У Роберта вытянулось лицо.
– Брат любит кого-нибудь фекалиями измазать, – прошептала Лидия, – наврет с три короба, изобразит что угодно. Но он глуп. Не представляет себе последствий своих поступков.
Лидия молитвенно сложила руки.
– Я наивно хотела помочь Роберту. От всей души. И что получила в ответ? Мне очень неудобно, я непременно оплачу время, которое сегодня вы впустую потратили, слушая его глупую ложь. Смирнов меня сразу насторожил. Знаете чем? Взглядом. Я часто общаюсь с богатыми людьми. Так вот. Они всегда спокойны. Не на словах. Глаза у них не бегают, тревоги в них нет. Большие деньги – большой риск – большая ответственность, тем более в России. Неизвестно, может, утром проснешься, а у тебя под домом ОМОН, конец каше на золотой тарелке. Миллиардеры прекрасно это понимают, поэтому дети у них за границей учатся-живут. И капиталы давно так закопаны, что сами плохо помнят, где заначка зарыта. Но трехлитровые банки с золотишком у них есть. Поэтому в глазах спокойствие, уверенность, что они из любой сточной канавы в белом костюме вылезут. Адвокатов наймут, полицию подкупят или смоются под чужим именем. Все схвачено. Всем заплачено. Нет повода дергаться. Да и те, кто в девяностые бизнес поднимал, уже пуганы-перепуганы, бандитами-полицией научены, друзей-партнеров хоронили, сами кого-то по-тихому придавили. Все уже испробовано. Чего бояться? Смерти? На случай, если Бог есть, они храмы построили. Они свое давно отбоялись. А у Смирнова в глазах страх.
– Ты прямо Фрейд, – развеселился Роберт, – психолог, е-мое. Ужас она у олигарха в очах увидела.
– Да! – резко воскликнула Лида. – Заметила. Нервный он. Не по деньгам дерганый.
Дегтярев улыбнулся.
– Смирнов пришел к родителям просить руки их дочери. Тут каждый почувствует себя не в своей тарелке. А у Андрея Владимировича непростая ситуация, он почти ровесник будущего тестя. Вдруг отец невесты конкретно заявит: нет!
– Смешно, – отбрила Лидия, – ну отправил бы отец Смирнова лесом, и что? Тот заплачет? Ха! Или Соня отца послушается, в окно платочком принцу помашет? Анекдот. Сестра давно совершеннолетняя. Она просто выйдет замуж за Смирнова, родителей пошлет далеко-далеко. И будет жить счастливо, сидя на куче денег. Назовите хоть одну причину, по которой Андрей Владимирович должен бояться нашего отца. Он что, двадцатилетний студент с пустым карманом, который приполз к наследнице богатых родителей? Да наоборот все! Семья Банкиных на фоне бабок Смирнова нищая!
– Ваши отец и мать обеспеченные люди, – возразила я, – у них дом в Подмосковье, троих детей выучили, на ноги поставили, жилье всем купили. У бедного человека такой возможности нет.
Лида поджала губы.
– Я родительские деньги не считаю. Что у них есть, не знаю. Они со мной про финансы не беседуют. Но, думаю, сейчас их материальное положение хуже, чем несколько лет назад. Раньше мы все вместе летали отдыхать на Мальдивы, Сейшелы, Карибы, в Таиланд, Мексику, Китай. Билеты в бизнес-класс покупали. Затем начали поближе летать: Испания, Кипр, Греция, но перелет все равно был в вип-классе. А несколько лет назад мать с отцом поехали в Карловы Вары поездом. В прошлом году они посетили Болгарию, в этом Черногорию, и тоже ехали по железной дороге. Понимаете? Уровень отдыха изменился в худшую сторону.
