Звучала сердито.
– Что тебе надо?
– Немного поговорить, – попытался Леннарт непринужденным тоном.
– Я работаю. И не хочу, чтобы мне мешали.
– Зачем же ты отвечаешь, если так занята?
– Я хорошо воспитана.
Леннарт засмеялся. С Анитой нужно действовать решительно. Этому он уже научился.
– Анита, ты верна себе. Но хорошим воспитанием ты не отличаешься.
– Да, я сволочь, – сказала Анита без намека на иронию в голосе. – Спроси моих начальников или коллег. Что тебе надо?
– Встретиться. У меня есть одно дельце, о котором мне надо бы с тобой поговорить.
– Нет, – отрезала Анита. – Я больше не хочу с тобой работать. Ты плохо платишь, и я ничего с этого не имею.
– Ты же знаешь, что это неправда.
– А что же я, по-твоему, получаю?
– Ты узнаешь разные вещи. О которых никто другой не знает. Тебе это обычно нравится. Разве нет?
– Нет, это нравится тебе. Ты журналист. А я – человек, которому ты звонишь и мешаешь.
– Послушай, Анита. – Леннарт понизил голос, чтобы подчеркнуть серьезность дела. – Я думаю, тебе это понравится. По-настоящему.
В трубке замолчали. Леннарт почти слышал, как она прикидывает, перевешивает ли ее любопытство нежелание ему помогать. Значит, ему удалось направить разговор в нужное русло.
– Посмотрим, я тебе позвоню, – сказала она под конец.
Неправильный ответ. Не годится.
– Нет, мы встретимся через час. Если тебе не понравится то, что я расскажу, так тому и быть. Только дай мне шанс.
Ответ последовал не сразу. Задержался настолько, что Леннарт начал обдумывать альтернативные варианты. Проблема заключалась в том, что таковые в голову не приходили. Он понял, что надо начинать всерьез искать хорошую замену Тролле Херманссону.
– На обычном месте, после трех, – послышалось наконец от Аниты.
– Отлично.
Закончив разговор, Леннарт огляделся. Он успел пройти почти до гавани Фрихамнен. Он замерз, и к тому же начал накрапывать дождь. Мелкие капли воды даже освежали, но небо становилось все более серым и грозным. Леннарт развернулся и двинулся обратно, увеличивая скорость. Сначала он быстро переговорит с Линдой, потом отправится на настоящую встречу.
И на этот раз в куртке.
Ванья свернула между двумя покосившимися столбами-воротами и по двум разъезженным глинистым колеям доехала до площадки перед одиноко стоявшим домом. Она заглушила мотор, и несколько минут они оба сидели в машине, разглядывая открывшуюся им картину.
Справа, в центре огромного участка, стоял зеленый двухэтажный дом с белыми дверьми и оконными переплетами. По крайней мере, когда-то они были белыми. Теперь же краска облупилась, и во многих местах просвечивало темное, пострадавшее от сырости дерево. На больших фрагментах деревянной обшивки дома краска тоже отслоилась, и дерево под ней кое-где казалось заплесневелым. Участок вокруг дома производил впечатление небольшого склада металлолома. Ванья увидела как минимум три скутера, на вид более или менее целых и пригодных для использования. Перед навесом для машин, построенным из поперечных балок и брезента, который в нескольких местах сдуло, в ряд стояли небольшой грузовик «Шевроле», белый автофургон и ржавая машина «Вольво-242». Между навесом и солидным сараем, напоминавшим маленький хлев, который, казалось, в любой момент может рухнуть, было на первый взгляд случайным образом расставлено разное оборудование. Дровокол, рубильная машина, газонокосилка, снегоочиститель и нечто бесформенное под большим зеленым брезентом. К темно-красной стене сарая были прислонены ледовый бур и пила для резки кустарника. По другую сторону сарая, за большой кучей дров, стоял батут, присыпанный прошлогодней листвой. За батутом виднелись мопед и спортивный мотоцикл, наполовину скрытые еще одним брезентом, и повсюду из неподстриженной травы и необработанных кустов торчал садовый инвентарь и какие-то небольшие агрегаты. Перед сараем сидел пес – норвежский серый элкхунд – крепко привязанный толстой веревкой. Как только они въехали во двор, он начала лаять. И лаял, не переставая.
Ванья и Себастиан вышли из машины и направились к жилому дому. Не успели они подойти, как дверь открылась, и на крыльце появился мужчина. Торчавшие из-под бейсболки длинные волосы обрамляли лицо, на котором прямо под глазами начиналась косматая окладистая борода, не дававшая возможности определить возраст мужчины. Он был одет во фланелевую рубашку в красную клетку и широкие зеленые брюки с множеством карманов. Из-под брюк торчали грубые ботинки. Ванья и Себастиан остановились. Мужчина спустился с маленькой лестницы, попытался утихомирить собаку, правда, безрезультатно, и подошел к ним.
– Что вы хотите?
– Вы Харальд Улофссон?
Мужчина кивнул.
– А вы кто такие?
Ванья представилась и представила Себастиана, предъявив полицейское удостоверение. Харальд даже не удостоил его взглядом.
– Ведь это вы нашли здесь сгоревшую «Тойоту» в октябре 2003 года?
– Возможно.
– Мы хотели бы о ней немного поговорить.
Харальд сплюнул рядом с Ваньей и засунул руки глубоко в карманы брюк. Он слегка раскачивался взад и вперед на пятках, глядя в землю так, что козырек бейсболки заслонял его глаза. Не требовалось психологического образования, чтобы увидеть, что мужчина перед ними испытывает от этой ситуации неловкость.
– Вы обнаружили машину утром тридцать первого октября, – сказала Ванья, доставая блокнот. – Что вы сделали, когда ее обнаружили?
– Позвонил в полицию.
– Вы спускались к машине?
Харальд вынул одну руку из кармана и несколько раз почесал ею бороду, надеясь создать видимость, что обстоятельно обдумывает вопрос. Будто он понял, что это важно, но дело было так давно, что ему требуется немного покопаться в памяти. На самом же деле он соображал, когда следует начинать лгать. Как много им известно? Может, вопрос о том, спускался ли он к машине, просто тест? Ему уже приходилось иметь дело с полицией, и в большинстве случаев он отлично выкручивался, отвечая уклончиво и односложно до тех пор, пока не выведывал, что им уже известно и что они хотят узнать. После чего он с легкостью подстраивал ответы и свою историю. Но сейчас перед ним стокгольмцы. Да еще из Госкомиссии по расследованию убийств. Он не знал, почему их интересует давняя авария, и спрашивать не намеревался. Он собирался твердо придерживаться роли немногословного, туповатого северного жителя. Подтверждать предрассудки. Будет отвечать на их вопросы. Уклончиво и односложно. Не отступать от старой, испытанной тактики, хотя противник и новый. Он решил, что рано или поздно ему наверняка придется отклониться от истины, но пока не стоит.
– Да, – ответил он, кивая про себя так, будто только что обнаружил где-то в дальних уголках памяти воспоминание о том утре. – Да, я спускался.
