Они не могли ничего найти вовсе не потому, что он был ни при чем. Большинство объявленных в розыск вещей попадало к Харальду еще до того, как те прибывали или только направлялись в его сторону. Арестовать его за что-либо, кроме мелких проступков, им не удавалось из-за его ловкости. Ловкости, последовательности и терпеливости. Купив дом почти двадцать лет назад, он чуть ли не первым делом поднял пол в сарае и притащил туда маленький экскаватор. Теперь у него под новым полом имелось помещение площадью примерно восемь квадратных метров и высотой в человеческий рост. Люк, скрывавший крутую деревянную лестницу в Комнатушку, как он его называл, находился под большим тряпичным ковриком, на котором стоял снегоочиститель, и пока помещение никто не обнаружил. Все, что попадало к Харальду, отправлялось в Комнатушку. Там он мог, не торопясь, решать, что делать с каждым предметом дальше: продать в наличном состоянии, разобрать на детали, перестроить и заново покрыть лаком. Возможностей имелось много, и Харальд всегда выбирал ту, которая приносила ему максимальное количество денег. Больше всего он зарабатывал на скутерах, но они требовали и больше всего работы, чтобы их нельзя было узнать. Иногда на это уходило много времени, но и ничего страшного. Он был мастером своего дела. Занимался исключительно инструментами, оборудованием и транспортными средствами. Никакого искусства, украшений и прочей дряни. Знакомые норвежские парни из тех, с кем он сотрудничал, около года назад привезли ему батут. Сказали, что это подарок. Что он сможет получить за него пять тысяч. Минимум. К тому же его не опознаешь. Все батуты выглядят одинаково. Харальд взял его, но когда проверил на сайте продаж в Интернете, оказалось, что большинство батутов стоит меньше тысячи, и он даже не стал напрягаться, чтобы разместить объявление. Пока ничего из проданного им не вернулось обратно, чтобы схватить его за задницу. Полиция немного мешала, не более. Когда они уезжали, он сразу переставал о них думать. На этот раз было по-другому.
Это ему не нравилось.
Он постоял, проводив их машину взглядом, после чего зашел в дом и поставил кофе. Не мог найти себе места и вышел на улицу, чтобы привести для компании Цеппо. Приготовил бутерброд. Налил кофе. Закурил.
Та машина съехала с дороги девять лет назад. Никто не проявил к нему интереса в связи с расследованием, не считая краткого допроса на обочине, когда он правдиво сказал, что проезжал мимо, увидел дым, остановился и обнаружил в ущелье машину. Харальд не слышал, чтобы кто-нибудь посчитал, будто это не просто авария. Однако теперь появилась Госкомиссия по расследованию убийств. Она занимается не авариями, а убийствами. Неужели женщину в машине убили? Вероятно, да. Оказаться замешанным в таком деле нельзя. Он догадывался, что при расследовании убийства прилагают чуть больше усилий, чем при розыске похищенного скутера, стоимость которого все равно возместит страховая компания. Стоит им обнаружить что-нибудь, связывающее его с той аварией – с убийством, поправил он себя, – как они перероют все.
Тогда конец.
Тогда они найдут Комнатушку.
Тогда у него ничего не останется.
Значит, нужно позаботиться, чтобы они ничего не нашли. Все просто.
Тем не менее он сомневался.
Казалось неправильным уничтожать что-то, возможно, способное помочь полиции раскрыть убийство. Хоть он сам и действовал на грани закона, человеком аморальным он не был. Одно дело – просто хранить кое-что краденое. Он никого ни о чем не просил. Не призывал к преступлению. Всего лишь зарабатывал немного денег, когда ущерб уже был причинен. Если бы не он, нашелся бы кто-нибудь другой. Это – бизнес. А убивать кого-нибудь – совсем другое дело.
Впрочем, если они столько лет гоняются за тем, кто убил женщину в машине, то маловероятно, что они его когда-нибудь поймают. С теми вещами, которые Харальд забрал из сгоревшей машины, или без них.
Он решился, отставил стакан на край мойки и вышел из кухни. Он точно знал, в каком месте сарая лежат рюкзаки и сумочка. Пришло время разжигать костер.
Проверка на безопасность. В точности, как в прошлый раз. И вот они уже вырулили на взлетную полосу, увеличили скорость и оторвались от земли. Ванья сидела около окна, устремив взгляд на уменьшающийся внизу город. Себастиан наблюдал за ней боковым зрением. Сказать, что она обрадовалась, узнав, что полетит не одна, было бы, пожалуй, преувеличением, но она смирилась с тем, что он поедет с ней в Стокгольм. Разумеется, захотела узнать, почему. Себастиан повторил объяснение, которое предложил Торкелю. Ему просто-напросто хотелось уехать прочь от этой проклятой горы.
В Эстерсунд их вез Билли. Интересовался, почему Ванья их покидает, но она сказала только, что это связано с семьей. Билли замолчал и не пытался выведать подробности, но Себастиану показалось, будто он несколько разочарован, что Ванья не рассказала ему больше. Себастиан вообще отметил явное изменение в их отношениях. Было ясно, что, когда они занимались делом Хинде, что-то произошло. Что именно, Себастиан не знал, но что бы там ни было, оно по-прежнему оказывало на них влияние.
Билли пошел с ними в зал отлета, хотя Ванья говорила, что ему незачем их провожать. У Себастиана возникло ощущение, что Билли пошел именно поэтому. Когда они зарегистрировались, и Ванья ушла в туалет, он сразу спросил Себастиана:
– Почему ты едешь в Стокгольм вместе с ней?
Вопрос насторожил Себастиана. В нем присутствовали нотки подозрительности. Во всяком случае, он был сформулирован так, как будто Билли полагал, что его отъезд каким-то образом связан с Ваньей. Что они едут вместе, а не просто одновременно.
– Я не еду с ней, – ответил он. – Мы просто летим одним самолетом.
– Почему?
– Люблю компанию.
Билли бросил на него сердитый взгляд и вздохнул, словно разговаривая с маленьким ребенком.
– Я имею в виду, почему ты тоже покидаешь расследование? Если это не связано с Ваньей?
Себастиан быстро выдал то, что за короткое время стало его стандартным ответом на этот вопрос. Поверил ли ему Билли, он не разобрал.
– Она сказала тебе что-нибудь о том, что случилось? – спросил он чуть позже.
– Ванья?
– Да.
– Нет, ничего.
На этот раз сомневаться не приходилось – Билли ему не поверил. Тут вернулась Ванья, и они попрощались. Краткое, почти поспешное объятие, отметил Себастиан. Когда он обернулся возле контроля безопасности, Билли уже ушел.
И вот они уже летят. Табличка про привязные ремни погасла, но ни Ванья, ни Себастиан ремни не расстегнули. Ванья по-прежнему сидела, наполовину отвернувшись от него. Он предположил, что Ванья собирается сидеть бо́льшую часть полета к нему спиной, если он ничего не предпримет.
– Что у вас с Билли произошло?
Сразу результат. Она повернулась к нему.
– Что ты имеешь в виду?
– Такое впечатление, будто вы не так хорошо общаетесь, как раньше.