– Это с какой стороны посмотреть, – возразила я. – Дети не замечают, как стареют родители, они для них всегда молодые. Но те стали пожилыми. Ранее Полина и Анатолий спокойно посещали жаркие страны, и многочасовой перелет их не утомлял. С течением времени им стало невмоготу переносить восемь-десять часов перелета, пусть даже в комфортных условиях. Поэтому ваши родители решили ездить в Европу. Здоровье с годами крепче не становится, спустя годы врач запретил перелеты. На смену им пришел поезд. И то, что родители перестали брать с собой детей, вполне объяснимо. Наследники давно выросли, родители хотят побыть вдвоем.
– Кто лучше знает нашу семейную ситуацию? – рассердилась Лидия. – Вы или я?
– Думаю, вы осведомлены лучше, – ответил полковник.
– Тогда надо прекратить ненужный спор, – заявила клиентка, – просто учтите: денег у моих родителей, Полины Владимировны и Анатолия Петровича, сейчас значительно меньше, чем раньше. И Смирнов определенно не тот, за кого себя выдает, разоблачите мошенника.
Сестра повернулась к брату.
– Я ночью спешно привезла тебя к людям, которые могут помочь, если полиция тобой заинтересуется. А это точно произойдет. Никита определенно где-то записывал свои делишки, деньги учитывал, в его заметках должна фигурировать твоя фамилия или имя. Что-то типа: «Роб – десять тысяч». Я очень хотела помочь тебе. И как ты себя повел? Оболгал меня. Представил мою беседу со Смирновым так, словно я хотела у сестры жениха отбить. Подлец! Кровь в тебе змеиная! Не наша! Не хочу теперь тебе соломку подстилать. Падай! Разбивайся! Ты мне не брат! Да и никогда им не был! Вечно меня обижал. Съест конфету, сложит фантик так, словно внутри шоколадка, и мне протягивает: «Угощайся».
– Эй, эй, успокойся, – занервничал брат.
– Да пошел ты, – огрызнулась Лида, – никогда больше не стану тебя спасать. Сам выныривай из дерьма!
Лидия вскочила, бросилась в прихожую, и вскоре раздался стук двери. Спустя минуту в свете фонаря я увидела в окно, как наша клиентка бежит к калитке, держа в руках пуховик.
– Эй, мне не на чем домой ехать! Стой! Стой! – заорал Роберт и бросился за сестрой.
– Вот они, тихие семейные радости Банкиных, – вздохнул Дегтярев, – все друг друга любят, ненавидя.
Глава 19
Утром около десяти я, зевая, спустилась в столовую и спросила у Марины, которая гремела посудой на кухне:
– Где Нина?
– Повезла Дусеньку на детскую площадку, – объяснила жена Дегтярева, – через пять минут вернется.
– Сомнительно, что она вот-вот в доме появится, – сказала я, – девочке очень нравится во дворе долго играть.
– Бутылочку с компотиком они забыли, – рассмеялась Марина, – сейчас малышка пить попросит, а его нету.
И тут раздался звонок домофона.
– Ну, что я говорила? – всплеснула руками Марина, схватила бутылочку с трубочкой и умчалась.
Я включила кофемашину. Конечно, я больше люблю чай, но если полночи провела в беседах с клиенткой, надо взбодриться.
Я взяла чашку с эспрессо и…
– Привет, как дела? – спросил знакомый голос.
Моя рука дрогнула, и кофе пролился на стол.
– Чего ты трясешься? – продолжал баритон. – Или вчера отдохнула неслабо? Сейчас от птичкиной болезни лечиться собралась?
Я обернулась.
– Птичкина болезнь? Это что?
– Перепил, – пояснил Игорь.
Мне не по душе люди, которые ни с того ни с сего начинают орать. С теми, кто на любую критику реагирует гневным воплем, я не общаюсь. У меня не вызывают уважения те, кто не способен сдержать агрессию. Но сейчас мне захотелось завизжать, затопать ногами, швырнуть в голову Игоря чашку с кофе и нецензурно выругаться. Невероятным усилием воли мне удалось сдержаться. Почему я так отреагировала на появление родственника моего супруга? Попробую объяснить.
