Книга Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг., страница 13. Автор книги Николас Рейнольдс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.»

Cтраница 13

В Нью-Йорке мы рекламировали «Испанскую землю» так, словно от этого зависело будущее мира. И вдруг Йорис не возвращается в Испанию. Мы с Эрнестом едем туда, он — нет. Я не думала, что он принимает все так близко к сердцу.

Хемингуэй опасался, и не без основания, что Коминтерн теряет интерес к Испании — летом 1937 г. немыслимое дело для него и Геллхорн . Писатель все еще двигался в противоположном направлении и становился преданнее Республике, а это, в свою очередь, сближало его с Советами — лучшим зарубежным другом Республики, с его точки зрения. Даже когда такие стойкие приверженцы Коминтерна, как Ивенс, стали менять позицию, Хемингуэй продолжал укреплять дружеские связи с советскими шпионами, которые оставались в стране и с радостью отвечали на его заигрывания.

Глава 3. Возвращение в Испанию

Идти до конца

Труднее всего во время этой поездки было убедить владельца гаража замазать отполированный почти до зеркального блеска лак краской, чтобы сделать автомобиль менее заметным. В конце лета 1937 г. Хемингуэй хотел как можно лучше защититься от воздушных атак. Он собирался побывать в лагере партизан-республиканцев в отдаленном уголке Испании, и кустарный камуфляж был лучше, чем ничего. Приторочив запасную канистру с бензином к бамперу, Хемингуэй отправился из Валенсии. Его путь проходил сначала по хорошим дорогам у средиземноморского побережья, а потом по второстепенным дорогам, ведущим в горы провинции Теруэль. Не предназначенные для армейских грузовиков и штабных автомобилей, которые сейчас ездили по ним, эти горные дороги были совершенно разбитыми. Автомобилю, судя по всему еще одному Dodge с двигателем, как у бульдозера, потребовалось почти два часа, чтобы одолеть 70 км по горному серпантину.

Цель Хемингуэя, небольшой городок Альфамбра, был милым в своей аскетичной простоте. Голые холмы, обрамленные полоской растительности, тянулись вдоль небольшой реки с тем же названием, что и у городка. Он нашел командира партизан в простом доме, превращенном в казарму, и очень быстро выяснил, что Энтони Кросту, прямолинейному польскому коммунисту, ни к чему посетители, а репортеры тем более. Имя «Хемингуэй» не значило для него ничего. Эрнест предъявил мандат Армии центра, который был покрыт печатями, призванными подтверждать полномочия выдавшего документ органа. Мандат обязывал каждого республиканского командира помогать предъявителю, который любил объяснять людям вроде Кроста, что он в большей мере писатель, а не репортер.

Мандат, похоже, произвел впечатление. Крост в конечном итоге согласился позволить писателю вернуться через три недели и принять участие в осуществлении диверсии. На всякий случай он все же отрядил человека присмотреть за Хемингуэем. Во второй раз Хемингуэй пробыл с партизанами четыре дня — он не только жил в их лагере, но и участвовал в боевой операции. Ему вручили револьвер и поручили нести гранаты и запас продовольствия во время 25-километрового марш-броска к цели.

Выступив в сумерках, отряд из 30 человек проскользнул мимо позиций фашистов и, передвигаясь вдоль дороги (но не по ней), добрался до небольшого железнодорожного моста через реку Хилока. Довольно скоро послышался шум приближающегося поезда и на фоне темного неба замелькал прожектор локомотива. Поезд шел довольно медленно, и у подрывников было достаточно времени, чтобы заложить заряды. Пока они работали, Хемингуэй извлек из своего рюкзака фотоаппарат. По требованию Кроста он отключил вспышку, но все же мог снимать происходящее в свете взрыва: мост, падающий в воду вместе с локомотивом, который не успел достичь противоположного берега, сходящие с рельсов вагоны, которые вспахивали колесами землю и превращались в груду металлолома. Партизаны не стали дожидаться, пока неприятель спохватится, и сразу же пустились в обратный путь .


Хемингуэй приезжал в Испанию три раза после того, как Йорис Ивенс отправился в Китай. Голландский кинематографист продолжал писать своему американскому другу длинные подробные письма, включая 20-страничное послание от 28 января 1938 г. с призывом идти до конца . Хемингуэй должен продолжать сражение за Республику в своих работах, как он делал это в 1937 г.; он должен добиваться постановки своей антифашистской пьесы «Пятая колонна» на сцене и, возможно, ее экранизации; он должен поддерживать связь с теми участниками движения, которые могут объяснить ему суть событий в Барселоне, а если у него появится необходимость «обсудить что-то с кем-нибудь из наших руководителей», он должен без колебания «сделать это». Наконец, ему следует побывать в Китае, на новом переднем крае борьбы с фашизмом.

Большинство советов Ивенса осталось неуслышанным. Хемингуэй не поехал работать в Китай, а об установлении связей с Коминтерном и говорить нечего. Он опирался на фундамент, заложенный Ивенсом, и успешно пользовался новыми связями с представителями Советов и коммунистами. Однако у него был собственный путь поддержки Республики. Он стал сам себе комиссаром и больше чем пропагандистом, с точки зрения Ивенса и его идеологии. Ивенс, похоже, не понимал, что Хемингуэй был в Испании также кавалером, волонтером, военным советником и прежде всего писателем. А писатель, как он пытался объяснить партизанам, это совсем не то же самое, что репортер. Репортер ищет факты для газетного материала, чтобы сдать его в печать, как только цензор даст разрешение, писатель же хочет уловить дух войны.

Самым близким аналогом Ивенса в жизни Хемингуэя стал немецкий коммунист Густав Реглер — одна из наиболее интересных (и в конечном счете притягательных) фигур, с которыми писатель сталкивался в Испании . Красивый и статный, как кинозвезда, что подтверждает его эпизодическая роль в фильме «Испанская земля», он немного смахивал на Гэри Купера. Боевая биография Реглера сыграла решающую роль в завязывании дружбы с Хемингуэем. Во время Первой мировой войны он сражался на стороне кайзера. После войны он превратился в убежденного коммуниста, готового отдать партии все что имеет, вплоть до собственной жизни. В 1934 г. Реглер работал вместе с Ивенсом над пропагандистским фильмом о Германии. Это предприятие оставило у него чувство разочарования. Ивенс оказался, с его точки зрения, слишком скользким и склонным к манипулированию людьми. Когда Реглер встретил Ивенса с Хемингуэем в Испании, он подумал, что «вечно улыбающийся Ивенс», похоже, собирается снять «еще один фильм о самообмане» .

Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.

В 1936 г. Реглер жил в Москве, где в отличие от Хемингуэя своими глазами видел, что такое повседневная жизнь в условиях диктатуры пролетариата. Зачастую она зловеще напоминала старый режим или нацистскую Германию. С чувством недоверия, отвращения и страха он наблюдал за одним из первых сталинских показательных процессов: «Я видел тюремные фургоны… стоявшие позади Большого театра. Они не слишком отличались от тех, что использовались царской полицией… Я [также] думал о [заключенном], которого вели мимо меня на казнь в Мюнхене» . Среди советских жертв был один из его защитников, выдающийся революционер Лев Каменев, которого осудили и расстреляли в августе. Реглер задавался вопросом, не он ли следующий в списке. Он получил свободу лишь после того, как Коминтерн утвердил его просьбу об отправке в Испанию. Там Реглер стал политическим комиссаром 12-й интернациональной бригады.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация