Книга Игры тестостерона и другие вопросы биологии поведения, страница 49. Автор книги Роберт Сапольски

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Игры тестостерона и другие вопросы биологии поведения»

Cтраница 49

Мелкие ритуалы действуют на всех нас. Вот неожиданный пример, который оказался очень распространен среди детей в американской культуре конца XX века. Посмотрите на эти сложные технические диаграммы:


Игры тестостерона и другие вопросы биологии поведения

На схеме слева изображена плитка сладкого воздушного риса: заштрихованная часть не съедена. Схема справа изображает вид плитки воздушного риса, если ее оставить на несколько минут наедине с человеком, вооруженным кухонным ножом. У большинства из нас возникает непреодолимое стремление отрезать и съесть кусочек, чтобы выровнять край.

Я опросил множество своих студентов, зачем они это делают? Выравнивают ли край, чтобы были не так заметны следующие откушенные кусочки и как будто бы никто и не нарушал диету? Это редкость. Отрезают ли этот кусочек, чтобы сократить площадь, соприкасающуюся с воздухом, и таким образом дольше сохранить свежесть мягкой плитки? Ни в коем случае. Ответ такой же, как у меня самого: просто свербит, есть ощущение незавершенности, невозможно это так оставить. Попросту неправильно, чтобы у плитки воздушного риса был неровный край.

Это безобидная ерунда, как и случайные, бессознательно повторяющиеся мысли или действия. Принято считать, что они чаще возникают в тревожные, тяжелые моменты, поскольку дают успокаивающее ощущение структурированности, хотя бы в мелочах, раз уж Самое Главное надежно и устойчиво, примерно как зыбучие пески. Но для некоторых из нас такие мыслительные и поведенческие ритуалы превращаются в разрушительное психическое заболевание.

Оно называется обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР), и, как отмечалось в очерке «А какого размера у вас?», с задворок психиатрии ОКР выдвинулось на авансцену диагностической моды. Рассматривая мелкие компульсивные (или – более привычное слово – навязчивые) ритуалы, которые всем нам иногда докучают, трудно представить, насколько они могут искалечить жизнь человека, если разрастутся. Именно это и происходит с больными ОКР. Потрясает именно тяжесть симптоматики.

Прежде всего пациенты с ОКР должны мыться. Речь не о простой брезгливости и внимании к гигиене. Речь о том, что они моют руки по четыре, по шесть часов в день. Они не могут удержаться ни на одной работе, потому что слишком много времени тратят на мытье. Они принимают душ, методично используя целый ряд дезинфицирующих средств в нужной последовательности, строго определенным образом намыливают строго определенные части тела, ждут строго определенное время, прежде чем смыть мыло водой оптимальной антибактериальной температуры. Наконец, очистившись и укрепившись духом, они одеваются и, выходя из комнаты, неизбежно задевают локтем дверной косяк. Кто знает, кто еще его касался, какие микробы оставил? Запачкавшись, приходится начинать всю процедуру мытья заново.

Другая распространенная компульсия – проверки. Пациент с ОКР не может уехать в отпуск: он бесконечно будет проверять, закрыты ли окна, выключена ли плита, заперта ли задняя дверь. Он не сдает в срок домашние задания или рабочие отчеты и не отправляет заявки: всегда нужно еще раз проверить, нет ли опечаток. Он проедет 50 миль в ненужную сторону, убежденный, что сбил кого-то на трассе, что тело вылетело на обочину, что он бессовестно покинул место преступления. Нужно поехать назад и проверить; наконец, убедившись, что нет никакого тела и не было никакого преступления, он поедет дальше… чтобы постепенно поддаться мыслям о том, что тело улетело в другую сторону, в кусты, которые он не проверил. Приходится опять разворачиваться.

Бывают и навязчивые ритуалы входа и выхода: дверной проем может стать удивительно трудным препятствием, которое нельзя преодолеть, не прикоснувшись к косяку ладонью нужное число раз. Есть ритуалы симметрии, раскладывания вещей – нельзя начать есть, не положив приборы идеально параллельно. В эти ритуалы входит счет – включить и выключить свет определенное количество раз, подсчитывать ступеньки. У некоторых хорошо образованных пациентов подобная нумерология приобретает фантастическую сложность. Пациент может идти от машины ко входу в здание, где у него назначено собеседование на работу, и следовать правилу: входить в здание можно, только если прошел четное количество шагов, или количество шагов, равное простому числу или квадрату простого числа, или отношение шагов с портфелем в левой руке к шагам с портфелем в правой руке должно соответствовать пропорции Фибоначчи. Иначе нужно начинать сначала… и опоздать на очередное собеседование. Задача не наступать на швы между плитками, чтобы защитить маму, по сравнению с этим кажется смехотворной.

Это компульсии, неуправляемые действия. А кроме них есть еще неуправляемые мысли. Мало того что это обычно поток бессмысленных слов или песен – уму непостижимо, как взрослый разумный человек становится одержим вопросом «что там за боп в шу-боп-шу-боп-шу боп? [45]». Но бывает навязчивость и хуже. Иногда пациент с ОКР не может перестать представлять катастрофу, происходящую с близким, и то, как он окажется невольно в ней виноват – или даже сознательно совершит ужасный акт. Человек не может не думать о насильственных, кошмарных действиях, каждый день по многу часов представляя все детали, а затем и обвиняя себя в таких грязных мыслях. Или человек может быть переполнен постоянным стремлением в чем-то признаться, обсессивными мыслями о своей вине.

Стороннему наблюдателю очень трудно представить страдания этих людей. Синдром Туретта, еще одно расстройство, часто оказывающееся в центре внимания, приводит к разнообразным непроизвольным действиям. Человек может выкрикивать ругательства, издавать звериные звуки, корчить странные рожи – не управляя собой. При хореи Гентингтона у человека непроизвольно дергаются руки. Но это стигматы, навязанные человеку болезнью. Пациент с Туреттом вовсе не мечтает лаять, как собака. Лай вырывается у него, пока он пытается не обращать на это внимания и продолжать думать о своем. А при ОКР пациент сливается с болезнью. Если ему указать на странности в поведении, он не отстранится от непрерывных симптомов, говоря: «Я почему-то не могу перестать мыться». Он соединится с ними, говоря: «Я вечно грязный».

Это не болезнь, при которой человек страдает от того, что не может справиться с разрушительными позывами, иррациональность которых понимает. На пике, когда пациент совсем мало осознает болезнь, он страдает, потому что эти позывы кажутся такими рациональными, такими необходимыми, что он чувствует, как тонет в катастрофических последствиях того, что не справляется. Это нескончаемый набор правил, запретов и требований, которые нужны, чтобы сдержать поток тревоги и ужаса.

Обсессивно-компульсивное расстройство, в том числе и согласно классификации Американской психиатрической ассоциации, – это главным образом битва против тревожности – тревожности, которую невозможно сгладить, неважно, сколько вы будете мыться, считать и перепроверять. Случаются краткие вспышки облегчения: когда вы дошли до угла здания, а число ваших шагов делится на пять, вы на миг чувствуете себя в безопасности: все под контролем, все и правда будет хорошо. Но безымянный ужас неизбежно возвращается.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация