Можно было бы продолжать дальше, но не нужно: уже должно быть видно, как снова и снова всплывают одни и те же схемы. Связь обсессивно-компульсивных и религиозных ритуалов замечена уже давно. Естественно, у Фрейда нашлось что об этом сказать. В работе 1907 года «Обсессивные действия и религиозные практики» (Obsessive Acts and Religious Practices) он напрямую проводит связь между ними. В одном чудесном предложении Фрейд описывает обсессивный невроз как «индивидуальную религиозность», а религию как «универсальный обсессивный невроз». В том же ключе высказался и психоаналитик Роберт Пол, который описал религию как «невроз цивилизации». В работе 1975 года психиатр Юджин д'Аквили и антрополог Чарльз Лафлин напрямую сравнили стереотипное поведение животных с религиозными ритуалами.
Чтобы вы не подумали, что это все козни светских специалистов по психическому здоровью, которые приравнивают религию к патологии, – сходство давно признают и богословы. Рапопорт посвятила приложение в своей книге загадочному понятию католического педантизма. Впервые о нем заговорил Игнатий Лойола почти пять веков назад, и с тех пор ученые не перестают обсуждать педантизм, который воплощает религиозные сомнения и тревогу и реализуется в том, что человек направляет энергию на успокаивающие ритуалы. Джереми Тейлор, богослов XVII века, дал точное описание: «Они каются, когда не грешили. Это беда там, где беды закончились, сомнение там, где сомнения разрешились». Грубо говоря, религиозную педантичность можно описать как проявление обсессивной тревожности у католиков.
Удивительным образом эти ученые часто говорят о педантичности, чтобы предостеречь священнослужителей от нее. Священникам часто рекомендуют приглядывать, нет ли среди прихожан таких, которые приходят к религии лишь для того, чтобы укротить лихорадочное стремление к ритуалу. Священников призывают стараться повернуть страдальца в сторону содержания ритуалов, смысла Бога и своих действий.
Подобные призывы были и в других религиях – о прихожанах, которые могут потонуть в ритуале ради ритуала. В иудаизме, во время субботнего чтения Торы, чтец должен именно читать ее, а не декламировать по памяти. Для этого правила есть два традиционных объяснения. Одно – практическое: при воспроизведении по памяти есть вероятность ошибки. Второе уходит корнями в ту же сферу, что католический педантизм: чтение по памяти приводит к ощущению пустого ритуала ради ритуала. Иудейский трактат «Поучения отцов» (2:13) предупреждает: «Не позволяйте молитвам стать повинностью». Подобное правило есть и в исламе, оно берет начало от Мухаммеда, который сказал, что человек получает пропорционально осознанно вознесенным молитвам.
Получается, что священникам приходится находить управу на тех, чьи ритуалы выходят из-под контроля, но при этом институт религии, особенно та ее сторона, которая оформлена в бесчисленных ежедневных правилах, запретах и схемах, является небесным даром для личностей с навязчивой симптоматикой. Вне религиозного контекста обсессивно-компульсивный больной – дисфункциональный человек, отрезанный от общества. Но поместите его в контекст религии – и все меняется: человек оказывается в ядре хорошо структурированного сообщества. Можно предположить (это предположение, насколько я знаю, не проверялось), что обсессивно-компульсивным атеистам или сторонникам минималистских ритуалов в религии (приходят на ум квакеры) живется не так хорошо, как тем, кто укрывается под крылом более сложноорганизованных религий.
Религиозный ритуал для пациента с ОКР – это утешительная структура. Организованная религия – мир правил, предписаний, требований и запретов: мир, размеченный указателями. Ключ к пониманию ОКР – это ядро тревожности. А ключ к пониманию утешения, которое больной ОКР может найти в религиозном ритуале, – в том, что ритуал не снижает тревогу. Это невозможно – не с нашим наследием лихорадочных ритуалов, которые так часто требуют бесчисленных личных и общественных жертв, в которых правила так строги, а наказания измеряются вечностью. Дело не в количестве тревоги, но в ее качестве. Для обсессивно-компульсивного человека религиозный ритуал помогает перейти от безымянного ужаса к ужасу, который многократно поименован, измерен, взвешен, описан и разделен. Есть огромное облегчение в том, что демоны, обуревающие человека, укомплектованы подробной инструкцией по кормлению и уходу за ними.
IV. Откуда берутся слышащие Бога
В рассказе «Голодарь» Франц Кафка описывает тяготы героя, которого привозят на городскую площадь в клетке, чтобы он 40 дней голодал в назидание жителям. Сначала кажется, что это одна из странных кафкианских аллегорий, но в Европе в Средние века на самом деле существовали профессиональные голодари: отличное развлечение для тех, кому наскучило ходить по абонементу на травлю медведей. Удивительная мысль – вам могут платить за то, что вы голодаете. И можно провести некоторую параллель. Во многих культурах преимущества смешивания обсессивно-компульсивных и религиозных ритуалов выходят за пределы мирской практики. Мы живем в эру, когда религиозный лидер и психотерапевт занимают примерно одинаковые ниши в своих конфессиональной и неконфессиональной экосистемах. У нас полно примеров, как религиозные лидеры раздают утешение и мудрость: консультируют молодую пару перед свадьбой, сочувствуют горюющему, отзываются на нашу боль.
Но это лишь одна сторона религиозного лидерства. Они также могут быть рупорами проклятий или воинами во главе Крестовых походов. И во многих обстоятельствах религиозные лидеры лучше всего подходят для выполнения ритуалов – это самые пламенные, энергичные, изобретательные люди. Поразительно: если повезет, обсессивно-компульсивным расстройством можно зарабатывать на жизнь.
Марк Танси, «Фома неверующий», 1986
Легче всего это понять, если рассмотреть отстраненный случай. Жизнь правоверного индийского брахмана наполнена не только собственным ревностным исполнением ритуалов, но и подработкой по очищению и нумерологическим ритуалам для других. Например, добросовестному индуисту полагается произнести Гаятри-мантру 2 400 000 раз за жизнь. С приближением старости, чувствуя, как силы для повторения мантр иссякают, многие нанимают брахмана, который завершит дело за них. Те, кто торопится, может нанять 24, а если денег очень много, то и 240 брахманов, чтобы произнести мантру 2 400 000 раз в один большой присест.
Примеры, более близкие нашей культуре, сложнее распознать из-за того, что они нам знакомы, но суть их в том же. Вспомните католическую традицию платить священнику, чтобы он произнес молитву за кого-то, или бесчисленные случаи, когда религиозных лидеров приглашают ритуально обеспечить победу в спортивном состязании, успешное начало школьных занятий или заседание конгресса.
У такой экономической сделки может быть даже вторая производная, когда религиозного лидера нанимают, чтобы засвидетельствовать, что кто-то другой правильно проводит ритуал. Например, чтобы Союз ортодоксальных раввинов признал еду кошерной, производящая ее фабрика или бойня должна нанять специально обученного раввина. Его работа состоит не в непосредственной подготовке еды, а исключительно в наблюдении. Ему надлежит удостовериться, что ритуалы приготовления, скажем, бесхолестериновых хот-догов из тофу проводятся так, что патриархи бы одобрительно улыбнулись.
