
Распространение литературы, напечатанной Обществом поощрения духовного и нравственного чтения, стало общим делом и связью между пашковцами и южными верующими, особенно штундистами и молоканами. Канцелярия Победоносцева издала памятку, предупреждающую об опасности распространения пашковской литературы, в которой детально описывается роль в этом штундистов:
«Кроме книг Св. Писания и Нового Завета (носящих имя Пашкова и в которых петербургскими руководителями штундистов отмечены одной или двумя чертами разные места) и кроме книг, заключающих в себе духовные песни и молитвы, штундистам Гомельского уезда из Петербурга высылаются: газета «Русский рабочий» и брошюры под различными заглавиями в таком количестве, что штундисты не только оставляют их у себя по несколько экземпляров на каждого, но целыми пудами раздают в православные селения, для распространения между православными. Таких брошюр в прошлом году через ст. Ветку прислано было до 8-ми пудов»
[354].
Молокане тоже играли свою роль в распространении – к ужасу православной церкви, сообщающей, что «все большее и большее распространение между самарскими молоканами имеют пашковские книги: «Придите к Иисусу» (вольный перевод с немецкого, изд. 1878 и 1881 гг.), «Путь ко спасению» (брошюра изд. 1880 г.), «Брачный пир», «Захваченные врасплох», «Любимые стихи» (изд. 1880 г.) и др. Молоканы следят за всеми благотворительными обществами, издающими для народа книги религиозно-нравственного содержания, и всегда находят среди этих книг множество написанных в религиозно-мистическом или совершенно протестантском духе, скупают таковые книги и распространяют их всюду, особенно же между учащимися мальчиками сельских школ под благовидным предлогом поощрения грамотности. В большей части этих книг места, подходящие к протестантству или духу учения молоканского, всегда бывают прочеркнуты красными или синими чернилами. Книги такого рода Насонов получает из Петербурга целыми тюками. Само собою разумеется, что большая часть их идет в среду православных и приготовляет удобную почву для распространения молоканского лжеучения»
[355].
Благодаря широкому распространению литературы, а также объемистой переписке, пашковским путешествиям на юг и визитам сектантов в столицу, к 1880 г. пашковское влияние чувствовалось среди сектантов во многих частях империи. О Пашкове знали, что он нанимал сектантов, преследуемых в своих деревнях, для работы в собственных имениях, хотя по мере усиления преследований даже это не было безопасным. В 1883 г. двадцать молокан получили приказ уволиться с работы в пашковском тамбовском имении. Приказ позднее был признан незаконным и отменен. О пашковцах сообщали, что наибольший успех они имели среди штундистов, и вскоре появилось название «штундо-пашковцы», когда речь шла о штундистах юга, испытывающих влияние Пашкова
[356]. Уже в мае 1880 г. Победоносцев беспокоился о возможном соединении пашковцев и штундистов, описывая царю, как Пашков «опасен, заводя с севера, из столицы, из среды высшего сословия и правительственной интеллигенции, новый раскол, навстречу идущей с юго-запада штунде, возникшей в среде крестьянского населения»
[357]. Государственный секретарь Половцов в своем дневнике сообщает, что в декабре 1883 г. он завтракал в доме Гагариных с госпожой Пашковой, и разговор шел о преследовании штундистов
[358].
Съезд 1884 г.
Уже в 1882 г. Пашков и его последователи надеялись спланировать всероссийский съезд, который собрал бы вместе евангельских христиан различного происхождения и из разных частей империи с целью их объединения на основании общих вероучительных положений, записанных в такой форме, которая была бы приемлема для всех. Их планы отложились до 1884 г., когда со многими молитвами было написано письмо штундистам, баптистам, менонитам, молоканам и евангельским христианам (захаровцам), приглашающее церкви послать делегатов на предстоящую конференцию. Письмо, подчеркивающее молитву Христа о единстве – «да будут все едино» (Ин. 17:21) – было подписано Пашковым и Корфом
[359].
20 марта, за две недели до намеченного приезда делегатов в Петербург, полковник Пашков и граф Корф были вызваны к генералу Оржевскому, главе жандармов. Он приказал им не проповедовать Евангелие, не распространять литературу и не принимать делегатов с юга. Когда они отказались, генерал Оржевский запретил им переписываться с южными верующими и приказал покинуть Россию в двухнедельный срок. Если они не согласятся, то потеряют право управлять своими имениями. Княгине Ливен тоже было запрещено принимать делегатов в своем доме. Пашков, Корф и Ливен проигнорировали эти предупреждения и продолжали действовать так, словно бы ничего не случилось.
Делегаты начали прибывать на конференцию 1 апреля 1884 г.
[360], и приблизительное количество прибывших было от 70 до 100 или даже до 400
[361]. (Сто представляется наиболее надежным расчетом.) Многие из них были простыми крестьянами, и для некоторых «ложка, засунутая за одно голенище, и гребень, засунутый за другое, составляли весь их багаж»
[362]. Пашков, Корф и Ливен предоставили для собраний свои дома, а для проживания участникам была отведена местная гостиница.
На собраниях участники молились, читали, изъясняли Писание и обсуждали доктринальные вопросы. Темы и выступающие менялись. Один необразованный крестьянин по фамилии Киселев предложил весьма узкое толкование на своем владимирском диалекте, но после него персидский миссионер Яков Деляков рассказал притчу, напоминая присутствующим о необходимости быть милостивыми по отношению к менее образованным. Англичанин Реджинальд Радклифф говорил о средствах пропаганды Евангелия, советуя участникам не повторять ошибок английских и немецких христиан, а именно не платить своим проповедникам и убеждать братьев, что женщинам не позволено проповедовать. Очевидно, не обратив внимания на второе предупреждение Радклиффа княгиня Голицына проповедовала на тему «Не любите мира». Богданов, Деляков и Павлов рассказали о служении в их регионах империи
[363].
