— А потом женить, — ответила королева-мать.
Песок из устриц скрипел на зубах и портил нежнейший вкус моллюсков. Арина поймала на себе взгляд принца и сейчас, успокоенная тем, что у Андрея всё относительно хорошо, задумалась о себе.
Ведь она его больше не любит. Он был занозой в её сердце. Она винила его в своей низкой самооценке, в неуверенности, в страхе кому-то открыться и полюбить. Но за эти две недели с ним, она поняла, что он никогда не хотел ей зла, и никогда ничего плохого не делал. Детство прошло, юношеские обиды остались позади, она выросла. Она умная, интересная, самостоятельная, он не уставал повторять ей это. Он растопил в её сердце эту льдинку, она переросла свои страхи. Но она не любит его, и она должна ему это сказать.
— Пока на островах буйствует эта ужасная лихорадка, может мне разрешат посетить подводный город? — спросила она.
— Ангелы небесные, — улыбнулась королева, — я-то уже стала подозревать, что ты проглотила язык. Конечно, тебе разрешат. Вот с утра и поедем.
Глава 22. Первая любовь
Арина не спала всю ночь. Она металась на смятых простынях, то обвиняя себя в бездушии, то в бездействии. Ей казалось жестоко бросить сейчас Андрея, словно она попользовалась им, добилась своего, а теперь он ей неинтересен. С другой стороны, она понимала, что всё это время на острове беспокоилась о нём просто как о старом друге, волновалась всё ли у него в порядке, не издеваются ли над ним. И услышав, что он очень даже неплохо устроился, словно камень упал у неё с души и ей открылась простая истина. Она больше его не любит.
Но тут же перед глазами появлялось улыбающееся лицо принца. Не из-за него ли она решила покончить со своими старыми отношениями? Не торопится ли она? Ведь ещё всё так зыбко и так непонятно. И этот белый ангел не шёл из головы. Не она ли виновата в том, что Андрей тоже здесь? И сможет ли она сказать, что больше не любит его, если на самом деле ему в подводном городе не так уж и хорошо? А если принц — её судьба, не сглупит ли она, если будет держаться за старое из жалости?
Измученная своими сомнениями, она забылась беспокойным сном. А ворвавшееся в комнату свежим солёным бризом и криками чаек утро, обещало, что этот день расставит всё на свои места.
Дорога на остров Форк оказалась долгой, но Арина уже так уверенно держалась в седле, что совсем не устала.
Песчаный остров встретил их гудением кирпичных труб, зноем и специфическим запахом промышленного предприятия. Безжизненные, слоистые как торт Наполеон, горы, снующие туда-сюда люди и никаких машин, экскаваторов или другой техники. Лишь лошади с тяжёлыми повозками.
— А на каком топливе он работает? — спросила Арина принца Эберта, который их сопровождал, показывая на завод.
— Топливо? — переспросил он. — Подземный огонь.
— Подземный огонь? — переспросила Арина.
— Спящий вулкан, — подсказал Ричард.
Арина понимающе кивнула. Ей хотелось посмотреть, как там на заводе всё устроено, но они подъехали к огромной стеклянной трубе, по которой им предстоит спуститься в город, и про всё остальное она тут же забыла.
О чём она только думала, когда напросилась спуститься под многометровую толщу воды? Ах, да, об Андрее. И о принце. Она покосилась на него, разговаривающего с Сиреной.
Огромная труба, вроде тех, по которым ходят в океанариумах, только в несколько раз больше — легко можно въехать на коне. Но они дружно спешились, и принц Ричард подал ей руку.
Она вцепилась в его горячую ладонь и ни за что не хотела отпускать. И не хотела смотреть по сторонам, хотя чем ниже они спускались, тем завораживающей открывались картины. Но Арина не хотела видеть проплывающих мимо акул, стайки цветных рыбок и колышущиеся водоросли. Она чувствовала руку Ричарда и видела перед собой коренастую фигуру Эберта.
Невысок, полноват, плешив, он, несмотря на знатное происхождение, конечно, вряд ли мог составить с Ларой красивую пару. Пока он увлечённо разговаривал с матушкой, Ричард поведал Арине, что принц к тому же заносчив, нуден, не понимает шуток от слова совсем, и обидчив, поэтому с ним желательно придерживаться строго делового стиля общения.
Арина и не заметила, когда закончилась труба и началась мостовая обычного города. Она оглянулась и увидела лишь полукруглую арку, через которую как через ворота они вошли в город.
И чем дальше они уходили от ворот, тем интереснее он становился. Дома становились выше, улицы шире, а стеклянные стены оставались где-то там в стороне, где их даже не видно. Обычные каменные дома, только изысканно украшенные разноцветной смальтой, мощёные улицы, деревья в кадках, а если поднять голову, то где-то там далеко в стеклянном небе светит обычное солнце, только свет его не яркий и палящий, а приглушённый.
Из-за разноцветной мозаики, которой щедро украшен город, каждый дом, каждый фасад, каждая отдельная стена становились произведением искусства. Пейзажи, натюрморты, портреты и просто узоры из цветного стекла. Неописуемо, невероятно, потрясающе красиво.
Принц уже несколько раз дёргал Арину за руку, но отрываясь от одного шедевра она засматривалась на следующий. Отводила глаза от стены и застывала, глядя на мостовую.
Круглые, квадратные, продолговатые кусочки стекла самых разных форм, цветов и размеров, уложены с таким мастерством, что Арина и думать забыла, что находится где-то глубоко под водой.
— Кстати, город находится у самой поверхности, — напомнил ей принц. — В некоторых местах даже наполовину над водой, поэтому здесь естественное освещение, и прекрасная вентиляция. У них вообще всё здесь на высшем уровне.
— Потрясающее место! — высказала своё мнение Арина.
Город распадался на улицы, улицы ветвились переулками и сливались в озёра площадей, и чем ближе они подходили к королевскому дворцу, тем сильнее волновалась Арина.
— Соль, — поклонился Ричард королю, а Арина присела в изящном реверансе прямо у больших двухстворчатых дверей.
— Рад, рад вас видеть, — дружески похлопал принца по плечу статный мужчина средних лет. — Леди Ариэль.
Он скользнул по руке Арины губами и радушно пригласил их пройти. Арина невольно отметила, что принц Эберт совсем не похож на отца. В короле и леди Сирене чувствовалась порода, а Эберт… мешковатый, с капризно надутыми губками, потный, суетливый. Неужели, его мать дурнушка?
— Сирена, не отставай, — крикнул король замешкавшейся старшей сестре.
Когда навстречу им выбежала группа блондинистых девушек лет шестнадцати, душа у Арины окончательно ушла в пятки и руки начали мелко дрожать.
— Кыш, кыш, бесята, — прикрикнул на них отец и обратился к гостям. — Пойдёмте, я познакомлю вас с нашим Андре.
— Анри! Анри! — защебетали девушки и стайкой понеслись дальше по широкому коридору.
В отличие от пёстрых улиц внутри дворца выдержали очень сдержанный стиль. Спокойные коричневые тона, однотонные матовые стены с однообразными пейзажами, приглушённый тяжёлыми портьерами свет.
